Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Раскрасневшаяся, прикрыв глаза, она стояла у прикраватной тумбочки. Даже до Коломнина доносилось из далека невнятное похрипывающее бурление.

Наконец Лариса положила трубку, взялась за сумочку:

– Поехали!

– Но...Как ты теперь объяснишься?!

– А это не твоя забота. Как ты говоришь, не время для конспирации. Едем же! Он старый человек и привык рано ложиться спать.

Такси подъехало к трехэтажному, огороженному решеткой коттеджу. При виде показавшейся из машины Ларисы калитка автоматически отворилась, - за входом осуществлялось видеонаблюдение.

Также

беззвучно раскрылась резная дубовая дверь, за которой, отделенные стеклом, сидели двое охранников.

Дом спал. Сам Фархадов в пуловере и пижамных брюках поджидал их в каминном зале. Стрельнул недовольным взглядом из-под косматых бровей по невестке, будто снайпер из-за укрытия, хмуро поздоровался с нежданным гостем.

– И что за спешка? Кофе? Чай?.. Лариса!

– Да, да, я приготовлю, - Лариса поспешно двинулась вглубь дома.

– Как впечатления от меторождения?

– Видно, что дело всерьез начиналось, - Коломнин по знаку хозяина погрузился в глубокое кресло у журнального столика, в котором тут же и утонул. Сам Фархадов уселся подле, на жестком маленьком диванчике.

– Дело - да. Это главное, - Фархадов словно не обратил внимания на двусмысленность похвалы. Пожевал выцветшими губами.
– Ради этого и бьюсь. На отдых бы пора. Заслужил как будто. Да и ресурс выработан. Но - как оставить? И на кого? С сыном начинали. Вот доведу до конца и тогда уж... Так что хотел?

"Для начала - пересесть", - едва не брякнул Коломнин. Он уже понял отработанный трюк Фархадова: гость, углубившийся задом в податливую кожу дивана, с безвольно задранными кверху коленями и обнажившимися носками (слава Богу, надел свежие), и парящий где-то ввысях хозяин, - словно коршун над добычей, - какой после этого разговор на равных?

Поерзав, переместился на краешек кресла. Прямо встретил снисходительный взгляд полубога, снизошедшего до разговора со смертным. Времени для политеса не оставалось.

– Салман Курбадович, могу я говорить откровенно?

– Ты с этим пришел. Говори, - в глубине насмешливого взгляда угадывалась тревога.

– Мне действительно очень симпатично то, чем вы занимаетесь.

– Вот как? То есть вам симпатично?
– съехидничал Фархадов.
– Высокая оценка.

– Но я вынужден вас спросить: чего вы добиваетесь, Салман Курбадович?

– Что-с?!

– Нам удалось изучить - правда, очень поверхностно - финансовое положение компании.
– Ну-с, поздравляю.

– Да не с чем. Это - полный крах!...Только прошу, дайте высказаться! За два года компания обросла долгами на десятки миллионов долларов. И отдавать нечем. Нечем, дорогой Салман Курбадович. Это-то вам должно быть известно. Все надежда на то, чтобы пробиться к узлу учета. Но - на трассе, как выясняется, конь не валялся.

– Мы вошли в сложный таежный профиль.

– Да бросьте вы!
– вскричал, вскакивая, Коломнин, так что рот Фархадова от изумления приоткрылся, а вошедшиая Лариса едва не выронила поднос.
– Скажите честно, когда вы сами в последний раз были на буровых?

Лицо старика стремительно обросло пятнами.

– Салман Курбадович не может сейчас ездить, - поспешно, с плохо скрываемой укоризной

ответила за него Лариса.
– Врачи категорически запретили летать... Временно, конечно.

– Извините за бестактность, - Коломнин изобразил что-то вроде легкого поклона.
– Это я к тому, что разговоры насчет всяких там сложностей - брехня. Вам врут. Щадят, наверное. Но трассу забросили. И это есть факт! Вас элементарно водят за нос.

– Да ты!
– губы Фархадова задрожали, острые пальцы впились в подлокотник дивана.

С кем разговариваешь, мальчишка?! Фархадова вся Сибирь! Весь мир знает. А ты против меня - наперсток!

– Вот и хочу, чтоб великий путь не завершился кляксой, - тихо, на контрасте проговорил Коломнин.

Воцарилась внезапная тишина. По глубоким морщинам заструился пот, Коломнин попал снайперски точно. И хоть и жаль стало растерянного старика, нельзя было не использовать ситуацию.

– Вам известен реальный объем долгов? Знаете ли вы, что строители полгода не получают зарплату? Что подрядчики не подают в суд только потому, что боятся лишиться последнего фронта работ? А деньги от добычи газоконденсата, что прежде, при Тимуре, шли на экстренные платежи и поддерживали строительство трассы, теперь элементарно разворовываются.

Испуганная Лариса шагнула к свекру, успокаивающе положила ладонь на плечо. Но это было излишне. Фархадов оправился. Укрыл гневный взгляд под густые ресницы, как прячут в ножны клинок.

– Да, мне непросто сейчас управлять процессом так, как раньше, - тяжело признал он.
– Но рядом есть надежные люди. Друзья, родственники. И они делают то, что умеют. И как умеют!

– Друзья! Родственники!
– с горечью повторил Коломнин.
– Дорогой мой, разуважаемейший Салман Курбадович! Вы будто задержались где-то в начале девяностых. Тогда все точно так и рассуждали: самое надежное - это с друзьями. Пока разборки не начались. И между прочим, первых киллеров друзья на друзей заказывали. Да и не это сейчас главное. Очень похоже, что компанию вашу кто-то умышленно долгами обложил, чтоб потом задешево под себя скупить.

– Кого скупить? Меня? Фархадова?! Пусть только кто попробует. Да по моему зову вся нефтянка на помощь слетится. Кругом, куда ни глянь, мои воспитанники.

– Вот кто-то из них и точит зубы на местрождение, - сбил его порыв Коломнин.
– Тем более теперь, когда выяснилось, какие здесь роскошные пласты газоконденсата. Впрочем, если готовы отдать?..

– Отдать?! Мое это все! И вот их теперь, - Фархадов ткнул пальцем в Ларису.
– Внучке все передам. Не для того мой сын погиб, чтоб теперь, стало быть, в чужие руки...Тебе, впрочем, разве понять!

– Как не понять? Как раз потому и здесь, что того же хочу, - чтоб дело ваше не разграбили. Только ситуация больно хреновенькая. У банка зависает пять миллионов кредитных денег. И отдать неоткуда. Да еще столько же нужно, чтоб дотянуть "нитку" до магистрали. А остальные кредиторы наготове стоят. Тут тенденция простая, как у голодных крыс: один подаст иск и - вся стая кинется. Все обгладают. Готовы обсудить?

Тяжким было молчание Фархадова. Гордость боролась в нем с безысходностью.

Поделиться с друзьями: