Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

— Давай кошелек, амиго, — буркнул метис и достал нож. Классическая, известная по всему миру выкидуха. Решать надо было сразу и жестко. Почти без замаха Вилли резко ударил костяшками левой руки по кисти с ножом и тут же врезал двойку с правой по челюсти. Метис охнул, отлетел к стене, ударился головой и плавно сполз вниз. Его напарник от неожиданности пропустил удар ногой в живот, согнулся, не удержавшись на ногах, приземлился на нагретый жарким весенним солнцем асфальт.

— Сеньор, сеньор, ребята пошутили, — сразу подскочил щуплый, выставляя руки вперед.

Матвей знал, что нельзя подпускать противника близко, даже если он сдается или просит прощения. Всегда возможен подлый удар с ближней дистанции, поэтому он остановил парня, просто направив на него палец. Как бы показывая дистанцию. Ударил каблуком ботинка по ножу, лезвие, жалобно звякнув, тут же сломалось.

— Я тоже пошутил, но в следующий раз сломаю руку, — спокойно пообещал Вилли.

Шкет был не дурак, быстро понял, что здесь им ловить нечего. То и дело поглядывая на Севера, помог товарищам подняться и повел их дальше. Пусть с этим незнакомцем не получилось, но вечер только начинается.

Мужчины на лавочке продолжали невозмутимо сидеть и наблюдать за происходящим. Именно это и не понравилось Северу. Обычные обыватели уже вскочили бы и начали суетиться, а эти сохраняли полное спокойствие. Просто наблюдали. Явно непростые товарищи.

Почти ровно в девять из боковой двери появился Вальтер, быстро сел в машину, и Вилли дал газу. Однако он успел заметить боковым зрением, что наблюдатели — теперь они переместились в машину — проявили интерес к данному эпизоду, но в погоню не кинулись. Они тронулись только тогда, когда Матвей свернул за угол.

— В кафе или покатаемся, начальник? — поинтересовался подчиненный.

— Давай покатаемся, город посмотрим. Когда еще придется? Сейчас как все завертится.

— Как прошла встреча?

— Как я и предполагал, познакомился с руководством и почти сразу меня передали коллегам.

— Каким коллегам?

— Дознавателям, следователям из СС. Как, на удивление, оказывается, наши подходы к подозреваемым совпадают. Давят на психику, постоянные повторы, передергивают факты, сбивая легенду, ловят на мелочах. Хотя, конечно, грубовато. Мы тоньше работаем.

— Может, у них давно не было практики?

— Может. Завтра узнаем.

— Что у нас завтра?

— Встреча с шишками. Думаю, проверку я прошел. Иначе был бы не здесь, а в подвале. Чего им церемониться, это их территория.

— Так кто же там был?

— Хорошо известный тебе Конрад Шмидт, сеньор Рикардо Суэртес и некто Ганс. Отвратный тип. Первые двое сослались на занятость и ушли, а Ганс и его напарник стали очень профессионально меня мотать.

— Мне кажется, нас уже пасут. — Север, не отрываясь, следил за дорогой, глядя в зеркала.

— Так и должно быть. Теперь вести разговоры о деле в машине запрещаю. Только в пределах легенды. Все остальные на свежем воздухе. Подбери места.

— Уже присмотрел.

Через полчаса они вернулись к гостинице. На месте «Шевроле» стоял «Додж». В нем также сидели трое мужчин. Север поехал в свою гостиницу. Оставляя машину на стоянке, он заложил пару секреток. Утром, забирая авто, он убедился, что дверь машины кто-то открывал и шарился в багажнике, но ничего не пропало. Это называется попали «под колпак». Нелегал поежился. Как-то неуютно чувствовать себя наживкой для матерого зверя.

