Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Так, выходит, лучше выезжать одному? – продолжал упорствовать стажер.

– Одному… – повторил задумчиво собеседник. – Понимаешь, Фауст, человек так устроен, психология у него такая, что рано или поздно у него обязательно возникнет естественная симпатия к противоположному полу. Сначала думаешь, что ерунда, обычная интрижка, а потом незаметно так привыкаешь, увлекаешься и – бац: так прихватит, что вырвать этого человека уже можно только вместе с кровью, если вообще возможно. Некоторые это называют любовью. И это может случиться независимо от того, куда тебя забросит судьба, вернее Центр, – хоть в Африку, хоть в Азию, хоть в Лапландию.

– Прямо как у наркоманов и алкоголиков. Начинают с малых доз и уверены, что в любой момент могут остановиться, бросить. А потом раз и привет.

– Что-то похожее.

– Ну а если любовь, дети, семья здесь, на родине, а ты там, «на холоде». Тогда легче? – продолжал допытываться Фауст.

– Пойми, стажер, даже если это любовь. Ты не видишь семью месяцами, бывает и годами. У них там своя жизнь, складываются свои отношения. А ты, со своей тоской, на конце другого континента. Все равно найдется тот, кто тебя зацепит. Рано или поздно.

Сергей Юрьевич был очень взволнован. Стало понятно, что он попал именно в такую ситуацию.

– Значит, и у вас… – догадался Павел.

– И у меня. Жена и дочка здесь, в Союзе. А я мотался: Европа, Латинская Америка, Штаты, Мексика, Испания, опять Латина. Закрепился я в Испании. Жена через несколько лет подала на развод. Что я для нее? Бываю дома две недели в году. Это в лучшем случае, если нет аврала. А у нас постоянно то переворот, то выборы, то смена власти, то коллега попал в переделку, и – никто кроме тебя. Надо срочно ехать, разбираться, собирать информацию для Центра. Это значит найти осведомленных людей, выстроить к ним подходы, провести вербовку, организовать обязательную перепроверку. Все это срочно, неотложно. Конечно, Центр следит, чтобы вовремя шли поздравления с днем рождения, с праздниками, посылки, подарки, но они не заменят мужа и отца. Я как-то привез жене в подарок костюмчик, украшения. Она сначала так обрадовалась, а потом разревелась. В чем дело, спрашиваю, не нравится? Она отвечает, что очень нравится, но как она сможет у себя в школе, она у меня учительница, объяснить, откуда у нее появился костюм американского покроя и колье с самоцветами из Колумбии, когда в стране железный занавес и импортные вещи стоят сумасшедших денег.

– Значит, без семьи, – сделал очередной вывод молодой человек.

– Тогда ты точно попадешь, и дай бог, чтобы это была не «медовая ловушка», а приличная девушка. Но железобетонно запомни – ничего скрывать от Центра нельзя. Как бы что бы ни повернулось. В руководстве тоже люди. Пришлют человека, чтобы присмотрелся со стороны, ты и знать не будешь, войдут в положение. Ломать жизнь не будут, но на заметку возьмут.

– И у вас так было?

– Я не исключение.

– Чем же это чаще всего кончается?

– По-разному. Вариантов много, но счастливых почти нет. Моя, назовем ее Кармен, милая, добрая женщина, не имеющая выходов ни на один мало-мальский секрет, одна воспитывала сына. Мы встречались, вместе отдыхали. Я им помогал. Пацан даже привязался ко мне. Они терпели мои частые отлучки и радовались моему возвращению.

– Она знала…

– Нет, конечно.

– Вы расстались.

– Не по нашей вине. Так получилось. У нее обнаружили рак в запущенном состоянии. Помочь уже было невозможно. Она умирала. Я должен был быть рядом с ней. Это, конечно, тяжело. Тут я заметил неприятную суету вокруг себя. Необычные щелчки в телефонной трубке, непонятные люди настойчиво хотели со мной познакомиться, потом заметил приметы слежки.

– Приметы?

– Конечно. Если тебя грамотно ведут профессионалы, то заметить можно только приметы.

– Что надо предпринять в такой ситуации?

– Без паники, действуешь по инструкции. Выставляешь сигнал опасности, замораживаешь все контакты с агентурой, избавляешься от компромата. Ну и готовишь пути отхода на экстренный случай.

– Почему сразу нельзя уходить?

– Когда есть четкая уверенность в провале, надо уходить. А что если тебе показалось, например из-за нервов, или это случайность? Контрразведка иногда профилактически пускает наружку за иностранцами. Так что жди.

– Чего?

– Центр обязательно подключится и будет выяснять ситуацию. Для этого есть специальные люди.

– Что же было в вашем случае?

– Однажды вечером рядом с домом ко мне подошел солидный мужчина, явно британец. Когда он назвал мои реальные имя и фамилию, которые могли знать только несколько человек в Москве, стало понятно, что это не я засветился, а меня предали. Англичанин жестко предложил: либо я сдаю им все и работаю на них, либо меня сдадут испанским жандармам, от которых выбраться будет невозможно.

– Что же вы выбрали?

– Конечно, предательство. Я стал настойчиво его убеждать, что давно созрел к сотрудничеству, что не хочу возвращаться в Союз, где меня за связь с иностранкой сразу отправят в Сибирь. Зато им я очень пригожусь, так как КГБ заставляет меня помимо воли и убеждений заниматься диверсиями, а я такой весь из себя гуманист. Что я готов сдать ячейки баскских сепаратистов и их связь с ИРА. Когда он услышал, что я обладаю информацией об Ирландской республиканской армии, то готов был обнять меня. Но вопрос в цене. Я согласен все и всех сдать им за пять миллионов долларов и гражданство Швейцарии.

– Почему Швейцарии?

– Потому что английское или американское он мог мне гарантировать, не сходя с места, а со Швейцарией нужно было время для согласования. Мы долго торговались и договорились, что на следующий день мне принесут полмиллиона наличными задатка, и я назову им для начала местные связи.

– Они поверили?

– Я старался быть убедительным предателем, да еще за такие деньги. Они заглотили, ослабили хватку. Я тут же аккуратно сбросил слежку и через час был в аэропорту.

– Разве они не контролировали аэропорт, вокзал, выезды из города?

– Конечно, они меня очень плотно опекали. Но советская разведка не зря считается одной из сильнейших. На этот случай у меня была своя заготовка, они просто не успели. Вылетал уже другой человек, под другой фамилией и другой национальности. Тихий малозаметный пенсионер, с палочкой и в смешных сандалиях.

– Что стало с Кармен? Как она пережила это?

– Она умерла через два месяца. Но об этом я узнал только через полгода. Центр сообщил.

– А ваша жена здесь, дочка…

– У нее своя жизнь. С дочерью я иногда вижусь, но редко.

Они замолчали. Стакан из-под вина был пуст, компот из сухофруктов выпит. Тема исчерпана. У одного из собеседников все было впереди, у другого все осталось в прошлом.

Глава четвертая

Поезд прибыл в Роттердам рано утром. Первое, что бросалось в глаза, – чистота улиц и множество велосипедов. На специально отведенных стоянках паслись стада двухколесных рогатых аппаратов.