Благородна и благочестива

Тадеуш мягко усмехнулся, умолкая и давая слово наследнице.

– Останетесь, – подтвердила Камилла. – Составите компанию ллейне Одетте и дождётесь нашего возвращения.

– Быть может, – несмело подала голос Одетта, очаровательно краснея, – мне отправиться с вами, ллейна Камилла?

– Не терпится снова в дорогу? – удивилась Камилла.

Дочь Бианки выглядела сегодня замечательно: выспалась наконец, отошла от потрясений пережитого. И пэра Эдна, разумеется, постаралась. Даже слишком, к неудовольствию Камиллы, потому что Патрик смотрел на ллейну Ватерлисскую с лёгкой и раздражающей Камиллу улыбкой.

– Нет, но… вы будете совсем одна.

– Почему? – снова не поняла Камилла. – Со мной отправятся ллей Патрик, мэм Гирр и королевский кучер. Тэрн, кажется.

– И ни одной ллейны, – совсем тихонько подсказала Одетта.

– О, – не сразу дошло до Камиллы.

Одна с тремя мужчинами – верно, позор по меркам благородных девиц. Вот только благородство и утонченность словно ускользали от дочери Рыжего барона – как ни старайся, даже за хвост поймать не получалось.

– Мы спешим, ллейна Одетта, – просто сказала Камилла. – Чем меньше народу – тем шустрее поедем. Его величество заждался, а теперь, когда мы не знаем, чего ожидать от братьев Рэдклиффских…

– По земле долго, – вдруг подал голос ллей Тадеуш. – Воздухом получится быстрее. Корнелиус-то идёт по воде и уже на сутки вас обогнал.

– Деда, – осторожно проронила Камилла: не обидеть бы. – Каким ещё воздухом?

– Он знает, – кивнул на бледного паладина хозяин замка. – Великая сила. Самоучка же ты, ллей Патрик? Береги мою девочку, – без перехода велел ллей Тадеуш. – Или испепелю.

После такого доброго напутствия говорить всем резко перехотелось, так что собравшиеся отдали наконец должное остывшей трапезе.

***

Выезжали вечером, в темноту и холод, так что Камилла уже тысячу раз пожалела о собственном решении. Ну, дождались бы утра, что такого? Подгоняла лишь унылая мысль о том, что амулет нужно доставить в столицу немедленно.

Они и без того решились на поблажку: Камилла не умела ездить верхом так, чтобы не падать, а королевский кучер решил, что карету положено бы вернуть. Верно, вдвоём ллей Патрик и мэм Гирр поехали бы быстрее – но именно Камилле его величество поручил важную миссию. Или, точнее, ллейне Бианке, но разве это не одно и то же? Кроме того, её при дворе уже знали. А ещё – амулет стихий мог не только вернуть наследного принца. Рядом с Рафаэлем должен был находиться и отец.

Если хоть кто-то из них ещё жив, разумеется.

С дедом попрощаться не удалось: утомившись за вечер, ллей Тадеуш накрепко заснул, так что Камилла лишь поцеловала его в щеку и поторопилась вниз. Во внутреннем дворе уже ждала карета, заботливо приготовленный пэрой Эдной сундук с вещами, Тэрн, проверявший кожаные ремни на лошадях, и мэм Гирр с ллеем Патриком. Пэра Эдна проследила и здесь: оба воина оделись по погоде, в тёплые походные плащи с капюшонами. И то верно: в ночном воздухе ощутимо отдавало морозцем, а мужчины ехали верхом. Хотя даже если бы Патрик с Гирром были против, вряд ли их слово произвело бы хоть какое-то впечатление на строгую камеристку.

– В Очаг приедем к утру, – просветил о планах паладин, как только Камилла подошла к карете. – Я также взял на себя смелость предупредить орден Храма – послал гонца отцу Доминику. Поедем быстро, так что постарайтесь отдохнуть… пока это возможно.

– Отдохнёшь тут, – выдохнула облачко пара Камилла.