Кроме уже известных ему по вчерашнему дню Конрада Шмидта, Рикардо Суэртеса и Ганса, в кабинете находился человек, которого представили как Роберта Штайнбауэра, генерального представителя в Испании и Южной Америке компании «Объединенные австрийские металлургические и сталелитейные заводы». Глядя на него, майор вспомнил строки давнишней ориентировки. «Приметы: высокого роста, около 1 метра 90 сантиметров, плотного телосложения, продолговатое лицо, вьющиеся, зачесанные назад каштановые волосы, прямой нос, глаза зелено-голубые, чуть навыкате, крупные кисти рук, гладко выбрит. Особые приметы: идущий от левого уха к губам шрам. Любит спиртные напитки». Это описание принадлежало известному фашистскому диверсанту Отто Скорцени. После операции «Дуб» по освобождению диктатора Италии Бенито Муссолини майор Скорцени попал под пристальное внимание советской контрразведки. На него завели особое досье, разведка получила задание собирать всю информацию об этом деятеле. Война закончилась, солдаты получили передышку, но не бойцы невидимого фронта. Их война только разрасталась, и важно было воспользоваться накопившимся опытом, пусть даже и не своим. Широко известно выражение Отто фон Бисмарка о том, что «дураки говорят, что они учатся на собственном опыте, я предпочитаю учиться на опыте других». Работа по анализу действий активной разведки и диверсионных групп, наоборот, только набирала обороты. Захарову, как дознавателю в лагерях немецких военнопленных, приходилось допрашивать приближенных Скорцени о методах и приемах ведения специальных операций. Перед майором, тогда еще капитаном, открылась картина, как небольшие хорошо подготовленные группы специалистов могут влиять на ход истории, на события, в которые вовлечены миллионы людей. В частности, операция «Фауст-патрон». В середине 1944 года венгерский диктатор Хорти уже понял, что война, по сути, проиграна, пора переходить на другую сторону, чтобы не потерять все. Начались тайные переговоры, и 15 октября 1944 года адмирал Хорти по радио объявил о заключении перемирия с СССР. Но Гитлер не мог допустить выхода Венгрии из войны по стратегическим соображениям. Уже на следующий день два батальона, подчиненных Скорцени, действуя внезапно, воспользовались нерешительностью венгерских солдат, захватили Замковую гору. В течение нескольких часов резиденция в замке Буда была взята. Адмирал Хорти был интернирован и оставался в Германии до конца войны. Власть в Венгрии принял пронацистски настроенный ставленник, который сразу же прервал переговоры с союзниками. Части венгерской армии воевали вместе с вермахтом до окончания боевых действий в 1945 году. Сколько сотен тысяч советских солдат могли остаться в живых, если бы не этот стремительный захват. Война могла бы закончиться раньше. Скорцени не изменил результат войны, но существенно повлиял на ее ход. К счастью, не все его операции были столь успешны. Накануне венгерских событий, в июне 1944 года, немцы проводили масштабную карательную операцию «Ход конем» по ликвидации югославских партизан. Скорцени со своими бойцами получил отдельное задание — захватить в плен самого Тито и, что важнее, майора Рэндолфа Черчилля, единственного сына премьер-министра Великобритании. Он находился при штабе Тито в составе английской миссии. В ходе мощного авиационного удара и стремительного десанта диверсантов Скорцени началась неразбериха, и сын Черчилля оказался в одной группе под руководством уже советского разведчика, имевшего богатый партизанский опыт. Им удалось выскочить из ловушки. Эсэсовцы шли буквально по пятам и смогли загнать с трех сторон группу на крутой утес. К утру все должно было закончиться, но беглецам удалось неожиданно, почти безмолвно, на веревках спуститься в тыл к преследователям. Рэндолф, как и папа, был склонен к употреблению большого количества коньяка, поэтому от страха перед немцами и высотой принял лишнего, стал демонстрировать безудержную храбрость и английское пренебрежение к опасности, начав громко распевать песни. За что наш разведчик одним ударом, без всякого пиетета к должности его папы, привел его в бесчувственное состояние. Спустили уже тело. Через три дня группа вышла из кольца и была специальным авиационным отрядом эвакуирована в безопасное место. Как стала бы складываться Вторая мировая война, окажись такой рычаг влияния на английского премьера в руках Гитлера, трудно представить.

Теперь этот вершитель истории сидел перед Вальтером, вольготно раскинувшись в кресле, в аргентинском офисе.

— Господин Отто, мои друзья рассказали о вас и вашей организации так много интересного, что я захотел, чтобы вы для меня еще раз поведали о вашем тайном обществе в Восточной Германии.

Захаров был опытным переговорщиком и понимал, что если оставить все как есть, то он так и застрянет в роли подчиненного. Это означало ограниченный объем информации по усмотрению более сильной, доминирующей стороны. Это надо было ломать. Задача установить контакт выполнена, пора переходить к следующему этапу. К получению информации о возможностях «Право на порядок». Ломать можно было разными способами. Майор выбрал обострение ситуации, когда противоположная сторона будет вынуждена оправдываться.

— Господа, я надеюсь, вы понимаете, что я не оперный тенор, чтобы только и делать, что выступать перед вами. Кстати, я так и не понял, что вы собой представляете. Любопытствующих пенсионеров или серьезную политическую силу. Пока оберштурмбаннфюрер, это было последнее звание Скорцени в СС, или, как вы его теперь называете, герр Штайнбауэр мне видится как свадебный генерал. Убедите меня, что это не так.

— Что?! — взревел легендарный диверсант. — Да как вы смеете?! — обидное сравнение предсказуемо вывело немецкого полковника из себя.

— Смею. Прошло почти пятнадцать лет после ваших подвигов. Я не спрашиваю, как вам, активному члену организации, признанной преступной, удалось не попасть в тюрьму. Меня интересует, что и кого вы сейчас представляете и насколько можете быть полезны нашему, я подчеркиваю, именно нашему делу. Делу немцев, оказавшихся под оккупацией самого опасного врага.

— Я бежал из-под ареста. Почти накануне расстрела.

— Насколько я знаю, вас просто вывезли переодетые в американскую военную форму соратники, у которых почему-то охранники даже не спросили документов.

Бывший эсэсовец вскочил с кресла. Было видно, что он хочет что-то сказать, но произносить речи не его сильная сторона.

— Господа, давайте прекратим эту никому не нужную перепалку, — вмешался адвокат Шмидт. — Герр Отто, вы должны понять сомнения сеньора Штайнбауэра. Кроме ваших слов, мы почти ничего не знаем о вашей организации.

— Если бы вам было о нас известно, герр Конрад, то мы бы давно уже сидели в застенках Штази. Это очень, очень серьезная организация.

— А вы не преувеличиваете, коллега, возможности восточной контрразведки? — в вопросе Ганса явно ощущалась подначка.