Битва судьбы

Охотник сел, кусая губы.

– Никто не выберет за тебя, – глядя ему прямо в глаза, Родомист покачал головой.

– Ясно. Я решил, иду с вами. – Усталая улыбка появилась на лице Хорта. – Ведь если откажусь, то всю жизнь буду сожалеть о том, что не пошел. Для чего рождается мужчина, как не для славной гибели?

Он обвел спутников взглядом, мутным, как вода в болоте, и залихватски махнул рукой:

– Эх, маг, наливай! Выпьем за успех в дальней дороге.

– Ура! – завопил Леслав, Ратан хлопнул охотника по плечу с такой силой, что тот едва не кувырнулся в костер, а маг принялся деловито наполнять кружки.

Путешественник

Луций тосковал от безделья пятый день. Даже родные горы казались скучными, как грязная посуда на столе.

А началось все с того, что в первый день месяца Собаки в ворота его дома постучал гонец в плаще с капюшоном. А когда Луций, старший сын купца из Кум, города на западном взгорье, открыл, то получил грамоту с приглашением прибыть в город Лонга, где, как все знают, кроме магов, никто не живет.

О причинах приглашения Луций мог только догадываться. В пределах Северного царства нет более загадочного места, чем обиталище колдунов. Государством правит принцепс, дворец которого расположен в Тускулуме. Там же проживают и знатнейшие цверги. Лонга же – совсем небольшой город, в двух сотнях верст от столицы, стоит вдали от торговых путей, от иных поселений и всецело принадлежит магам. Сколько их и чем они занимаются – об этом ходят разные слухи, большую часть которых любой почтенный цверг посчитает враками. В повседневные дела государства маги не вмешиваются, проявляя себя только в годы войн и прочих несчастий, когда гибель грозит всему народу.

Но свиток, запечатанный печатью Горна, который приносят к тебе в дом, – достаточная причина для того, чтобы бросить все и кинуться туда, куда попросили, будь ты хоть рудокоп, хоть сам принцепс Марк. Вот и Луций не посмел ослушаться, хотя удивлению его не было предела.

Зачем он, ничем не выдающийся обитатель Кум, магам? К своим семидесяти годам – начало зрелости у мужчин горного народа – Луций успел с торговыми караванами побывать почти во всех обитаемых землях. Видел вечнозеленые деревья Эмайн Махи, столицы надменного Эрина, пил пиво в прибитом жарой Ашанти, главном городе империи Гологоловых. Бывал в перемещающейся, словно перекати-поле, и не имеющей названия столице орды Аджад. В странствиях приходилось и мечом помахать, и переговоры вести. Но таких, как он, в тех же Кумах, где все живут торговлей, – десяток на дюжину. Вот и гадал Луций – что понадобилось от него колдунам?

А когда приехал в Лонгу, его встретили, поселили в отдельную комнату и словно забыли. Кормили, правда, три раза в день, честь по чести, но зато делать оказалось совсем нечего. Вот и сидел уроженец Кум пятые сутки в отведенной ему комнате, глядел сквозь окно на заснеженную долину и ждал неизвестно чего. Попытался заикнуться о работе, чтобы было чем заняться. Но маг, к которому обратил просьбу, так посмотрел на дерзкого, что Луций ощутил себя полным идиотом.

Хоть и многое прошел, побывал в воде и в пламени, так и не смог Луций, прозванный за цвет волос и бороды Огнебородым, научиться ждать в бездействии. Пассивность вызывала почти телесные мучения.

Настолько привык к появлению закутанной в темный балахон фигуры, приносящей еду в одно и то же время, что едва не схватился за оружие, когда дверь заскрипела в неурочный час.

– В чем дело? – Огнебородый вскочил с койки, поправил одежду. Сотни маленьких иголочек тут же впились в ногу, напомнив о том, что лежать долго в одном положении вредно. Луций сморщился и сжал зубы.

