Благородна и благочестива

– Я ведь не солгал вам, ллейна Камилла, – тихо произнёс паладин. – Вы остались со мной. Я ни на день о вас не забывал. А вы?..

Камилла не нашла, что ответить. Правду – так вроде неловко, солгать – так только во вред получится. И без того опозорилась с нежданной ревностью! Ну словно жидкий огонь по жилам растёкся, как увидела Патрика с другой девицей!

Да и говорить ничего не хотелось. А хотелось, пожалуй, прижаться к широкой груди, да крепко обхватить руками за пояс, да вдохнуть вкусный тёплый запах…

– Чем это от вас пахнет, пэр Патрик? – потянув и тотчас шмыгнув носом, хрипловато спросила Камилла.

Когда не знаешь, что отвечать – переводи беседу в другое русло. Вот ведь напасть! С кем другим из мужского полу дочь Рыжего барона разобралась бы на раз-два – а тут, глядишь, не получалось так. И наигранное кокетство тут не помогло бы, и не менее наигранная кротость да нежность. Пэр Патрик, казалось, её насквозь видит – не притворишься. Правильно она поняла там, ещё в караване – слишком чистым оказался благородный паладин. Вот и ллейна Одетта ему, пожалуй, больше подходит – такая же светлая, воздушная…

Патрик улыбнулся. Откинул отворот плаща, расстёгивая кожаную сумку у пояса.

– Я отвоевал для вас последнюю плитку, – признался воин Храма, доставая обернутое в шуршащую бумагу ароматное лакомство. По малой гостиной поплыл одуряюще сладкий, пьянящий запах. – Монахи из ордена те ещё чревоугодники! Пэр Доминик сказал, что придётся мне снова на Острова отправляться – не для очищения земель от себовых тварей, но исключительно для того, чтобы привезти ещё «волшебных коричневых бобов», из которого варится сладость. И самого шоколада – лишним не будет…

Камилла рассмеялась, принимая из рук паладина шоколад. Прижала к груди, вскидывая на Патрика влажные глаза. Стало неловко – и за случай в караване, и за сегодняшнее поведение. Значит, всё-таки не забыл! И шоколад ей тащил из самого ордена.

– Спасибо, – кусая губы, чтобы не расплывались уж совсем в глупой улыбке, выговорила Камилла. – Это всегда кстати. Значит, вы направлялись в Эйросский замок? Раз даже шоколад припасли? Зачем?

Паладин усмехнулся, не сводя с неё глаз. Вот теперь, в неровном сиянии свечей, стало видно, что пэр Блаунт гораздо старше неё. Даже и морщинки у глаз собирались, когда он вот так, с прищуром, улыбался.

– Так решил Совет Храма, – отозвался паладин. – По их мнению, род Эйросских ллеев в опасности, и наша задача – защитить наследницу. То есть вас, ллейна Камилла.

Несколько секунд Камилла молчала. Потом медленно отложила шоколад на столик и села в ближайшее кресло.

– То есть, вам приказали сюда явиться?

– Я был рад приказу, – не стал отнекиваться паладин. – Потому что мог снова увидеть вас. Как бы ни желал я нашей встречи, я не мог отправиться в Эйросские земли без ведома Совета. И вот… мне представился случай.

– Какое же им дело до Эйросского рода? – не глядя на паладина, обронила Камилла. Вспыхнувшую в груди радость словно ветром задули. – Ведь учение Отца говорит о том, что магия стихий – пережиток прошлого, подарок тёмных сил. Зачем же оберегать один из последних родов, в ком течёт эта сила?

– Магия – это не подарок, это проклятие, – коротко улыбнулся паладин. – Но хрупкое равновесие позволяет королевству Айрон хранить порядок: никто не посягнёт на право властвующего рода на трон. Вторая по чистоте и старшинству ветвь – это ваш род, ллейна Камилла. И если это так, то вы в опасности. Я прослежу, чтобы с вами ничего не случилось – до самого дня коронации.

Дочь Рыжего барона подавила тяжёлый вздох.

– Вам уже известно? Вся эта путаница с наследством, и вдруг я – претендентка на трон…

– Прекрасная претендентка, я считаю, – улыбнулся Патрик. – В вас есть сила, ум, хватка, и достаточно смелости, чтобы принимать сложные решения. И уверен, что венец в ваших медных волосах будет смотреться краше, чем на жёлтом челе светлого ллея Салавата.

– Оставим вопросы о престолонаследии, – подумав, решила Камилла. Тонкий комплимент совсем немного сбил с мысли. – Расскажите, как вы спасли ллейну Одетту. И почему так задержались в дороге? От пограничной вежи к замку – всего день пути…

Патрик кивнул.

– Я направлялся из ордена в Эйросские земли, когда повстречал странную процессию – побитую карету в сопровождении странных личностей. Я остановился, а кучер вдруг посмотрел на меня и крикнул, чтобы я помог. Что в карете благородные ллейны…

– Их было много, – сглотнув, припомнила Камилла. – Похитителей-то. На что он рассчитывал? Что вы один справитесь?

Патрик помолчал, а на молодое лицо набежала быстрая тень.

– Я – паладин Храма. Я обязан помогать тем, кто об этом просит. Покойный об этом, видимо, знал.

– Чэда убили, – выдохнула Камилла.

– Он даже не договорил, – негромко подтвердил Патрик. – Знал, что рискует – но выполнил долг, как честный человек. Свет его душе. Старший из процессии снёс ему голову, а затем махнул лучникам. В меня спустили стрелы…

– Промахнулись? – не поверила дочь Рыжего барона.

– Подул сильный ветер, – коротко отозвался паладин. – Стрелы изменили направление.

Камилла честно представила картину, но получалось всё равно неправдоподобно.

– Так это ветер с ними расправился? – деликатно уточнила дочь Рыжего барона.

– С некоторыми из них – да, – посуровел Патрик. – Стрелы вернулись к стрелкам.

Камилла снова представила и восхитилась.

– Что дальше? – подогнала она.

Патрик невесело усмехнулся.

– Видите ли, ллейна Камилла, я не рискнул вызывать шаровые молнии… Это то, чему вы стали невольной свидетельницей на берегу моря, – тут же пояснил паладин. – В карете находились ллейны, а молнии порой… не выбирают. Завязался бой, и я на время упустил из виду, что творилось у кареты. Их главарь, человек в облачении королевской стражи, крикнул своим, чтобы увезли карету, а сам отвлёк меня, пока его подельник подобрался сзади. Они перерубили задние ноги моему коню и хотели даже набросить на меня сеть. На меня! – словно бы поразился такой наглости паладин. – Зря они это: карету увезли уже далеко, так что я не побоялся… пронзить их светом. Нападавшие так и остались на земле, а главарь плюнул и сказал, что всё равно теперь меня найдёт. И умчался вслед за каретой.

– Но ллейна Одетта, – напомнила Камилла.

– Мы должны благодарить ллейну Бианку за её спасение. Ллейна Одетта рассказала, что мать приоткрыла дверцу кареты и велела ей сползти на землю и перекатиться в дорожные заросли, когда завязался бой. Одетта так и поступила, и это великое чудо, что её не заметили. Да что там – даже я не сразу ощутил, что остался не один на дороге. Юная ллейна вышла ко мне на дрожащих ногах, полуживая от страха, и рассказала мне всё: и кто она, и куда они ехали, и что произошло. Про вас тоже говорила. Сказала, что не знает, удалось ли вам уйти – или вы всё же погибли от рук убийц…