Благие намерения

На этот раз Ирва ответил не сразу, и почтительный голос его был отчетлив, но еле слышен:

–  Мысли о вечной жизни приходят, когда трон крепок. А стоит ему пошатнуться - и уже не до них.

Тамзаа вздрогнул и оглянулся на дверь. Дверь была плотно прикрыта. Тогда он снова повернулся к секретарю. Взгляд больших карих глаз был по-прежнему тверд. Ирва, несомненно, знал, чем рискует, роняя такие намеки при своем господине и благодетеле.

–  А он… пошатнется?
– неслышно, одними губами спросил сановник.

–  Судя по всему, да.

–  Откуда ты знаешь?
– выдохнул досточтимый.

–  У меня такое впечатление.

Боевая каторга сгорела в уголь. По черным ребрам лениво переползали приглушенно-алые пятна жара. Обшивка, переборки - все опало, осело, расползлось дымящей грудой. Должно быть, попадание было прямым. Песок на десятки шагов вокруг чернел, покрытый жирным слоем копоти. Темные клочья ее разбросало по барханам так далеко, что Ар-Шарлахи, покинув борт «Самума», начал их огибать чуть ли не сразу. Испуганно притихшая Алият шла следом.

Они остановились там, где копоть разливалась сплошным пятном, и долго с содроганием глядели на бродящие по пепелищу огоньки, на шевелящиеся хлопья сажи. Иногда казалось, что кто-то из команды остался в живых и пытается выбраться из-под сгоревших обломков.

–  Ну, смотри теперь… - сдавленно сказал наконец Ар-Шарлахи.
– Вот так они нас не трогают…

–  Зря мы остановились… - Алият беспокойно оглянулась на слепящие белые пески, за которыми прятались кивающие молоты и огромные сверкающие шары из металла.
– Ты что?!

Ар-Шарлахи вздрогнул и вдруг пошел прямо по копоти туда, где, отброшенный взрывом, чернел окованный медью лемех тарана. В лицо пахнуло жаром, и, не одолев последних шагов, Ар-Шарлахи отступил, всматриваясь и явно пытаясь прочесть вырезанную на закопченной меди вязь. Не решившаяся следовать за ним Алият видела, как он отшатнулся слегка и, ссутулившись, побрел обратно.

–  Что?
– встретила она его испуганным вопросом. Несколько секунд он непонимающе смотрел на Алият.

Брови страдальчески заломлены, на белоснежной повязке - следы копоти.

–  Это «Белый скорпион», - дрогнувшим голосом сообщил он.
– Лако…

Алият опасливо повернула голову и с ужасом посмотрела на тлеющие обломки отгоревшего погребального костра, еще утром бывшего белоснежным, сверкающим медью кораблем. Не может быть Лако… Шумный задира Лако… Значит, все-таки удрал, прорвался, проскочил чудом по северному краю запретных песков, утащив за собой часть каравана… Еще немного - и ушел бы совсем… Чуть-чуть не хватило везения… Как ты сказал тогда? «Лучше я с тобой пойду, чем с ним останусь…» Ты всегда верил в удачу. И к Шарлаху ты пришел только потому, что Шарлах - счастливчик. А на этот раз усомнился… И лежишь куском спекшегося мяса под раскаленными дымящимися обломками балок…

–  Значит, он уходил от войск, - горестно бормотал Ар-Шарлахи, - а эти накрыли всех сразу…

Темные глаза Алият были угрюмы.

–  Жаль… - обронила она.
– Добрый был разбойник… Вздохнула и повернулась к Ар-Шарлахи.

–  Там должна быть его часть добычи за Зибру, - хмуро сказала Алият.
– Может, подождем, пока жар спадет?..

Ар-Шарлахи взглянул удивленно и рассерженно. Да, действительно, где-то среди пепла и угольев таился горячий золотой слиток - все, что осталось от кожаного мешка, полного золотых монет с профилем Улькара, - но… Нужно быть Алият, чтобы вспомнить об этом в такое мгновение.