– Вас приглашают, – донесся тихий голос из-под глубокого капюшона. – Следуйте за мной.

– Вещи брать? – Луций глянул на собственные пожитки, что хоть как-то оживляли убранство комнаты, вырубленной прямо в теле горы.

– Нет, вы сюда еще вернетесь.

Луций старался не отставать от провожатого. Хоть и провел полжизни под землей, в Лонге запомнить все коридоры, что проложены очень мудрено, так и не смог. Шли долго, сначала широкий тоннель вел наверх. Затем последовал поворот – и спуск по узкой лестнице, более напоминающей нору. Царящая в подземельях тишина нарушалась лишь шарканьем подошв. В некоторых местах приходилось нагибаться и ползти чуть ли не на четвереньках.

Закончился спуск у сплошной скальной стены. Но не успел Луций моргнуть, как провожатый что-то неразборчиво пробормотал, и монолит разъехался, обнажив прямой коридор. Здесь в стенах появились ниши. В них стояли какие-то статуи, но какие именно, Луций, к собственному раздражению, разглядеть не сумел.

Закончился коридор небольшим круглым залом. Тьму здесь разгоняли факелы, вставленные в скобы на стенах. Пахло камнем и еще почему-то разогретым металлом. Провожатый без единого слова воткнул факел в свободную скобу и уселся на каменную скамью. Черный цвет его одежд странным образом гармонировал со скалой, и казалось, что сидит не живое существо, а статуя – плоть от плоти самих гор.

– Вам туда. – Статуя шевельнулась, поднялась рука и указала на дверь в противоположной от входа стороне.

– А вы? – спросил Луций.

– Мне туда нельзя. – Бесстрастный голос на мгновение стал печальным. – А вас ждут. Идите.

Луций немного потоптался на месте, затем решительно зашагал к двери. Холодная гладкая поверхность неожиданно легко поддалась толчку, и Огнебородый буквально ввалился в следующее помещение. В глаза бросились ковры, в изобилии украшающие стены, ковры старые, хорошей выделки. Затем взор притянул потолок, расписанный яркими фресками. Половина – ночное небо с искусно изображенными созвездиями, половина – голубизна дневного свода с ярким желтком солнца.

Заглядевшись на убранство, Луций не сразу опустил глаза. Посреди помещения обнаружился стол, большой, каменный, вокруг него множество кресел, заняты из которых только шесть. В них шесть оцепеневших, застывших в вечной, как кажется, неподвижности фигур – маги. Балахоны, такие же, как был у провожатого, украшены изображением горна. На столе, в самом его центре – шар. Огромный молочно-белый кристалл, тускло светящийся изнутри.

– Подойди. – Мощный голос прозвучал сразу со всех сторон. Ни один из магов при этом не пошевелился.

Луций пожал плечами и направился к столу. Под ногами при каждом шаге что-то негромко хрустело, будто шел по обломкам слюды.

– Положи руки на камень. – Показалось, что заговорили сами стены. Голос обрушился с такой мощью, что Луций невольно присел.

– Я? На этот? – спросил он неуверенно.

– Положи руки на камень. – Говорящий (или говорящие?) не высказали ни гнева, ни удивления.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Луций и осторожно приблизил ладони к сияющему кристаллу. Гладкая поверхность оказалась горячей. Ощущение было такое, словно опустил руки в светящуюся теплую воду.

Как только ладони Луция оказались на кристалле, внутри его стало заметно движение. Пряди светящегося тумана завертелись, все быстрее и быстрее. Огнебородый в испуге попытался отнять ладони, но руки словно прилипли. Кристалл налился алым, будто его наполнили свежей кровью. Багряные сполохи заметались по помещению, коснулись лица Луция, и тут же боль вспыхнула в его позвоночнике. Хлестнула, вынудив тело содрогнуться, и пропала, вместе с алым цветом. Камень вновь засиял мирной, спокойной белизной.