Благородна и благочестива

– Что мне будет, – отмахнулась Камилла. – Понадобится что-то покрепче наемничьего сброда, чтобы отвадить меня от отцовского наследия, пэр Патрик!

Паладин улыбнулся, затем снова посерьёзнел.

– Но я этого не знал, – негромко сказал он. – Я боялся… что опоздал. Переживал и спешил, но ллейна Одетта не могла идти быстро. К тому же, я выбрал ответвлённую дорогу, чтобы не догнали преследователи. К моменту, когда спустя пару дней добрались к пограничной веже, ллейна Одетта совсем обессилела и заболела. И к сожалению, её вылечить я не сумел тоже. Кровь Ватерлисских ллеев сопротивляется чудесному дару Отца так же, как и ваша, ллейна Камилла. Зато там я повстречал мэма Гирра, и он рассказал, как доставил вас к веже – и что вы оставили плату за его содержание, велев нагнать после выздоровления.

– Мэм Гирр спас меня, – подтвердила Камилла. – Боюсь, я дурно отплатила ему за помощь. Исправлюсь.

– Дурно – это как? – заинтересовался паладин.

– Никак, – вздохнула дочь Рыжего барона. – В том-то и дело, пэр Патрик, что никак.

Наследница Эйросского замка тяжело поднялась из кресла, расправила изрядно помятую ткань юбки. Позднее время сказывалось; хотелось уже добраться до покоев и прекратить этот безумный день. Вот только день заканчиваться никак не желал.

– Поищу вам комнату, пэр Патрик. Вы, верно, очень устали…

– Благодарю, – мягко прервал паладин. – Но я должен вначале убедиться, что и с ллеем Тадеушем всё в порядке. Проводите меня?..

Пока шли в западное крыло, Камилла успела и поймать горничную, чтобы распорядиться о покоях для пэра Патрика, и отметить, как доблестно несут службу постовые в главном холле, и трижды помянуть недобрым словом крученые лестницы и бесконечные ступени. Собственный замок – это хорошо! А вот длинные коридоры да стёртые от беготни ноги – это несомненное и чистейшее зло.

– Я не знаком с ллеем Тадеушем, но пэр Доминик отзывался о нём тепло, – поделился Патрик, когда они ступили в западное крыло. Гарь и вонь палёных вещей тут уже почти выветрилась, да и стены слуги уже оттёрли от копоти, а кое-где даже завесили коврами. – Что с ним случилось, ллейна Камилла?

Дочь Рыжего барона резко остановилась и развернулась к паладину лицом, так что Патрик пронёсся на добрых несколько шагов мимо.

– Называйте меня просто «Камилла», – велела наследница Эйросских земель. – Не «ллейна». Не для вас. Просто Камилла. Иначе и мне придётся называть вас «ллей Патрик». Желаете?

– Звучит заманчиво, – признал Патрик. Карие глаза будто посветлели от быстрой улыбки. – Но не заманчивее вашего предложения, Камилла.

– А деда опоили, – так же резко сорвавшись с места, заговорила наследница Эйросского замка. – У королевского регента оказалась сообщница в замке, она и провернула аферу с лёгкой руки ллея Салавата. А ллей Корнелиус, ясен день, подхватил. Ллей Ленар тоже отличился, мерзавец! Вот уж кто заслуживает безумия больше прочих – всё равно в голове пусто…

Паладин слушал внимательно, не перебивая. И про карты в кабинете ллея Корнелиуса выслушал, ни разу не переспросив. До самых покоев ллея Тадеуша молчал, внимательно разглядывая запыхавшуюся спутницу.

Стражники у дверей расступились, позволяя будущей хозяйке замка ступить в покои к деду. Двери сомкнулись за их спинами, и Камилла почти подбежала к хозяину замка. Ллей Тадеуш стоял у наглухо запертого окна, приложив ладони к металлическим ставням.

