Биограф

Софья Алексеевна поняла его намёк.

– Прошу Вас, – пригласила она доктора к себе.

Сергея Константиновича не было дома и они в спокойной обстановке побеседовали.

Доктор рассказал княгине во всех подробностях, что его привело к ней, и подробно пояснил суть дела.

– Но чем собственно я могу помочь? Чего Вы хотите от меня? – вспыхнула Софья Алексеевна, не повышая голоса.
–

Как Вы понимаете, я желаю своей дочери счастья. Синьор Рауль вызывает у меня чувство уважения. И лично я не стала бы становиться на пути у своей дочери. Но князь категорически против. Он понимает, что, выйдя замуж за синьора Дель Монти, Шурочка поедет за ним. А Сергей Константинович не мыслит жизни без неё. Разлука убьёт его. При всём уважении к синьору Раулю и желании помочь моей дочери, я ничего не могу изменить. Надеюсь, Вы меня понимаете? – спросила княгиня, рассчитывая на солидарность и дружеское участие.

Доктор, одобряя позицию княгини, кивнул головой в знак согласия.

– Вы знаете, что Шура очень больна? – спросила княгиня доктора.

– Нет, сударыня. Я не в курсе. Как видите и ей плохо без Рауля. Поймите, они любят друг друга. Зачем же им мешать? – доктор старался убедить княгиню.

– И что же мне прикажете делать? – резко спросила она. – Позволить Шуре бежать без отцовского благословения? – княгиня повысила голос. Доктор понял, что пора уходить.

– Сударыня, я полагаю, пока наши влюблённые не обретут силы, этот разговор бесполезен. Об одном прошу, передайте, пожалуйста, Вашей дочери вот эту крохотную записочку, – доктор достал из внутреннего кармана свёрнутый листик, продолжая добросовестно выполнять свою миссию:

– Вы увидите, она, прочитав её, выздоровеет. Вы же мать. Помогите своей дочери обрести душевные и физические силы, а там будет видно, – доктор внушал княгине доверие. Да и в логике ему нельзя было отказать.

Княгиня, глядя на него, протянула руку навстречу записке. Доктор передал, откланялся и уехал.

Служанка закрыла за доктором дверь. Княгиня вернулась к себе, быстрым шагом подошла к столику, взяла пенсне и прочила записку. Княгиню потрясло содержание записки Рауля. Нежные, ласковые, трогательные чувства, льющиеся из сердца Рауля, растрогали её душу, приковали внимание. Софья Алексеевна прониклась, прослезилась. Опустилась в кресло и стала думать, как же ей помочь Шурочке. Не дожидаясь возвращения князя, Софья Алексеевна направилась к дочери.

Шурочка лежала в постели без движения и смотрела в потолок.

– Шурок, как ты себя сегодня чувствуешь? – спросила княгиня деланно бодрым голосом.

– Без изменений, маменька.

– Шурочка, дитя моё, я бы хотела поговорить с тобой.

– Пожалуйста, маменька, не надо. У меня болит голова. Мне бы не хотелось ни о чём разговаривать, – ответила Шурочка. Она желала остаться одной, поэтому отвернулась от матери.

– Послушай меня, моя дорогая. Я принесла тебе радостную весть. Приезжал доктор от синьора Дель Монти и привёз для тебя записочку. Он тебя любит… – многозначительно произнесла княгиня.

– Любит?! – повторила Шурочка.

Софья Алексеевна не успела договорить до конца, как Шура поднялась на коленки, широко распахнула свои лучезарные глаза, нагнулась к матери и стала её целовать, как прежде.

– Матушка, голубушка, дорогая моя. Я Вам так благодарна. Вы такая умница. Вы даже не знаете, какая Вы, как я Вас люблю! – говорила она, обнимая мать.

– Ожила, моя голубка. Доктор так и сказал. Хорошо, что я его послушала, – сама с собой рассуждала княгиня.

– Маменька, а кто этот доктор и что он Вам сказал? – спросила Шурочка, заметно повеселев.

