Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

— Преувеличиваю? Скажите, Ганс, вы знаете, кто в Восточном Берлине возглавляет министерство госбезопасности?

— Эрих Мильке.

— Рад, что вы следите за газетами. А кто возглавляет внешнюю разведку ГДР?

Оппонент замялся.

— Мы называем его «Человек без лица».

— То есть вы не знаете. Может, вы знаете структуру Главного управления «А», его численность?

— Нам это неизвестно. Откуда вам это известно и почему вы называете его управлением «А»?

— «А» — потому что по-немецки это звучит как Hauptverwaltung «Aufklarung». Знаю, потому что у нас есть там свои Источники. — Вальтер сделал паузу и не преминул добавить: — В отличие от вас.

Стало очевидно, что гостю удалось захватить партнерские, а не подчиненные позиции в отношениях с хозяевами.

— Поверьте, господа, Штази работает очень тонко. Почти каждый десятый житель ГДР в той или иной роли работает на них.

— Как же вам удается не попасть под их колпак? — в голосе Ганса уже не было подначки, а только профессиональный интерес.

— Мы не кучка параноиков, мы учимся и приспосабливаемся к нынешним условиям. У нас большая разветвленная организация, и у нас постоянно прибавляются члены.

— Объясните, ради бога, тогда как, при такой тотальной слежке? — подал голос Скорцени.

— Почти все наши вербовщики числятся негласными агентами Штази.

— Что?! — вырвался вздох изумления у присутствующих, и только Ганс стал восторженно потирать руки.

— Гениально, — воскликнул бывший эсэсовец. — Гениально и просто. Если это стоящий человек, то с ним продолжают работу, а если он побежал с доносом, то вы говорите, что проверяли его благонадежность. Так, коллега?

— Все верно, коллега. Повторяю, в Штази есть костоломы, но они стараются работать тоньше.

— Правда, что противников режима прячут в психушках?

— Это посыл наших советских товарищей. Но опять же, практически без насилия. Представьте, вы возвращаетесь домой после обсуждения с друзьями о том, как бороться с коммунистическим тоталитарным режимом, и вдруг замечаете, что лампа, которая всегда стоит на письменном столе, каким-то образом очутилась на журнальном столике и вдобавок горит. Дома никого кроме вас не было, и вы точно помните, что этого не делали. Вы возвращаете ее обратно на место. А на следующий день все повторяется. Ничего не пропало, следов взлома нет, но вещи начинают необъяснимо перемещаться на другие места. Это необъяснимо, и вы обсуждаете это с близкими. Дальше — больше. Вдруг среди ночи вы просыпаетесь от того, что на вашей кухне кто-то громко разговаривает. Вы вбегаете на кухню, включаете свет, а там никого нет. Возвращаетесь в спальню и только засыпаете, как опять вас будят голоса. Включаете свет, проверяете радио, закрытое окно. Что бы вы сделали, Конрад, в такой ситуации?

— Я бы оставил включенным свет в кухне.

— Именно так люди и поступают, но это не спасает от наваждения. Потому что теперь голоса раздаются из туалета.

— Ужас какой то, — было очевидно, что адвокат прочувствовал ситуацию.

— Вы обсуждаете это с близкими, и один из них сообщает о состоянии вашего здоровья врачам.

— Это тот, который десятый, — подхватил Ганс.

— Не обязательно. Вас приглашают к психиатру. Как он будет реагировать на рассказы про голоса и перемещение предметов?

— Отто, я горжусь, что наше дело, дело борьбы с инакомыслием, не захирело на нашей родине и успешно развивается. Пусть теперь и против нас. Германский дух жив.

— Господа, вы стали слишком патетично выражаться, у меня от этого только разыгрался аппетит. — Скорцени в очередной раз приложился к бутылке какого-то крепкого местного напитка. Причем пил он один, даже не предлагая из вежливости остальным. — Сеньор Рикардо, чем ваш повар порадует нас на обед?

