Биологическое оружие деревни Ночи

– Как вас зовут?- решила познакомиться по дороге назад Рисаимин.

– Конан. Тебя тошнило – плохо переносишь дорогу?

– Не совсем.

– Беременна? – губы Конан трогает лёгкая улыбка.

– Да.

– Я не расскажу Пейну, не бойся. Ты ему соврала?

– Только в том, что не прошла последнюю модификацию. Я не знала, что он решит лишить меня невинности лично.

– Он лично и не будет. У него шесть тел, выбор большой. Он просил передать тебе, что подселяет тебя в мою комнату, как единственную свободную.

– Хорошо. Госпожа Конан, а что со мной будет?

– Пейн попытается убедить тебя присоединиться к нам. Вряд-ли он будет это делать один, ему поможет Итачи. Ты слышала о способностях семьи Учиха?

– Да, слышала. В нашей деревне жил один из их семьи. Он научил меня, как противостоять их техникам. Главное – не смотреть в глаза. Не влюбляться. Не слушать. Если соблюдать эти правила, сражаться станет проще.

– Ценная информация,- задумчиво протянула Конан,- А как противостоять Вечному Цукиёми?

– Очень просто. Не смотреть на небо, не сомневаться в своей памяти и доверять инстинктам. Ещё неплохо помогает счастье.

– Это как? – удивилась Конан.

– Чем сильнее чакра знания, тем сильнее защита от иллюзий. А усиливают эту чакру хорошие воспоминания.

Конан запомнила эти слова. Рисаимин говорила просто и с улыбкой. С таким выражением лица она начинала анекдоты, хоть Акацуки об этом не знали. Но сейчас она не шутила. Она сказала правду, чистую правду – то, чему её научили. И когда Конан оставила её в свой комнате обживаться, Рисаимин первым делом проверила своё состояние. Состояние было удовлетворительным – ничего не болело, вероятность выкидыша не более двух процентов, только душно как-то…Душно?

Рисаимин знала, что это у неё бывает из-за генов бабушки, но раньше не было так плохо. Пришлось открыть окно. Странно, ещё и плечи немного чешутся. И щёки. А если…

Смутная тревога завладела Рисаимин. Она дрожащими руками задрала футбоку и подошла к зеркалу на стене. Так и есть. На плечах, где-то между ключицами и шеей, по каждую сторону располагаются симметричные полоски-жабры. И, как Рисаимин показалось, её кожа стала чуть светлее. В ужасе она размотала бинты и посмотрела на свои руки.

Не меньше трёх завитушек с каждой руки точно исчезли.

Хуже всего было то, что Рисаимин вспомнила ожидаемый эффект от последней модификации, которую провела две недели назад. Изменения коснулись не только её, но и Чоджи. Нет, он не посинеет, и не забеременеет, но многие вещи они поделят поровну. Например, чувства и эмоции. Сейчас она смогла определить, что он её ищет, очень волнуется и сердится. Но больше всего беспокоится. У него бурчит в животе от волнения. И он любит…их? Значит, он всё же не против детей. У Рисаимин отлегло от сердца – жизнь налаживается. Подумав, она вышла из комнаты и пошла осматривать убежище.

В дальнем углу сидел чёрно-белый человекоподобный куст, которого Рисаимин сначала посчитала просто украшением. То, что он живой, она определила при взгляде в злые глаза.

– Ты кто? (другим голосом, чуть нежнее) Экирей Рисаимин, лучше не приближайся ко мне.

Рисаимин выполнила просьбу-приказ и пошла дальше. Затем она встретила молодого парня кукольной красоты с красными волосами, который занимался вытачиванием части марионетки. Он показался Рисаимин дружелюбнее, чем предыдущий член Акацук, и она несколько минут молча, не двигаясь, наблюдала за его работой. Он её явно заметил, но не поворачивался и не прогонял.

– Экзамен на чунина, третий ряд сверху, наблюдали за мной? – спросила наконец Рисаимин.

– Да. Я – Сасори Акасуна. Как ты меня запомнила?