– Этого доктора прислал синьор Рауль с запиской для тебя. Он мне и сказал, что как только ты узнаешь правду, сразу силы к тебе вернутся, – рассказывала княгиня.

– А где же записка? Давайте и побыстрее, – попросила Шурочка. Ей не терпелось прочитать.

– Вот она, – сказала княгиня, доставая записочку из надёжно укрытого от постороннего глаза закуточка в лифе платья.

– Матушка, что же Вы записочку в декольте спрятали? И так глубоко! А если бы забыли… Она и выпала бы в самый не подходящий момент, – корила Шурочка мать, раскрывая листик.

Шурочка опустила глаза и, буквально, прилипла к почерку Рауля.

«Божество моё! Единственная, драгоценная моя!

Судьбе было угодно испытать нас, наши чувства. Но видит Бог, даже в бреду, я помнил о тебе и любил тебя. Ты навсегда в моём сердце. Самое дорогое, что у меня есть – это ты. Я считаю минуты, когда смогу увидеть тебя и прижать к своей груди.

Как только я обрету силы, мы обвенчается и уедем. Всей душой надеюсь на благосклонность твоего батюшки. Но если нам не суждено соединить наши судьбы с его благословением, мы обвенчается, как сироты. Разлучить нас никто не в силах.

Я тебя боготворю, моя богиня. Мечтаю о встрече денно и ночно.

Навеки твой, Рауль».

Шурочка читала и плакала от счастья. Её душа трепетала от безграничной радости, которая вливала в неё жизнь и уверенность в главном – они будут вместе.

– Он меня не забыл. Он меня любит, маменька. И я буду его женой, – произнесла она утвердительно.

– Шурочка, он действительно тебя любит. А как же папенька? – спросила княгиня.

– Маменька, придёт время, и папенька всё поймёт, вот увидите, – сказала Шурочка с надеждой.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – согласилась Софья Алексеевна.
– Но как быть сейчас, до Вашего венчания? Ох, и нелёгкая доля мне досталась. Сергей Константинович ведь и слышать не хочет, – повторила княгиня.

– Ничего, маменька. Надо подождать. Он поймёт. Папенька добр, великодушен, я знаю, – воодушевилась Шурочка.

– Ну, раз так. Душа моя, давай, поднимайся с постели. Скажу Агаше, чтобы принесла тебе порцию каши. Хватит болеть. Ты у нас давеча чуть под венец не пошла. А теперь тебе предстоит уговорить папеньку. Так что нет времени для болезней, – подбадривала княгиня дочь.

– Хорошо маменька. Я постараюсь. Я ещё слаба, но всё же мне получше, чем было, – поделилась Шурочка.

– Ну, вот и славно. На воздух, на воздух, дитя моё. Там и силёнки вернутся, – наставляла княгиня дочь.

Мать и дочь ещё долго беседовали, строили планы, мечтали.

Софья Алексеевна взбодрилась, увидев Шурочку в хорошем настроении.

Выбор сделан

Шурочка обвенчалась с Раулем. Князь, под натиском врача, скрепя сердце, дал своё благословение. Она собиралась в дорогу. Настал день прощания.

Вошёл князь. Посмотрел на княгиню, перевёл взгляд на Мари, затем на Шурочку.

– Александра, останься, – приказал отец.

Князь Осипов никогда не называл свою любимую дочь полным именем, для неё у него были припасены всевозможные варианты уменьшительно-ласкательных имён.

Сейчас Сергей Константинович был настроен в боевом духе и не был расположен к ласке.

Шурочка впервые в жизни поступала так, как велело ей её сердце. Она совершенно сознательно шла на открытый конфликт, забывая обо всём и обо всех, кого она так любила и кем так дорожила. В назревшей ситуации она не могла и не хотела поступить иначе. Шурочка безумно любила Рауля Дель Монти, всем сердцем жаждала связать с ним свою жизнь. И какие-либо помехи не в силах были помешать её решению. Да, впервые в жизни она принимала судьбоносное решение, которое шло в противовес желанию её самых близких. В ней проснулись отцовские гены. И в полной мере проявился характер Сергея Константиновича: его воля, его упорство в достижении цели, и это придавало ей силы.