Благие намерения

По традиции Туркла управлялась двумя погонщиками, сменяемыми каждые два года. Пара корявых, оправленных в золото посохов, когда-то принадлежавших, если верить легенде, двум погонщикам верблюда по имени Зибра, вручалась самым уважаемым жителям оазиса, то есть наиболее удачливым скупщикам краденого или содержателям крупных притонов и веселых домов.

Промыслов в Туркле не водилось - все, включая тес и камень для построек, ввозилось со стороны. Тем не менее городок производил если не чарующее, то, во всяком случае, ошеломляющее впечатление. Узорно вымощенные улицы соседствовали с глинобитными заборами, а роскошные ткани дорогих халатов - с выжженными добела отрепьями. Архитектура поражала буйным смешением стилей: строгие линии Харвы сплошь и рядом внезапно взрывались вычурными изысками Кимира. Впрочем, довольно скоро Ар-Шарлахи поймал себя на том, что находит в этом определенную прелесть. Особенно умилил его храм Четырех Верблюдов - точная копия ныне разрушенного храма в Харве, но только до смешного маленький. Подпрыгнув, Ар-Шарлахи, пожалуй, смог бы коснуться кончиками пальцев позеленевшего копыта одного из верблюдов, украшающих углы розового кубического здания. Бронзовые звери, презрев свой малый рост, гордо выпячивали покрытые броней шеи и задирали увенчанные страшным рогом головы - все четверо: Авр, Зибра, Ганеб и Ай-Агвар.

Собственно, в город Ар-Шарлахи выбрался только на третий день. Проснувшись утром в каюте досточтимого Хаилзы с тяжелой головой и приняв первую чашку вина, он подумал, морщась, что надо бы наконец прекратить пьянство и всерьез заняться собственной судьбой. Где-то поблизости за переборкой обиженно бубнили басы и опасно срывался хрипловатый высокий голос Алият.

–  Нет, ну… Расковать - расковали, и что ж теперь? С голоду помирать?..

–  Могу приковать снова.

–  Нет, ну… Остальным-то…

–  Остальные заложников не убивали. Считать умеешь? Два надсмотрщика. Даже если их оценить как матросов, это сто улькаров золотом. Вас трое. Значит, примерно по тридцать три улькара на храп. А ваша доля - двадцать пять. То есть вы еще и в долгу остались…

–  Так мы ж и не требуем, госпожа. Мы же просим…

–  В Туркле просят только на базаре. А здесь корабль Шарлаха.

–  Да ладно вам… - мрачно проклокотал некто, до сей поры молчавший.
– Права она… Как надсмотрщиков кончать прикованных - так храбрые, а как расплачиваться - сразу и заскулили… Не сожгли тогда - и на том спасибо. Пошли, скарабеи…

За переборкой зашаркали, закашляли, слышно было, как всхлипнули петли бортового люка. Потом дверь каюты открылась, и вошла Алият. Без стука. Как всегда.

–  Каторжане?
– сипло спросил ее Ар-Шарлахи.

–  А то кто же?
– Как бы удивляясь, Алият качнула головой.
– Чуть пожалеешь - сразу взнуздать норовят… А тот, красноглазый, вроде ничего… Вот увидишь, наниматься придет.

Она села в углу, скрестив по-кимирски ноги, потом окинула взглядом пустые кувшинчики и безнадежно усмехнулась.

–  Да я уже все… - успокоил Ар-Шарлахи.
– Хватит, попьянствовал…

–  С людьми я расплатилась, вроде все пока довольны, - сказала Алият и нахмурилась.
– Мало ты взял с Ар-Мауры. Деньги кончаются. Имей в виду, почтовик я отдала на продажу. Может, какой дурак найдется - купит… Команда гуляет в Туркле, караулы выставлены…

–  А почему ты мне об этом докладываешь?

–  Да некому пока больше…

–  А про Шарлаха так ничего и не слышно?
– осторожно спросил он.

Алият вздохнула, плечи ее устало поникли.