— Мы подумали, что нашего гостя надо угостить местными блюдами, поэтому, конечно, это будет асадо.

— Асадо, замечательно, — бывший оберштурмбаннфюрер сразу возбудился. — Коллега, вы не пожалеете. Жареное мясо в Аргентине нужно попробовать обязательно. Чего-чего, а мяса здесь предостаточно. Здесь его готовят мастерски. Главный секрет — исключительно свежий продукт. В Аргентине вообще не принято замораживать мясо. Местные уверены, что от этого оно теряет свой вкус. А в асадо это главное. Местный повар готовит сразу огромное блюдо с разными сортами мяса, это и стейки с косточкой, ребрышки, шашлыки, потроха, всевозможные колбаски. Все это доходит на углях до румяной корочки. Пучеро тоже будет?

— Безусловно, — снисходительно согласился хозяин кабинета.

— О, пучеро! Забудьте про традиционный немецкий суп из свиных хвостов. Пучеро — это традиционный аргентинский суп в горшочке. Вернее, нечто среднее между густым рагу и похлебкой. Мясо для него всегда режут крупными кусками. Наш повар предпочитает говядину, иногда ребрышки, колбаски. В пучеро всегда есть картофель, морковь, кукуруза, стручковая фасоль, лук. Их кладут целиком, либо разрезают на крупные дольки. Особую пикантность похлебке придают секретные специи нашего повара. Их он добавляет в блюдо прямо перед подачей. Гущу из пучеро принято выкладывать на тарелку, а бульон есть ложкой прямо из горшочка. Чем еще мы удивим гостя? Неужели пескадо?

Сеньор Рикардо одобрительно кивнул.

— Какую рыбу вы предпочитаете, Отто?

— Вероятно, форель, — задумавшись ответил майор. У него от описанных картин уже разыгрался аппетит.

— Вы профан, мой друг, — с сожалением констатировал Скорцени. — Только пескадо, вернее, pescado relleno de mariscos. Это свежайшая рыба, фаршированная разнообразными морепродуктами. Звучит необычно, но попробовать такое блюдо в Аргентине стоит непременно. А какой вкус! Господа, напитки я подберу сам, если позволите.

После этих слов вся компания без возражений отправилась в большой столовый зал, где уже были расставлены приборы и повар катил тележку с кастрюльками, горшочками, жаровней и другими приборами.

После обеда собеседники вернулись в кабинет и продолжили беседу. Хозяин любезно предложил сигары и сигареты для желающих покурить.

— Итак, господа, я изложил вам наши цели. Если коротко, то это единая Германия без американцев и русских. Насколько это совпадает с вашими планами? — сразу начал Вальтер с главного.

— Мы мыслим гораздо шире, мой товарищ, — раскуривая сигару стал отвечать Рикардо Суэртес. Майор заметил, что взгляды компаньонов были устремлены именно на него. — Мы хотим, по заветам нашего фюрера, возродить великий рейх. Не только на территориях Европы, которые принадлежали нам в ходе Второй мировой войны, но и на территориях наших колоний в Азии, Африке и здесь, в Латинской Америке.

— Похвально. У вас есть план осуществления этой мечты?

— Конечно. Мы не можем сейчас завоевать мир посредством танковых атак и массированных бомбардировок. Мы должны воспользоваться наследием Гитлера. Каким все же он был провидцем! Уже тогда он закладывал основы будущего чудо-оружия. Нашего Wunderwaffe [307] . Только угрожая им, мы сможем заставить американцев убраться к себе в нору и загнать русских в сибирскую тайгу.

307

Вундерваффе (от нем. Wunderwaffe, букв. «чудо-оружие») — термин, введённый в оборот германским министерством пропаганды, как совокупное название ряда масштабных исследовательских проектов, направленных на создание новых видов вооружений (например, крылатых ракет), либо новых единиц артиллерии и бронетехники, своими габаритами многократно перекрывающих уже созданные или еще создающиеся образцы, то есть своего рода гонка вооружений в одном отдельно взятом государстве.