Биологическое оружие деревни Ночи

Кисаме как-то посерел. За воротником не было видно, но у Итаче приоткрылся от удивления рот. На мгновение.

– Нам в какую сторону? – весело спросила Рисаимин.

– Туда! – Кисаме указал дрожащей рукой направление.

– Скажите, когда остановиться! Сила юности, помоги мне!- и Рисаимин начала прыгать в нужном направлении.

Чоджи заволновался, когда Рисаимин не пришла на обед. Он запаниковал, когда она не явилась на послеобеденное валяние на солнышке. Когда она пропустила их ужин, он пошёл к ней в квартиру.

На бумажке, приколотой к холодильнику, было написано то, от чего у Чоджи волосы встали дыбом.

«Дорогой Чоджи,

Ничего страшного не происходит. Лидер организации Акацуки пригласил меня к себе зачем-то. Ничего со мной страшного не произойдёт, не бойся. А ещё я беременна. Мы недостаточно молились.

С любовью, Рисаимин Экирей.»

– Стой, Чоджи! Куда ты собрался на ночь глядя?! – Шикамару увидел, как его друг направился в сторону леса.

Чоджи молча протянул другу записку. Шикамару прочитал и заявил сразу, что пойдёт с другом.

Через пять минут записку пришлось показать встретившимся по пути Гаю и Какаши, которые с огромным трудом убедили пару очень злых парней подождать хотя бы утра. А утром они соберут компанию посолиднее.

– Ну вот, стоило её на один час оставить одну, как её похитили! Да ещё и записку заставили написать.

– Я видел её почерк – это она писала сама и добровольно. Вероятнее всего, её уговорили пойти к ним по доброй воле. Ты ведь знаешь Рисаимин…стоит надавить на жалость и всё, она пойдёт куда угодно.

– Или запугать!

– Тоже верно.

Утром на поиски Рисаимин (после рассказа Какаши о её настоящем прошлом) вышла не только команда номер десять, но и Киба с Акамару. Чоджи нашёл в однокомнатной квартирке своей девушки лифчик четвёртого размера, по которому Акимару должен был выйти на след Рисаимин.

Заценив размер и прикинув объёмы девушки Чоджи, Киба вздрогнул. Акимару же понюхал и как-то обиженно заскулил.

– Не можешь?- Киба нюхает лифчик, что-то прикидывает на местности,- Действительно не можешь. Нет, она слишком далеко.

– Дай сюда! – Чоджи чакрой знания усиливает своё обоняние и тут же понимает, куда надо топать,- Да, она далеко, но я её чую. За мной!

Перед тем, как отправиться, Киба несколько минут ошарашенно смотрел на Акамару.

– Такое ощущение, что нас опозорили.

– Гав-гав,- согласился Акимару.

Поздно ночью Рисаимин остановилась передохнуть. До убежища оставался час ходьбы, но Кисаме и Итачи сами должны её туда привести, а не она их. Да и хотелось в туалет…и чего-нибудь поесть. Ну хоть чего-нибудь. Она сама не знала, что последнюю половину пути рассуждала вслух о гастрономической ценности человечины и плащей Акацук. Кисаме шепотом поминал тот день, когда согласился на самую опасную и сложную миссию, которую только можно получить. После удара по голове на этой миссии Хидан сошёл с ума, перестал материться, спрятал косу и начал помогать Какузу во всех начинаниях – это действительно страшная судьба.

Как только Рисаимин уединилась в кустах, Кисаме кинулся к реке за рыбой. Ещё никогда Итачи не разводил костёр с помощью Катона так быстро. За какие-то пять минут Кисаме выловил с полдюжины здоровых рыбин, выпотрошил на ходу, наколол на предоставленные Итачи прутики и сунул жариться. «Лишь бы не съела нас» – думали оба.

Рисаимин задержалась в кустах – начался токсикоз. Организм подстраивался под нужды ребёнка, а Рисаимин было плохо. Но в деревне Ночи у неё были и не такие последствия приёма лекарств и настоек. Тошнота – самое безобидное последствие некоторых. Поэтому уже через пятнадцать минут она вытирает рот и идёт на запах жареной рыбы.

Пять из шести рыбин исчезли в её желудке. По Рисаимин и не скажешь, что она ест ничуть не меньше Чоджи, но так оно и есть. Её личный идеал – её любовник, отец её будущих детей, её вероятнейший жених. И сейчас, когда её фигура далека до 90-60-90, она чувствует внутреннее удовлетворение. И никакие Яманака её не переубедят!

– Спасибо, очень вкусно! А почему вы не едите?

– Мы сыты,- в один голос, одним тоном сказали Итачи и Кисаме. Они успели съесть одну рыбину на двоих, и теперь есть точно не хотели. От нервов и (самую малость) после такого аттракциона им кусок в горло не лез. С Итачи такое было только один раз – в день уничтожения клана. С Кисаме тоже – в день первого убийства. А сейчас они…нет, не боятся, просто при взгляде на биологическое оружие, на вершину научных достижений деревни Ночи, они чувствуют приглушённую опасность. С каждой съеденной ею рыбиной это чувство утихает.

«Сбагрю её Лидеру – и пусть сам её кормит».

«Надеюсь, никто не видит моё удивление».

«А они не такие уже и плохие».

====== Настоящее биологическое оружие. ======

Утром Кисаме привёл Рисаимин в убежище Акацуки.

Официально, так это и было. Про то, что вчера она несла их на руках большую часть пути, он умолчал. Как и Итачи.

Пейн велел оставить их с Рисаимин наедине. Конан он разрешил встать у двери, а остальные могут только подслушивать через стены.

Рисаимин стояла спокойно и смело. Никакого оружия она не доставала, легко улыбалась и сама приближалась к Пейну. Смелость граничила с безрассудством, но Рисаимин не пересекала невидимой границы в шесть метров до Лидера.

– Ты ведь знаешь, почему тебя сюда позвали? – начал издалека почти-Бог.

– Вам стали интересны мои способности? – предположила Рисаимин.

– И это тоже. Но главная причина в твоём улучшенном геноме. Не так ли, биологическое оружие?

– Вы ошибаетесь. Чтобы стать биологическим оружием, мне надо провести не меньше тридцати модификаций, а выполнены только двадцать девять,- соврала Рисаимин.

– Так значит, ты всё ещё девственница? Что-ж, это легко можно исправить,- Пейн легко усмехнулся и начал приближаться к Рисаимин.

– Не в этом дело,- она без труда соблюдала дистанцию,- Для становления совершенным биологическим оружием надо подчиняться одному-единственному человеку, с которым связан крепче всего, и который испытывает к тебе такие же чувства. Тогда все силы усиливаются многократно и него, и у тебя, и тогда в мире на два одиночества станет меньше – и вы станете непобедимы.

– Красиво говоришь. Так значит, ты бережёшь свою невинность для того, кого взаимно полюбишь?

– Нет,- Рисаимин улыбнулась шире,- Я уже нашла этого человека. И если бы меня в тот день не задержали Кисаме и Итачи, я бы стала совершенным оружием…Извините, а можно в туалет? Мне нехорошо…- Рисаимин и не думала отсюда сбегать. Конан по знаку Пейна проводила её в женский туалет – его сделали только ради Конан, чтобы та не занимала мужской…а теперь женщин в организации стало на одну больше.