– Закрыли, – скрипнула зубами Камилла, увидав крепкий замок. – Небось регент распорядился! Боится его… даже безумного – всё равно боится! Не даёт ему воздуха…

Маг огня медленно повернулся. Никак не отозвался на жаркое объятие, которым наградила его Камилла. Скользнул тяжёлым взглядом комнате, снова посмотрел на внучку.

– Деда, – позвала срывающимся голосом Камилла. – Ты бы в себя пришёл, а? Очень помощь нужна.

После долгих лет самостоятельной жизни Камилла уж и привыкла, что ни обнять, ни поцеловать никого на ночь не приходится. Не няньку же, в самом деле? Да и не поняла бы мэма Софур таких нежностей. После смерти матери, а затем и пропажи отца дочь Рыжего барона так и не сумела ни с кем сблизиться настолько, чтобы хотя бы… прижаться ненадолго. Вдохнуть родной запах и расслабиться хоть на миг.

Беспамятный дед стал для неё открытием: сама удивлялась. Сердце радостно прыгало в груди, кровь разгоралась, в ушах звенело – до того хотелось стать важной и нужной. Чтобы вот так, без церемоний, коснуться другого человека. Назвать семьёй.

Ллей Тадеуш не возражал, так что подобное приветствие стало привычным для обоих. Иногда даже обнимал в ответ, разглядывая напряжённо, с усилием. Стараниями пэры Эдны хозяин замка выглядел куда лучше, чем в день их первой встречи.

Камилла теперь, пожалуй, даже понимала мэму Мартину, обожавшую хозяина долгие годы службы: крепкий, широкоплечий, с чуть поблекшими медными волосами, изрядно тронутыми сединой, с открытым и мужественным лицом благородного – такой не мог не полюбиться. Теперь, когда за его одежду ещё и отвечала пэра Эдна, ллей Тадеуш и вовсе мог бы явиться в королевский замок – прямо так, в домашнем.

– Фео…дора…

– Не, деда, это я, Камилла, – нетерпеливо поправила Камилла. – Бабуля уж лет тридцать, как в обители Отца, от неё только платья остались, вот тебе и грезится несбыточное. Ну-ка, вспомни вот это, – и дочь Золтана открыла сумочку, поспешно натягивая перчатки.

– Амулет стихий, – выдохнул за спиной паладин, разглядывая полыхающий тремя цветами камень. – Так вот зачем…

– А ещё вот на это посмотри, дед, – завернув амулет обратно в тряпицу, обратилась к Тадеушу Камилла. – Карта Фэйерхолда! Узнаёшь?

Хозяин замка оживился. Вгляделся в развёрнутый пергамент, коснулся кончиками пальцев. Паладин тоже шагнул ближе, разглядывая хитросплетения линий поверх чертежей. И лучи, сходящиеся над городским храмом.

– Что бы это значило, как думаете? – попеременно переводя взгляд с одного на другого, быстро спросила Камилла. – Сильно дурно выглядит?

Ллей Тадеуш вдруг оторвался от карты и пристально вгляделся в пэра Патрика. Паладин нахмурился.

– Линии четырёх стихий… – отмечая ровные лучи на карте, подметил он. – Стихиям пересекаться незачем – может и рвануть. Только в некоторых точках концентрации такое и возможно – как, например, в камне, который маги называют амулетом стихий, да ещё некоторых местах… Их нахождение всегда держалось в секрете, а с годами знание стёрлось…

– Кон-цен-тра-ция, – повторила Камилла, в то время как Тадеуш, не отрываясь, глядел на Патрика. – Я это словечко в бумагах у ллея Корнелиуса видела! А что оно такое?

– Не уверен, смогу ли объяснить…

С грохотом распахнулись двери покоев. Камилла подпрыгнула, выпустила карту Фэйерхолда, чудом не упустила из рук тряпицу с амулетом стихий, и тихо ойкнула. На пороге стоял ллей Корнелиус, и лицо королевского регента показалось ей незнакомым. Исчезла приторная слащавость, а расслабленность уступила собранности и спокойствию. Ллей Корнелиус казался сейчас воплощением власти и уверенности.