– Я не знаю. Просто увидела вас сейчас и вспомнила, где мы встретились впервые. У меня и не такое бывает. Скажите, пожалуйста,- тут Рисаимин немного помолчала, но всё же закончила вопрос,- А зачем я вам?

– Лично мне – незачем. Из тебя получилась бы хорошая марионетка, но Лидер-сама запретил тебя трогать. А теперь ответь на мой вопрос: как ты уничтожила деревню Ночи?

– Я её не уничтожала! За месяц до этого я сбежала, три месяца убегала прочь, а потом встретилась с командой №10 и решила стать синоби, чтобы защищать людей…и Чоджи.

«Она не врёт. Но и не говорит правду. Что-ж, я помогу ей вспомнить»- подумал Сасори, а вслух спросил:

– У тебя никогда не было проблем с памятью? Не могла вспомнить прошедший день, значительно менялись воспоминания, путались даты?

– Нет, такого не было…хотя…да, я нечётко помню тот месяц, когда я скрывалась от погони. Я помню, что убегала, что ходила по лесу, но не могу вспомнить ни времени суток, ни одного дерева, ни своих действий. И всё закрыто синей дымкой, как туманом. И так тридцать дней. А потом всё резко обрывается, и дальше я всё помню чётко.

– Что-ж, придёшь вечером в мою комнату, я приготовлю особого чая, который поможет тебе вспомнить всё…- Рисаимин не очень понравился тон Сасори, но выбора у неё не было. Коротко кивнув, она пошла дальше.

Потом она увидела красивую блондинку со странной причёской, которая низким голосом ругала вслух «гадкого Сасори, который ничего не понимает в искусстве, а ведь искусство – это взрыв, да». Что-то подсказало Рисе, что эту девушку трогать сейчас не стоит.

Какузу она встретила рядом с Хиданом. Хидан занимался подсчётом денег, а Какузу пил чай. Увидев Рисаимин, Какузу кивнул и пригласил к себе. После некоторого разговора по душам Какузу выяснил, что Рисаимин у них нравится, но она очень скучает по Чоджи. И что она хочет выйти за него замуж. И что он её наверняка ищет. И что Какузу вовсе не выглядит на свои девяносто с гаком – максимум, на сорок – сорок пять. А без этой маски вообще на тридцать. А она узнала, что вот уже пятьдесят лет он не приближался к женщинам, вёл почти здоровый образ жизни (убийства, грабежи и прочие безобразия нездоровым он не считал) и прикончил уже четырёх напарников. Прикончил бы и пятого, если бы знал, как. И что Какузу уже жалеет, что прикончил последнего – тот хотя бы не матерился и не верил в Джашина.

– А сейчас?

– Сейчас хорошо.

В комнату зашёл Хидан и молча поставил на стол поднос с едой.

– Какузу-сан, вам принести ещё чаю?

– Да, принести. И чаю ей.

– Будет исполнено.

После чая Рисаимин хотела и дальше осматривать убежище, но уже темнело, и надо было идти к Сасори. Поужинав (Конан ещё никогда не видела, чтобы полкастрюли похлёбки съедали за пять минут), она пошла в комнату Акасуны, как на заклание. Сасори же не обманул её, и приготовил не отраву, а зелье «Вспомнить всё». Узнал рецепт в стране Травы, там это использовали после пьянок. По их словам, вспомнишь всё с пелёнок.

Жидкость была невкусной и отдавала перцем. Но сработала неплохо – Рисаимин начала вспоминать…

«…белый-белый свет со всех сторон. Белоснежные некогда стены заляпаны кровью.

Рисаимин лежит на операционном столе – похудевшая в один день на восемнадцать килограммов, еле дышащая, но живая. В полуобмороке она слышит слова, вернувшие ей на мгновения рассудок.

– …живая. Через год проведём последнюю модификацию.

– А если она не сможет никого полюбить?

– Сможет, любовь нетрудно вызвать инъекцией нужных веществ. Где младшая дочь Цубаки?