–  Никаких пока следов… Наняла тут одного - разузнать, а он пришел, дурачок, и давай о тебе рассказывать…

–  Как?
– не понял Ар-Шарлахи.

–  Так. Шарлах, говорит, сейчас в Туркле, привел корабль и две каторги… Обругала я его да выгнала…

Ар-Шарлахи уставился на Алият в изумлении, потом захохотал, но тут же сморщился и взялся обеими руками за голову.

–  Слушай… - жалобно сказал он, переждав головную боль.
– Ну а почему бы нам с тобой сейчас не разбежаться? Не дожидаясь Шарлаха, а? Что, ты одна не справишься? Я же видел, как ты тогда разобралась с каторжанами. Толку от меня - никакого… Так, дурацкое везение по пьянке, но ведь оно скоро кончится…

Алият долго молчала. Меж упрямых бровей залегла острая складка.

–  Угораздило же меня родиться женщиной!
– бросила наконец Алият с досадой и горечью.
– Надоело уже за вас все время цепляться!.. Шарлах, Шарлах!.. А что Шарлах? Такой же придурок и пьяница, как и ты! Разве что чуть похрабрее…

Пораженный внезапным этим признанием, Ар-Шарлахи некоторое время моргал и не мог произнести ни слова. Алият глядела на него почти с ненавистью.

–  Вот только попробуй сбежать!
– процедила она сквозь зубы.
– В Туркле ты от меня никуда не денешься. Кошелек у тебя пустой, а здесь, имей в виду, все куплено…

В дверь постучали.

–  Кто бы ты ни был… - буркнула Алият, и в каюту заглянул некто вооруженный. Должно быть, из караульных.

–  Лако просит встречи с Шарлахом, - доложил он. Ар-Шарлахи недоуменно свел брови. Имя Лако не говорило ему ничего. Зато Алият встрепенулась.

–  Пропустить!
– поспешно приказала она.
– Только сначала кликни кого-нибудь, пусть кувшины уберут пустые…

Молоденький большеглазый разбойничек, польщенный доверием, быстро навел порядок в каюте и, унеся пустые кувшины, поставил пару полных. Потом наверняка будет хвастать, что пил с самим Шарлахом, да и не раз…

На порог тяжко ступила косолапая нога в коротком сафьяновом сапоге, и вошел Лако, грузный мужчина средних лет. Роскошный кимирский плащ, отягощенный вышивкой, крупными складками ниспадал с его широких покатых плеч. Ручьи стекляруса сбегали, мерцая, от ключиц к бедрам. По контрасту с темно-синей тканью повязка, прикрывающая лицо, казалась ослепительно белой. На рукавах плаща, однако, виднелись пятна винного происхождения, а стеклярусные ручьи кое-где обмелели, повытерлись. Надо полагать, гость не питал ни малейшего почтения к своему богатому наряду.

–  Удачи тебе. Шарлах, - неспешно проговорил вошедший и, поколебавшись, повернулся к женщине.
– Удачи и тебе, Алият…

–  Удачи тебе, Лако, - несколько сипловато ответствовал Ар-Шарлахи.
– Садись пей вино.

Гость не заставил себя упрашивать. Мужчины, приподняв нижние края повязок, молча выпили по чашке и начали беседу.

–  Взялся за крупные дела. Шарлах?
– просто и в то же время с уважением осведомился Лако.
– Двухмачтовик и боевая каторга? Славно, славно… А почтовик правильно продаешь. На нем только улепетывать хорошо да торгашей перехватывать… Для налета надо кое-что посерьезней…

Несомненно, перед Ар-Шарлахи сидел и чинно, не открывая лица, прихлебывал вино собрат по ремеслу. Озадачивало лишь одно: непринужденный тон Лако наводил на мысль, что оба главаря давно знакомы, чего быть никак не могло. Однако в любом случае разговор следовало поддержать.

–  А что ты сам поделываешь, Лако?
– в свою очередь вежливо полюбопытствовал Ар-Шарлахи.
– Давненько ничего о тебе не слышал.

И да будет тому свидетелем разбойничья злая луна, в словах его не было ни песчинки лжи!