Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

* * *

Едва за свидетелем Макурой закрылась дверь, как Старцев схватил трость и в бодром настроении начал выхаживать по кабинету.

— Это уже что-то. Удачный сегодня день. Не то что вчера… — приговаривал он, вколачивая трость в паркетный пол. — Одного не пойму: чего Барон ждал четыре года? Почему не занимался поисками сейфа раньше?

Егоров напомнил:

— Во-первых, он был ранен в 1943-м Озолсом в Армянском и после, по словам Шуры-крестьянина, долго лечился. Во-вторых, на год уезжал из Москвы куда-то на юга. То ли в Тамбов, то ли в Воронеж.

— Ну да, — согласился Иван Харитонович, — тогда все сходится. Вернулся в Москву под конец 1944-го и затеял поиски.

Егоров поднялся и направился к двери:

— Займусь квартирой № 12 в пятиэтажке по Безбожному.

— Верно, Вася, — поддержал Иван. — Надо выяснить, за кем она числилась осенью 1941-го и кто там проживает сейчас. Возможно, тот солидный дядя в плаще и шляпе и был хозяином квартиры…

Денек выдался поистине сумасшедший: важные события сыпались друг за другом. Первым из лейтенантов в Управление примчался взмыленный Костя, добывший в Мосгорсправке адрес некоего Петрова Равеля Вениаминовича 1920 года рождения.

— Это единственный человек с таким именем на всю Москву, — уверенно заявил он. — Моим вопросом занимались две молодые сотрудницы — всю картотеку перерыли.

— Молодец, Костя, ты становишься наблюдательным, когда дело касается девушек, — поддел его Старцев, раскрывая блокнот. — Диктуй.

— Москва, Сталинский район, улица Большая Семеновская, дом № 17, квартира № 2…

Спустя несколько минут из городского военкомата позвонил Игнат Горшеня.

— В РВК Сталинского района в 1939 году была заведена призывная карта на Петрова Равеля Вениаминовича, — доложил он. — По состоянию здоровья Петров был признан «временно не годным» и был освобожден от воинской обязанности. В июне 1941 года освобождение аннулировали, Петрова обязали явиться в военкомат. Однако тот на повестки не реагировал. Тогда военной комендатурой на адрес постоянного проживания Петрова трижды отправлялся военный патруль. Безрезультатно. Больная мать Петрова заявляла, что не видела сына с июня 1941 года.

— Та-ак… — быстро фиксировал в блокноте новые сведения Иван Харитонович. — Неплохо, Игнат. Это все?

— Так точно.

— Срисуй с призывной карты копию и срочно дуй в отдел. У нас намечается большой аврал…

* * *

— Мы четверть часа в присутствии домоуправа стучали и звонили в квартиру № 12, — докладывал Иван Старцев комиссару Урусову около восьми часов вечера. — Никто не открыл. За дверью в квартире — гробовая тишина. Ломать дверь не стали. По сообщению домоуправа, хозяин квартиры — Анастас Александрович Мирзаян — каждое утро уезжает на служебном автомобиле на работу. Возвращается поздно вечером.

Комиссар так же, по давней привычке, фиксировал в блокноте важнейшие тезисы беседы.

— Анастас Мирзаян… — прошептал он, закончив запись. — Знакомая фамилия.

— Мы уже навели справки, — подсказал Старцев. — Это заместитель наркома пищевой промышленности СССР.

— Ага. Значит, он стал владельцем квартиры накануне исчезновения сейфа?

— Так точно, товарищ комиссар. Строители перенесли сейф в квартиру № 12, когда Мирзаян официально стал ее владельцем. Да и описание его внешности, со слов штукатура Макуры, полностью совпадает с описанием, данным домоуправом.

Выходец из Армении не был беззащитным простачком, которого пришел, пуганул удостоверением и увез на Петровку. Высокий ранг предполагал определенный порядок задержания и ареста.

Урусов снял трубку с телефонного аппарата бордового цвета.

