BioShock: Восторг

– Нехорошо это выглядит, босс, – произнес он, смотря на то, как катер стремительно приближается, – для чего им понадобилось столько пушек?

– Не волнуйся об этом, – Фрэнк старался говорить увереннее, чем он себя на самом деле чувствовал.

Катер прорывался сквозь сильные волны, а потом затих у правого борта траулера. Мужчина средних лет, одетый в пальто, резиновые сапоги и кожаные перчатки, забрался на палубу по лестнице, за ним последовало два здоровенных, настороженных молодых человека в вязаных шапках и в сапогах – винтовки на ремнях висели у них за плечами.

Выглядевший замерзшим и серолицым, старший из прибывших посмотрел на Фонтейна сверху вниз, стараясь удержать равновесие на качавшейся палубе.

– Зовут Салливан, шеф службы безопасности компании «Райан Индастриз». Вы Фрэнк Фонтейн? Я прав?

Фонтейн кивнул:

– Это я. Владелец и управляющий «Фонтейн Фишерис».

– Мистер Райан следил за вашей работой здесь. За тем, как вы начинали, вытеснили конкурентов и добились успеха. И вы хорошо проявили себя, снабжая нас. Но вы слишком назойливы. Вы постоянно задавали вопросы, что там внизу, – он указал пальцем на волны и неприятно усмехнулся, – даже подкупали работников с нашей платформы выпивкой…

– Я просто хочу быть частью того, что вы построили под водой. Я отправил несколько писем…

– Конечно, мы получили письма. Мистер Райан прочитал их, – Салливан еще раз окинул траулер взглядом, – у вас на борту есть что-нибудь, кроме воды?

Фонтейн достал флягу и передал ее Салливану:

– Угощайтесь…

Салливан открутил крышку и сделал большой глоток. Он вернул флягу уже пустой.

– Слушайте, – сказал Фонтейн, – я сделаю все, что нужно, чтобы попасть… в Восторг.

Салливан сжал губы

– Вам должно быть известно, что однажды ступив на путь Райана, вы уже не сможете сойти с него. Вы живете там, вы работаете там. Возможно, вам удастся неплохо устроиться. Но вы никогда не сможете покинуть это место. У нас не так много правил, но это одно из них. Нужно принять определенные обязательства. Вы готовы к такому?

Фонтейн взглянул на водную гладь, как будто раздумывая, собирая по кусочкам великую истину. Затем он кивнул самому себе. У них в приюте был паренек, который всякий раз, когда монахини спрашивали, хочет ли он угодить Богу, смотрел на них затуманенным взглядом. Тот мальчик закончил священником. Фонтейн придал своему лицу то затуманенное выражение веры. Он ответил:

– Полностью, Шеф.

Салливан окинул его долгим, пристальным взглядом, потом хмыкнул:

– Что ж, мистеру Райану понравились ваши письма. И он принял решение предложить вам место в городе. Говорит, что вы заслужили это своим бдением здесь. Я думаю, что мы дадим вам шанс. Такое же предложение для ваших людей.

– Так, когда мы отправляемся? Я имею в виду в Восторг…

Салливан усмехнулся и развернулся, чтобы посмотреть на воду, потом кивнул:

– Прямо сейчас.

И ровно в этот момент команда траулера зашумела: все указывали на подлодку, показавшуюся в шипящей пене волн всего в сорока ярдах от левого борта.

7

Восторг, «Синклер Солюшенс» 1948

– Так в чем проблема с этой Тененбаум? – спросил шеф Салливан. Он поудобнее уселся на жестком, маленьком стуле с прямой спинкой напротив стола Синклера. За большим круглым окном, располагавшимся позади стола, на фоне океанского индиго ярко светилась красно-золотая неоновая надпись «СИНКЛЕР СОЛЮШЕНС».

Август Синклер потер гладко выбритый подбородок, словно сам сомневался в ответе. Фармацевтический инвестор был опрятным, по-своему красивым панамцем тридцати лет, с едва заметной линией усов. Вам пришлось бы приблизиться к нему вплотную, чтобы убедиться, что они не нарисованы карандашом.