–  Времени мало… - буркнул он.
– Пошли обратно… И они пошли, марая песок прилепившейся к подошвам копотью. Впрочем, следы, остающиеся за ними, становились по мере приближения к «Самуму» все светлее и светлее. Добравшись до каюты караванного, Ар-Шарлахи первым делом потянулся к шкафчику с вином. Все-таки Лако был друг…

–  Куда идем?
– спросила Алият.

–  Куда хочешь…

Она постояла, недовольно сдвинув брови, потом повернулась и вышла. Когда корабль покачнулся и медленно двинулся дальше, в пустыню, Ар-Шарлахи извлек из-под подушек и положил на ковер металлическую плоскую черепашку, которую ему при расставании чуть ли не насильно навязал Тианги. Враждебно глядя на тускло поблескивающий подарок, скинул запятнанную сажей повязку, выцедил чашку до дна и стал ждать, когда тупое тоскливое отчаяние сменится настоящей злостью. Наконец усмехнулся криво и, взяв устройство, сдвинул на нем рубчатый выступ, затем вытянул за шишечку полый металлический прут. Внутри черепашки что-то пискнуло, а немного погодя тихий дребезжащий голос, слегка лишь похожий на голос Тианги, произнес:

–  Я смотрю, ты не слишком торопишься… Имей в виду, с севера на подходе еще один караван.

–  Вы сожгли моего друга!
– тяжело дыша, сказал Ар-Шарлахи.

Несколько секунд устройство молчало, чуть слышно потрескивая.

–  Не понял, - продребезжал наконец Тианги.
– Объясни. В чем дело?

–  Вы сожгли мой второй корабль!
– заорал Ар-Шарла-хи, чувствуя, как глаза застилает пеленой. Злость наконец пришла, и можно было не выбирать слов.
– А его вел мой друг! Что же вы делаете, вараны?.. Лучше бы вы меня сожгли!..

Он ругался взахлеб, пока не обессилел. Поднесенная к губам вещица потрескивала довольно долго, и Ар-Шарлахи, замолчав, подумал было с испугом и ликованием, что Тианги онемел от ярости. Ничуть не бывало. Тианги просто обдумывал услышанное.

–  Да… Неприятно… - медленно проговорил он.
– Но послушай… Ты же сам пожаловался, что тебе перекрыли дорогу. Мы ведь в общем-то стреляли из-за тебя… Чтобы тебе помочь… Разве не так?

–  Я не просил… - обессиленно выдохнул Ар-Шарлахи.

–  Мне очень жаль, - помедлив, отозвался Тианги.
– Но на войне, знаешь, такое случается сплошь и рядом… Бьешь по врагу, а заодно накрываешь своих… Если не секрет, куда ты сейчас направляешься?

–  Куда-нибудь…

Ар-Шарлахи показалось, что Тианги усмехнулся.

–  Ну ладно. Удачи тебе… где-нибудь. Хотя сейчас это несущественно. Куда бы ты ни пошел, события будут везде одни и те же… А теперь верни эту штуку в исходное положение. Как договаривались.

Ар-Шарлахи послушно сдвинул рубчатый бугорок, и черепашка онемела. Утопил металлический прут и уже хотел было снова отправить устройство под подушку, как вдруг заметил, что в проеме стоит и смотрит на него во все глаза бледная Алият.

–  Ты говорил… с ними?..

Он насупился и, не ответив, спрятал вещицу.

–  Сумасшедший!..
– хрипло сказала Алият.
– Так кричал, что на палубе слышно… Это ты на них?!

–  На них, - глухо сказал он и налил вина. Алият наконец-то догадалась прикрыть дверь и медленно опустилась на ковер, по-прежнему не сводя глаз с Ар-Шарлахи.

–  Они - колдуны?
– прямо спросила она.

–  Не знаю, - сказал он.
– Вряд ли. И потом, я уже тебе, кажется, говорил, что в колдовство не верю…