Благие намерения

Все на секунду замерли, потом взглянули пристально на Ар-Шарлахи и отрицательно качнули головами.

–  Так, может, никаких молотов и нет вовсе? Тут уже не взглянули, а просто уставились, и Ар-Шарлахи понял с испугом, что язык у него от вина помаленьку развязывается. Не к добру, ох не к добру…

–  Зря болтать не будут… - уклончиво проворчал сухощавый Орийза.
– А насчет купцов… В одиночку их сейчас - нет, не возьмешь. Только караван на караван…

–  А уж войска из Зибры - совсем некстати, - посетовал главарь с серебряным скорпионом на плече и многозначительно покосился на Ар-Шарлахи.

– Как стемнеет, всем разом уходить придется…

–  Вот вам и караван, - заметил Лако.

Все замолчали, глядя на Ар-Шарлахи. Тому давно уже было не по себе. Он прекрасно понимал, куда клонят разбойнички.

–  Ну так как?
– прямо спросил Орийза.

–  Что «как»?
– У Ар-Шарлахи сел голос.

–  Как насчет того, чтобы караван повести? Ар-Шарлахи провел по лбу кончиками пальцев, смахивая капельки пота. Потянулся к серебряному кувшинчику, но сидящий рядом главарь предупредительно наполнил его чашку сам. Машинально поблагодарив соседа кивком, Ар-Шарлахи отвел нижний край повязки и с остановившимися глазами принялся прихлебывать вино. Остальные, с уважением на него глядя, ждали, когда он допьет. Кажется, им даже понравилась его неторопливость и обстоятельность.

Вино кончилось. Ар-Шарлахи поставил чашку на расстеленную посреди ковра скатерть и оглядел сборище. В устремленных на него глазах он прочел такую решимость, что слово «нет» застряло у него в горле.

–  Ну… - сказал он, пытаясь потянуть время.
– Я-то, допустим, согласен… А вдруг то, что я задумал, вам не подойдет? А? Как тогда?

–  Тогда разбежимся, - глядя на него в упор, проговорил негромко сутулый Орийза.
– Ты, главное, скажи, что задумал. А мы посмотрим…

«Ну, я тебе сейчас скажу!..
– озлившись, подумал Ар-Шарлахи.
– Ты у меня сейчас посмотришь!..»

–  Налет на Зибру, - медленно проговорил он, и настала тишина. Чья-то растопыренная пятерня застыла на полдороге к серебряному кувшинчику. Оторопелое молчание длилось секунд пять. Наконец разбойнички пошевелились, переглянулись в недоумении…

–  Это что? Шутка?

–  Нет, - сказал Ар-Шарлахи как можно более безразлично. Сердце ликующе взмывало и падало. Все-таки он их испугал! Нужно быть идиотом, чтобы на такое согласиться…

Орийза осторожно прочистил горло.

–  Да, это нам, пожалуй, не подходит… - проговорил он и вопросительно посмотрел на остальных. Остальные угрюмо молчали.

* * *

–  Идиоты!..
– Лако скрипнул зубами.
– Прости, Шарлах, но я не думал, что они такие придурки!.. Ничего не поняли! Ничего!..

Дрогнувшей рукой он расплеснул вино по двум чашкам и разбавил водой. Перед походом напиваться не стоило. Свет, проникавший из трех иллюминаторов в каюту караванного, понемногу иссякал. Вечерело.

–  Но ведь это же сумасшествие, - испуганно сказала Алият.

Лако диковато на нее оглянулся, потом вдруг что-то, видно, вспомнил и смущенно покряхтел.

–  Хотя по правде… Знаешь… - нахмурясь и понизив голос, обратился он к Ар-Шарлахи.
– Когда ты сказал про Зибру, я тоже было решил, что у тебя с головой не все в порядке…

Ар-Шарлахи сидел неподвижно. Лицо - каменное, глаза - надменные. Он был очень доволен собой.

–  А я и сейчас так думаю, - тихонько добавила Алият. Лако сверкнул на нее глазами через плечо.

–  Да пойми же ты, женщина!
– яростно вскричал он.
– Завтра весь флот Зибры уходит ловить Шарлаха, а сама Зибра остается голой!..

– А гарнизон?

–  Да какой это гарнизон! Навалиться десятью кораблями - они все в щели забьются! Гарнизон… - Лако отвел повязку, отхлебнул и поморщился. То ли вино было слишком разбавлено, то ли снова одолела досада.
– Два корабля у нас, два у Орийзы… С остальными как раз девять корабликов и набегает. Обидно… Взяли бы не меньше миллиона золотом - и в Кимир!..

–  Миллион?
– не поверила Алият.

–  А что ж ты думаешь? Все жалованье войскам Пальмовой Дороги идет через Зибру! Идиоты, ах идиоты… - Лако вздохнул и тоскливо взглянул на синее вечернее небо в иллюминаторе.
– Ладно. Темнеет уже… За завтрашнюю стоянку заплачено?

– Да.

–  Вот и отлично. Значит, снимемся неожиданно…

Он закутался поплотнее в белоснежную ткань и ушел к себе на «Белый скорпион». Оставшись наедине, Ар-Шарлахи и Алият долго молчали.

–  Одного не пойму, - с недоумением проговорил наконец Ар-Шарлахи.
– Я ведь в кофейне старался выглядеть, как можно лучше… А зачем? Мне же ведь не просто надо, было от них отделаться, мне же еще хотелось щелчка им в лоб отпустить! Странно… Ну ляпнул бы какую-нибудь глупость - и что бы изменилось?..

–  Ты и так ее ляпнул.

–  Нет, не скажи!
– решительно запротестовал Ар-Шарлахи.
– Ты тоже не понимаешь… Налет на Зибру - это благородное безумие! До такого бреда, знаешь, еще не каждый додумается… Да, согласен! Сочтут сумасшедшим! Но не дураком же…

Алият встала.

–  Пора, - сказала она.
– Скоро совсем темно станет. Пойду людей по местам разведу… Какой хоть дорогой уходим - решил?

–  А!..
– Ар-Шарлахи слабо махнул рукой.
– Пристраиваемся в хвост «Скорпиону» - и вперед! Лако сказал: он тут все тропы знает…

Ночью при свете ущербной луны на «Самуме» и на «Белом скорпионе» вынули тормозные клинья, и оба корабля, с тихим шипением давя песок огромными колесами, двинулись на мускульной тяге к выходу из порта. Поймав легкий юго-восточный ветер, маленький караван вскинул паруса и, не скрываясь, взял курс на север. Вне всякого сомнения, за ними пристально наблюдали. Завтра в Зибру полетит по меньшей мере пяток доносов о том, что Шарлах, так, видимо, ни о чем и не договорившись с другими главарями, снял оба корабля с колодок и ночью ушел к тени Ар-Кахирабы (она же Пьяная, она же Ничья)

Уйдя за черный горизонт, корабли погасили огни и легли в поворот. Обогнув Турклу с востока, Лако осторожно двинулся, забирая все круче к ветру, по пологим барханам, усеянным черной крупной галькой, облитой сбоку желтым маслом луны. Иногда казалось, что корабли катят по сияющей хрусткой брусчатке. Потом галечник кончился, скрип и треск под колесами сменились привычным шелестом песка…

Дело шло к полуночи, когда на «Белом скорпионе» внезапно отсигналили остановку и принялись убирать паруса. «Самум» повторил маневр каторги, и корабли стали борт о борт.