Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Он достал что-то из-под лежащей на диване одежды и сунул ей в руки.
– Ладно, держи.
Она приняла сверток, развернула газетную бумагу и обнаружила аккуратно сложенную новенькую пуховую шаль, от которой еще пахло галантерейным магазином.
Пока девушка рассматривала подарок, широкая ладонь легла на ее грудь, по-хозяйски ощупала, скользнула по талии на бедро искалеченной ноги и медленно поползла вниз.
Словно о чем-то догадываясь, Борька испытующе смотрел прямо в ее глаза. Копируя сестру, Катя изображала довольную улыбку – чуть надув и растянув губки, немного хмурила брови. Потом развернула шаль и прикрылась ей, чтобы не выдать настоящих чувств. При
Катина культя была сантиметров на пятнадцать короче Дашиной – одним анатомическим протезом ступни не обойтись. Пришлось напрячь извилины. Вначале они накрепко приладили к голени Екатерины старый протез из алюминиевой трубки. Затем туго обмотали резиновый наконечник бинтами, искусственно соорудив некое подобие нижней части голени с лодыжкой. Потом обрядили все это в женский носочек и вставили в новый протез ступни. Если не особенно присматриваться, получилось похоже. Последующий час Катя тренировалась – ходила сначала с одним костылем, потом с палочкой. Когда появилась уверенность в надежности конструкции, попробовала передвигаться без вспомогательных приспособлений. Получилось.
Борькина ладонь ползла вниз по ноге к подолу длинной юбки. Ниже колена она наткнулась на верхний ремешок крепления старого протеза. «Не поймет. Не должен понять, – у Екатерины участилось дыхание. – Новый Дашин протез тоже крепится ремешками за голень».
Он и вправду не понял. А до гильзы мужские пальцы не добрались. Борькина голова вдруг упала на высокую спинку дивана, глаза закатились, и через несколько секунд комната наполнилась мирным храпом.
«Господи… Уснул!» – облегченно выдохнула Екатерина.
Она чертовски устала от нервного перенапряжения, от постоянной суеты возле стола. Голень, зажатая в узкую гильзу протеза, с непривычки изнывала от боли.
Пьяный Борька спал на диване. Катя быстро прибралась, заперла баню снаружи и, сильно хромая, отправилась по садовой тропинке в дом. В левой руке она несла керосиновую лампу, в правой держала готовый к стрельбе пистолет Бобовника.
Она начинала догадываться, что привело того поздним вечером на участок и почему он поджидал сестру в кустах у тропинки. Связавшись с бандой Бутовского, он, вероятно, повстречал Дашу и принял ее за Екатерину. Может быть, когда она шла на базар за продуктами или когда он сам топал на встречу с Борькой. В баню, судя по разговорам бандитов, его не приглашали.
Катя была для Бобовника смертельно опасным свидетелем. После войны по стране прокатилась волна судебных процессов. К ответу привлекались изменники Родины всех мастей: полицаи, перебежчики, доносчики, дезертиры… Их казнили сотнями без оговорок и сожаления. Бобовник явно понимал: одно дело – грабежи и налеты, за которые при поимке тоже по головке не погладят, но совсем другое – предательство и служба у немцев. Тут поблажек не жди. Поставят к стенке.
Так или иначе, но подленькая натура Бобовника заставляла Екатерину проявлять максимальную осторожность. Потому и шла она по тропке подобно дикой кошке: мягко ступая, прислушиваясь, всматриваясь в пляшущие тени от кустов и деревьев.
В доме она первым делом занавесила окна, потом присела к столу и с величайшим облегчением освободила покалеченную ногу от тяжелой и неудобной конструкции из двух протезов.
Отдышавшись, придвинула поближе лампу, вырвала из тетрадки чистый лист, вооружилась карандашом и принялась писать…
Глава девятнадцатая
Москва
сентябрь 1945 года
Это была самая важная ночь в его жизни. Ян представлял ее в красках и подробностях с весны 1942 года, когда судьба забросила его на холодную вершину одной из Крымских гор – в лагерь партизанского отряда. Хорошая память прекрасно сохранила ощущение полной безысходности и запах смерти, бродившей тогда вокруг лагеря. Накрывшись с головой тонкой шинелью, он лежал в палатке на ветках молодой ели и под завывания ветра строил планы и мечтал.
Именно тогда в его несуразной голове родился дерзкий план: во что бы то ни стало вернуться в Москву, сколотить небольшую банду, разнюхать хитросплетения подземных коммуникаций и пробраться в один из музеев Кремля. Он оттачивал свой план едва ли не каждый вечер, ворочался, не мог заснуть. И вот эта ночь наступила.
В назначенный час они с Мусиенко и Ковалевым прибыли в район пересечения Большой Молчановки и Серебряного переулка. Именно под этими узкими улочками проходил новый Арбатский коллектор. От тихого местечка до Кремля было почти полтора километра, на таком солидном удалении канализационные люки не охранялись. Возле одного из люков уже ждал Бутовский с семью надежными корешами.
Поздоровались. Планы не поменялись, все договорки оставались в силе. Как и порешили ранее, Борька с Яшей Филиным примкнули к компании Бобовника, а Лешка Мусиенко влился в Борькину банду. Так было надежнее: никто никого не подставит.
Бобовник помог открыть тяжелый люк и еще раз пояснил:
– Главное – выдержать направление на восток. Идем прямо, никуда не сворачиваем, стараемся не шуметь.
Первыми под землю спустились четверо: Борька Бутовский, Яша Филин, Ян Бобовник и Женька Ковалев. За ними последовала другая четверка, а трех надежных корешков Бутовский на всякий случай оставил стеречь люк сверху.
Топать по новому коллектору предстояло немало. Включили электрические фонари и дружно двинулись в сторону Кремля…
Коллектор постоянно петлял из стороны в сторону. Перед каждым поворотом группа невольно замедляла шаг – мало ли что ждало их за изгибом вонючей кишки… Спустя тридцать минут шедший первым Бобовник остановился и шепотом предупредил:
– Вижу пересечение со старым коллектором.
Впереди, действительно, вместо черной глотки уходящего в неизвестность тоннеля появилось красно-коричневое пятно, в котором угадывалась старая кирпичная кладка.
Погасив фонари, осторожно подошли ближе.
Ни слева, ни справа – ни души. Почти тихо. Только под ногами журчит зловонный ручей.
– Куда теперь? – спросил Бутовский.
– Тише, Боря. Слева метрах в трехстах охраняемая решетка. Звук по этим норам уж больно хорошо разносится.
– Понял. Так куда нам?
– Вправо. Тут в полусотне шагов решетка без охраны. Сразу за ней поворот в кремлевский коллектор.
– А ежели топать дальше на юг?
– Упремся во вторую решетку с охраной.
Передохнув, двинулись вправо и почти сразу же заметили преграду из стальных прутьев. Пока Бобовник искал в связке нужный ключ, Женька Ковалев выудил из кармана железную масленку и смазал замок с петлями. Механизм приглушенно хрустнул, железная дверь бесшумно отворилась.
Бутовский кивнул Моне – половина корешей из второй команды осталась дежурить возле открытой решетки.
– Не курить, фонарей не зажигать, не базарить, – отдал последний приказ Борька. Группа двинулась дальше…