— Соедините с Чернышевым [211] , — сказал он.

Чернышев не имел прямого отношения к деятельности уголовного розыска, но занимал в НКВД должность заместителя наркома.

Спустя несколько секунд Урусов представился и кратко обрисовал ситуацию.

211

Чернышев, Василий Васильевич — советский деятель государственной безопасности, генерал-полковник, заместитель наркома/министра внутренних дел СССР с августа 1937 по апрель 1946 года. Единственный не репрессированный заместитель главы НКВД Н. И. Ежова.

— Понял вас, Василий Васильевич. Благодарю. — Он положил трубку и улыбнулся: — Разрешение получено. Через двадцать минут привезут подписанный Чернышевым ордер. Возьмите мой служебный автомобиль и действуйте, Иван Харитонович…

* * *

Связавшись с Комиссариатом пищевой промышленности СССР, выяснили, что Анастас Мирзаян в данный момент находится на совещании у наркома Василия Петровича Зотова.

В комиссариат отправились на двух машинах. В первой ехали Старцев, Васильков и Егоров. Во вторую погрузились четыре сотрудника специального оперативного отряда, приданного МУРу. Все они были в форме и с личным оружием.

В 20:50 подъехали на улицу Разина, где размещался Народный комиссариат пищевой промышленности и несколько его подразделений: Главснаб, Главконсерв, Главпивпром, Главсоль…

В большом холле Наркомата дежурил младший чин в форме НКВД.

— Где совещаются? — Старцев показал удостоверение.

— В кабинете у наркома. Второй этаж, направо. — Дежурный кивнул на старинную, натертую до блеска и пахнущую машинным маслом чугунную лестницу.

— За мной, — скомандовал своим Иван Харитонович.

Попав в длинный сквозной коридор второго этажа, повернули направо. Нашли дверь с табличкой «Народный комиссар Зотов В.П.»

— Вы к кому, товарищи? — удивленно посмотрела на вошедших пожилая женщина-секретарь в строгом сером костюме.

— Никого не впускать, — приказал Старцев и с ходу распахнул следующую дверь.

Совещание происходило в огромном, хорошо освещенном кабинете. По обе стороны длинного стола сидели человек двадцать: три женщины, остальные — мужчины. Во главе стола председательствовал сам нарком Зотов — сорокапятилетний мужчина с гладким усталым лицом.

Едва семеро незваных гостей вторглись в кабинет, все разговоры за столом смолкли. Часть гостей была одета в форму НКВД, поэтому вопросов о цели визита не последовало. Все замерли и молча наблюдали, как эти семеро шли от двери к наркому.

Остановившись напротив Зотова, Иван представился:

— Майор Старцев. Московский уголовный розыск. — И подал ордер.

В кабинете установилась жуткая тишина. Пока нарком читал предъявленную бумагу, ни один из его подчиненных не шелохнулся.

«Не пожелал бы я сейчас оказаться на месте любого из них», — думал Васильков, стоя чуть позади фронтового товарища. Рассматривая присутствующих на совещании, он силился угадать, кто же из них Анастас Мирзаян. Взгляд скользил по неживым, каменным лицам, ожидавшим приговора. У каждого перед глазами сейчас проносились картины собственной жизни, каждый вспоминал грешки и нелепые ошибки, каждый молил Бога о пощаде. Если бы бывший разведчик имел тонкий слух, наверняка бы расслышал неровное и встревоженное биение десятков сердец.

— Анастас Александрович, — ознакомившись с ордером, тихо сказал Зотов. — Тут такое дело… Товарищи прибыли по твою душу.

Все подчиненные наркома разом повернули головы в сторону грузного мужчины. Лицо того моментально стало белым, дыхание участилось, взгляд беспокойно забегал. Непослушными пальцами он ослабил узел галстука, зачем-то схватил и тут же бросил карандаш…

— Вы Анастас Мирзаян? — заполнил кабинет ровный голос Старцева.

— Я, — хватая ртом воздух, поднялся тот.