Биологическое оружие деревни Ночи
Шрифт:
– Выкидыш случился,- грустно ответили оба.
– А что это такое?
– Слишком ранние роды,- объяснили ему.
– Ой. Это плохо…- тут даже мозгов много не надо, чтобы это понять. Тем не менее, Рисаимин не впадала в депрессию. Тсуги-Рисаимин только этого и ждёт.
«Это всё неспроста. Так внезапно выкидыш произойти не может, моё тело защищено от этого. Если бы вероятность повысилась из-за неудачного приземления, сжатия мышц или отравления, я бы имела минимум пять минут, чтобы справится с проблемой. Но тут что-то другое. Словно кто-то на меня воздействовал
«Я его тебе уже дал»,- послышался знакомый голос. Слишком знакомый.
«Так это из-за вас я потеряла детей?!»
«Не потеряла, а сохранила! Без живота тебе будет легче сражаться, тебе не придётся сильно волноваться о них, когда они родятся…не волнуйся, это временная мера, по окончанию боевых действий я всё тебе верну!»
То, что Рисаимин ему ответила, нельзя указывать здесь. Это были изощрённые ругательства, ставящие под сомнения компетентность Хаширамы как человека, синоби, Хокаге и мужчины.
«М-да, тут у меня вышел промах. Говорил мне брат – предупреди её, а то замучает. Говорил мне Минато – лишившись ребёнка, женщина убьёт без рук. Даже Мадара отговаривал. Ну, что я могу сказать, теперь уже поздно. Да не бойся, я же их у тебя не навсегда забираю, только на время».
Если бы Хаширама был жив, его бы убили в четыре руки – Чоджи бы тянул голову, а Рисаимин – тело. Или сразу Канкиншоу. Или, что гораздо мучительнее, разряд чакры в сердце. Или, что позорнее, прямо в мужское достоинство. И всё, позор на весь клан.
«Ну хорошо, я поступил плохо…ну, исправлюсь. Может, ты сама чего-нибудь хочешь? Ты только пойми, с детьми на руках сражаться нельзя, так что теперь я буду вашим контрацептивом! Ну, вы же в деревне Ночи все умные, понимаешь меня?»
«Умом я понимаю и признаю вашу правоту…но сердцем я никак не могу вас простить».
«Теперь ты понимаешь меня в первый день вражды с Мадарой: умом я понимаю, что он враг, но сердце всё ещё считает его…другом. И от этого так просто не избавиться. Можно подавить, но остаток останется. Хорошо, чего ты хочешь?»
«Я очень слаба, но скрываю это благодаря чакре силы. А ещё я не могу скрываться. Меня можно взять на измор, застать врасплох, даже обмануть. Вы должны быть тем, кто предупредит меня о надвигающейся опасности, подскажет выход и окажет моральную поддержку. Чоджи я всегда смогу защитить…но кто защитит меня?»
«Разумно. Как видишь, я уже с тобой пять минут разговариваю, и нормально. Что-ж, почему бы и нет? Минато с Кушиной пытались выйти на контакт с сыном, но у них не получилось, а у меня получилось! Слушай, а кто твои предки?»
«Не знаю. Вам проще их спросить самому».
Рисаимин всё же простила старого синоби: он действительно хотел ей помочь, пусть и неправильно. Только Чоджи, когда узнал причину выкидыша, много чего нелицеприятного сказал про Хашираму. Рисаимин он доверял безоговорочно, как и она ему. Но, как уже было сказано много выше, старого друга ни он, ни она не забыли. Будь их воля, они бы и с Ино что-нибудь сделали, но тут воспротивилась уже она. На предложение потереть спинку в четыре руки ответила пощёчиной
обоим.– Чёрт, мне их тандем не нравится. Ладно бы ворковали в стороне, так они ещё и ко мне лезут!
– Они не лезут. Они хотят, чтобы мы не чувствовали себя забытыми и покинутыми. Мне нравится,- Шикамару не врал. Правда, в этот раз он не сам до этой простой истины додумался, а просто спросил их самих. Иногда это был самый простой способ узнать правду – просто спросить.
– Тебе нравится, а меня это нервирует. Их любовь может помешать нашей команде. Мы ведь и так не самые сильные, а сейчас лишимся ещё и главной ударной силы.
– Хм, а не наоборот? Рисаимин ведь биологическое оружие, она нас неоднократно спасала из таких заварушек, которые ты сама помнишь. Тем более, Чоджи и Риса в первую очередь синоби, а уже потом любовники.
– Ты их спрашивал?
– Более того, я видел каждую их встречу. Перед, кхем, любовью они, как правило, взбадривались небольшой тренировкой на пару. Так что о боеспособности нашей команды они заботятся. Как могут, но заботятся.
По возвращению в Коноху Чоджи первом делом расстроил отца, что со внуками тому придётся подождать. Но пообещал как можно скорее поправить ситуацию. Рассказывать об истинных причинах затруднений он не стал: Чоузе лучше не знать ничего о Хашираме и его невольном вкладе в создавшуюся ситуацию.
Когда Цунаде узнала о тайне Рисаимин, она не стала это высвечивать как событие мирового масштаба. Джонинам она об этом сказала так: «Это – Экирей Рисаимин, последняя из деревни Ночи. Обладает кеккей генкаем неустановленной мощи, «Саикинхеики». Найдите ей задание посложнее, и она станет джонином». На Кисаме и Какузу она отреагировала гораздо хуже – только техника «Кавайные-глазки-но-дзюцу» смогла её разжалобить. Остаться в Конохе им разрешили. Под тройной охраной. С испытательным сроком. Если за два месяца ничего не совершат, контроль будет ослаблен, но не снят.
«А знаешь, как меня вон тот в шрамах пытался убить? Это официально битва шла на ножах и нитях, а вообще-то на мочалке и табуретке. Ну не было в онсене оружия, не было. Только я всё равно выиграл, хотя шрам от табуретки ещё три года болел к дождю и ныл к снегу».
«Шрам от табуретки?» – удивилась Рисаимин.
«Это была какая-то неправильная табуретка».
После всех бюрократических заморочек Кисаме решил совершить самую страшную вещь в своей жизни – показать Рисаимин фотоальбом с фотографиями Акацук…в не самом презентабельном виде.
– Смотри внимательно: это – наше первое убежище.
– Такой миленький домик?
– Снимали у старухи на окраине Страны Молний. К сожалению, он часто ломался, поэтому пришлось съехать в пещеру. А это – Итачи-сан в тринадцать лет.
Итачи в тринадцать лет выглядел очень милым и почти безобидным, а ещё ему был явно великоват форменный плащ.
– Так, это Итачи на первой миссии со мной, это он работает на полях Страны Земли, это фотки со дня рождения Пейна, так выглядела наша пещера на следующий день, а это…чёрт, как сюда попало мамино фото?