– Что ж, видишь ли, она работает на нас. Я не понимаю, над чем именно, что-то связанное с наследственностью, но я большой поборник науки. Я думаю, это одна из причин, почему Эндрю пригласил меня в Восторг. Новые изобретения, новые лекарства – вот где деньги. Почему, если человек может…

– Мы говорили о Бриджит Тененбаум, – напомнил ему Салливан. У Синклера была склонность к пустой болтовне. И уже почти пять часов. Дома шефа службы безопасности ожидала встреча с початой бутылкой напитка, который в Восторге почитали за скотч.

– Эта Тененбаум, – начал Синклер, проведя пальцем по тонкой линии усов, – она чертовски своеобразная женщина… Я просто хочу убедиться, что если она работает на нас, то не нарушает наших здешних правил. Одно время у нее была собственная лаборатория, которую финансировала пара заинтересованных лиц, но эти двое выбросили ее, как горячую картошку. Видишь ли, всплыла старая история, что в былые времена она ставила эксперименты на людях для одного из докторов Гитлера. Вивисекция и – даже думать не хочу обо всем этом. Сейчас в «Солюшенс» мы проводим эксперименты на людях, ты знаешь, но мы не убиваем их. И не заставляем. Им хорошо платят. Если у мужчины порыжели волосы, и он неделю-другую вел себя как макака, и это не влечет последствий в долгосрочной перспективе…

Салливан начал смеяться, но понял, что Синклер не шутит.

– Но Тененбаум, – продолжил Синклер, – она выкачивает кровь из людей ведрами, там не один пострадавший.

– Вы боитесь, что делаете что-то… неэтичное? – это было слово, которое в Восторге использовалось не так уж часто.

Синклер моргнул:

– Хм? Неэтичное? Черт, шеф, в течение долгих лет я думаю об альтруизме и всем подобном так же, как и Эндрю. Почему, как думаешь, мне удалось попасть сюда раньше многих? Волноваться об этике – я этим не занимаюсь. Я прибыл сюда, чтобы разбогатеть; ты не поймаешь меня за благотворительностью, – он ткнул пальцем в Салливана, чтобы подчеркнуть свои слова, – ни для одного человека, ни для толпы людей. Я читаю каждый выпуск «Популярной науки и механики» от корки до корки. Я приверженец научной философии Восторга. Но…

– Да?

– Здесь все-таки есть некоторые правила, ведь так? Я просто чувствую, что люди могут взяться за оружие, если мы зайдем слишком далеко. Я не уверен, что эта Тененбаум не сделает чего-нибудь подобного. Или этот человек, Сушонг…

– Мы можем заключить под стражу тех, кто создает проблемы, но это должны быть, скажем так, отпетые убийцы. Воры. Насильники. Крупные контрабандисты. Все в этом духе. Мы строго следим за водонепроницаемостью Восторга и за теми, кто пытается покинуть город. Но кроме этого… – Салливан пожал плечами. – Не так много законов. Один тип на днях открыл магазин под названьем «Кока Восторга». Растит там кусты коки под особыми красными лампами. Я слышал, что он делает кокаин из листьев. Или утверждает, что делает. В этих шприцах может быть что угодно. Дал мне повод для беспокойства, когда я увидел, в каком состоянии от него выходят люди, их там каким угодно дерьмом могут накачивать! Но Райан считает, что все нормально. Так что, думаю, взять немного лишней крови… пока все добровольно… это не проблема.

– Ага. Надеюсь, что это так, – Синклер кивнул. – Мой старик полагал, что мы должны трудиться ради общего блага, и чем это закончилось? Меня не волнует ничего, кроме первого места. И все же не хочу, чтобы общественность стала под ружье. Слышали эти дрязги? Говорят о… профсоюзах? О чем-то таком?

Салливан думал о своем виски, но это вернуло его в реальность.

– Я так понимаю, что вы слышали о чем-то? Мистер Райан постоянно беспокоится о коммунистических агентах…

– Кое-какие слухи от наших ребят из отдела обслуживания. Слышал, как они говорили о месте, которое рабочие оборудовали для себя там, внизу. Что-то вроде простых трущоб. Но кто знает, что там происходит?