Стук колёс и копыт эхом раздавался по пустым улицам Фэйерхолда. Камилла смотрела в оконце кареты на оставшийся позади замок – покорённая мечта, ставшая внезапно столь незначительной – на постовых, закрывших за ними ворота, на каменный мост, по которому они уезжали прочь, подальше от уюта, крепких стен и ставших родными покоев.

Мэма Софур всё тёрла красные глаза, провожая воспитанницу. Даже не огрызалась, когда Камилла напомнила про выпивку и поведение. Лишь прижала к мягкой груди, тотчас отпустила да подтолкнула в плечо: уезжай, мол, скорее.

Когда выехали из спящего и сияющего тёплыми огнями Фэйерхолда, Камилла заскучала, но честно пыталась хоть чем-то себя занять. Достала амулет, чёрный и неприятный, ещё и склизкий даже через тряпицу. Впитавший магию четырёх стихий, камень и впрямь казался живым – даже в темноте. Налюбовавшись на то, за чем охотились все маги мира, Камилла аккуратно завернула его обратно в тряпицу, спрятала поглубже в сумочку и удобно свернулась на мягкой скамье.

Рассвет они встречали в Очаге, сделав лишь единственную короткую остановку у таверны. Камилла воспользовалась случаем, чтобы сбегать по нужде, стараясь не привлекать повышенного внимания, наспех проглотила горячее питьё и грубоватые булки на завтрак, уже заказанные ллеем Блаунтом – и выскочила наружу. Время поджимало.

Они почти не говорили – паладина явно что-то тревожило. Он то и дело вглядывался в горизонт, когда они выехали из Очага, и тёпло-карие глаза холодели и светлели до небесной голубизны. В такие моменты Камилла его почти не узнавала, и женское чутьё призывало молчать и не отвлекать.

Лёгкая карета ехала быстро, так что знакомую деревню они миновали сразу после полудня и вскоре подъехали к пограничной веже.

– Что тут происходит? – услышала Камилла голос мэма Гирра.

Кучер спрыгнул наземь и распахнул дверцу кареты:

– Кажись, приехали, светлейшая, – просветил он. – Дальше пути нет.

– Как это – нет? – удивилась Камилла. – Мы же сюда этой же дорогой ехали!

Ллей Патрик и мэм Гирр отошли к начальнику вежи, так что, приняв руку Тэрна, Камилла сошла вниз и поспешила к ним же. При её появлении усатый начальник страдальчески поморщился, вспомнив последнюю встречу, и натянул на уставшее лицо вымученную приветливость.

– А-а, светлейшая, – неуклюже поклонился он. – Что же, приехали вы. Дальше только ждать, пока эта пакость пройдёт. Даже по окружному пути не проехать – всё затопило.

– Это как? – не поняла Камилла.

Вместо долгих пояснений тот лишь махнул рукой на стену, и Камилла решительно направилась, куда послали. Непредвиденная остановка нервировала, так что по деревянной лестнице она взобралась, пыхтя не столько от усилий, сколько от возмущения. И замерла.

Тоненькая речка, отделявшая владения Эйросских ллеев от Рэдклиффских земель, и делившая королевство Айрон на юг и север, разлилась так, что подобралась почти вплотную к воротам. Плескались, бились глубокие воды, уносило злое течение вырванные с корнем деревья да опавшую листву. От серой глади тянуло неприятным холодом. А ещё – словно чудилось нечто в оживших водах…

– Водица с горечью, – просветил начальник вежи снизу, – лошади напились, так все передохли.

– Только лошади? – негромко уточнил паладин.

Усатый замялся, но признал:

– Ещё один тут погиб… Писарь наш. Бегал к зазнобе в деревушку, так это… нашли у берега ручья в жутком виде, высохший, словно все соки из бедолаги выжали. Мы только по одёже и признали. Кто такое с ним сотворил – ума не приложу. Вчерась нашли… посмотреть хотите?

Паладин молча покачал головой.

– К реке не приближайтесь, – предупредил Патрик. – Вода и впрямь… отравлена. И за людьми следите лучше. Это может… затянуться.