Биологическое оружие деревни Ночи

– Ух ты. Мощно Риса задвинула…А нукенины, разве их не должны были…

– Должны были,- ответил за Шикамару Ирука, пришедший сюда с бумагами,- Но Рисаимин они понравились, и теперь за ними всего лишь следят.

– А одного из них даже допустили в бухгалтерию, он там деньги целый день пересчитывает и никуда не уходит,- добавил Шикамару. Сай, проходивший мимо, улыбнулся чуть шире и протянул Асуме лист с изображением Рисаимин…тот самый. У Сарутоби сигарета изо рта выпала – да это не хуже Куренай! Хотя…нет, он задержал взгляд только на пару секунд, а потом отвёл взгляд – Юхи Куренай всё равно лучше. Хотя бы потому, что Юхи – его девушка, а Риса – девушка Чоджи. И изменять любимой как-то не хочется.

– М-да, действительно мощно…Стоп. Как это она ухитрилась разрушить деревню?

– Техникой своей,- объясняет Шикамару, переворачиваясь на другой бок,- Канкиншоу. С этой техникой можно всю Коноху за минуту-две уничтожить, но Рисаимин не будет этого делать.

Рисаимин тем временем шла домой, как гордо называлась однокомнатная квартирка с кухней и ванной. Рисаимин хватало, ведь у неё никогда не было даже собственной комнаты, не то, что квартиры. Правда, сюда она зашла ненадолго, только принять душ и перекусить парой яблок. А потом пошла к дяде, который жил в соседней квартире. За домом велось постоянное наблюдение, но АНБУ тактично (насколько можно им позволить) сидели в кустах и играли в карты, развлекая детей и молодёжь своим видом.

Кисаме совершал самое плохое, что только мог: вёл себя хорошо. Даже не угрожал никому. И не привлекал к себе внимания. Он вообще сидел дома, по вечерам гуляя в лесу и наблюдая за птичками. Иногда с племянницей, иногда без.

– Убивать хочется,- признался ей сегодня Кисаме,- А нельзя. Котят топить нельзя. Птичек душить нельзя. Даже рыбу ловить нельзя. Приходится сублимировать,- и показал свои рисунки. Красный там преобладал, и чёрный, и синий. Рисовал Кисаме всех подряд, только неживыми. Какаши в петле, Шикамару без головы, голову Цунаде без тела, утонувшую Ино, костёр с кем-то на нём. Рисаимин удостоилась чести быть не жертвой, а палачом. Хошигаке вздрогнула, когда увидела этот рисунок – как же она на нём похожа на Тсуги-Рисаимин! И ведь не видел Кисаме её в этой форме никогда. Рисовал он, конечно, плохо, но зелёные глаза и развевающиеся волосы, зубастая улыбка от уха до уха и приблизительные формы (особенно верхние передние) были хорошим отличительным признаком.

– Дядя Кисаме, а вы ведь в Акацуки не только убивали на заказ, верно? Что вы там ещё делали?

– Сажали картошку в Стране Травы, охраняли разных особ, посещали рудники, крали и вызволяли людей, бесчестили и очищали имена, но чаще всё-таки убивали. Иногда бывали дурацкие задания, про которые рассказывать стыдно.

– Какие? Неужели…в борделе?

– Однажды и такое было, только не у меня, а у Сасори. Надо было большую шишку в Стране Воды убить по-тихому, а он без охраны только в бордель ходил. Акасуне пришлось себе специальное тело для такого случая вытачивать. И целую неделю репетировать перед зеркалом. А потом ждать этого идиота целых две недели. За это время мы заработали на Сасори около миллиона рё. Могли бы и больше, но после миссии он сжёг марионетку и выбил у Какузу неделю отпуска в качестве моральной компенсации.

– Хорошо вы там жили, однако…- Рисаимин не отказалась бы посмотреть на Сасори после первого дня в качестве женщины. Хотя, скорее всего, это бы было то же выражение лица, что и всегда – Сасори же ничего не чувствует, и ему всё равно.

– Дядь, а пойдём гулять! Не волнуйтесь, я буду вас защищать,- Рисаимин сначала не поняла, почему это Кисаме свалил приступ хохота, а потом присоединилась.

Гулять они всё же вышли. Не было в Конохе уже человека, который не знал бы о биологическом оружии Деревни Ночи и её злобном дяде. Какузу же нашли работу – перепроверить всю бухгалтерию, с чем тот почти что справился. Как казначей с большим стажем, и как большой скряга, он прекрасно разбирался в деньгах и производных от них. Третью ночь в штабе раздавался нехороший голос:

– Куда пропали две тысячи прошлого года? Сколько было потрачено три месяца назад? Где тот идиот, сортировавший бумаги до меня? Валерьянку мне, быстро! Почему так мало? У меня пять сердец, а тут даже для одного не хватит!

Так что тройка, следившая за Кисаме, могла похвастаться кучей свободного времени, тишиной и спокойствием. Рядом с ними дети играли в наблюдателей, а тенёк был таким приятным и нужным в такую жару, что АНБУшники даже не шевельнулись, когда Кисаме с Рисаимин пошли гулять. Они их даже не заметили.

В лесу было более-менее прохладно и очень тихо. В такую жару даже птицы не пели. Рисаимин была в зелёном сарафане до колен и, в кои-то веки, сандалиях. Любимые чёрные сапоги сорта «через болота и горы» сейчас слишком грели ноги. Лифчик в такую погоду носить слишком тепло, так что во время прогулки на Рисаимин пялятся все. Да, пухлая. Да, занята. Да, рядом с ней двухметровое чудище, по недоразумению приходящееся её двоюродным дядей, опекуном и единственным живым родственником. Просто если человек кому-то нравится, другие автоматически начинают искать в нём привлекательные черты. И находят!

У воды было прохладнее всего. Рисаимин скинула сандалии и опустила голые ноги в воду. Стало хорошо. Спокойно и уютно. Как будто рядом с ней Чоджи, мама и жаровня с шашлыком разом.

«Засада, Рисаимин». – испортил всё умиротворение Хаширама.

– Многовато, двадцать человек. Без Самехады быстро расправится не получится.

Рисаимин приняла мгновенное решение. Да, будет непросто, но у неё есть лишние семь килограммов.

– Дядя, отойдите подальше…я с ними разберусь,- Рисаимин почувствовала, как накопившаяся за недели злость даёт выход, преобразует тело по образу и подобию Кисаме, выбивает наружу всё самое плохое в Рисаимин…

…и делает жертву палачом*.

Кисаме сидел и смотрел с чувством полного удовлетворения на Тсуги-Рисаимин. Синекожая, с жабрами и острыми зубами, поднятыми вверх серо-чёрными волосами и горящими зелёными глазами, она больше походила на животное, чем на человека. Как и Кисаме, впрочем. Рисаимин не пользуется Канкиншоу, она голыми руками может вспороть живот и оторвать голову. Обычно она слушала рассудок и сердце, теперь же ею двигали инстинкты и последняя мысль перед трансформацией: «Победить их». А Тсуги-Рисаимин всегда выполняла последнее желание оригинала, причём самым жестоким способом.

Те идиоты знали, на что шли. Но надеялись уговорить девчонку пойти с ним добровольно. Наивные. Сейчас Тсуги-Рисаимин невозможно остановить. Биологическое оружие, всё-таки. Девять, восемь…ни одного. Тсуги-Рисаимин хохочет и окунает руки по локоть в тёплую, ароматную кровь, рисует ей на лице полосы, а потом подходит к Кисаме и залезает к нему на колени.

Рисаимин отпускает.

АНБУ прибыли в тот момент, когда Кисаме отмывал обморочную Рису от крови. Как не странно, ему поверили. Уж слишком красноречивым было отсутствие на его руках и одежде крови, да и очнувшаяся Рисаимин всё подтвердила. Хотя и признавала, что её альтер-эго проявляет нездоровые наклонности, это всё же Рисаимин. Пусть и Тсуги, но Рисаимин.

– Хошигаке Рисаимин, вас просила к себе Цунаде-сама,- говорит вдруг один из АНБУ.

– Что-то плохое?

– Она хочет отправить вас на миссию ранга «А». Кажется, это связано с Райкаге.

– Его убили? Украли? Напугали?

– Хуже: он хочет на месяц заполучить себе толкового помощника в лице лучшего из чунинов…то есть вас.

– Но ведь я…

– Думаете, Цунаде-саму это волнует?

Комментарий к Наследственность. * – “Рисаимин” переводится как “жертва”.

====== Никакие люди: моя старшая сестра. ======