Блаженство по Августину
Шрифт:
Вторым представителем животного мира, как ныне проживающим в их мужском монастырском подворье, Аврелий обзавелся сам. Старого злющего черно-красного петуха по кличке Линкей он высмотрел у соседа-колона, как с куста облагодетельстванного приращением владений. За злобный драчливый нрав и пренебрежение курами прежний владелец посадил птицу на привязь, словно дворовую собаку.
Вероятно, поселянин и его семья — сплошь язычники — рассматривали баснословный обмен никудышного петуха на виноградник не иначе как в мифологическом смысле. По крайней мере они добрососедски от всей души искренне предлагали благодетелю и благотворителю Аврелию тайно принести черного бедового строптивца
В чем-либо переубеждать языческих дикарей Аврелий чисто по-философски не пожелал. Хватило того, что он осчастливил петуха, неимоверно возлюбившего своего освободителя от привратницкой неволи.
Жизнь в приспособленном курятнике Линкею почему-то не приглянулась, и он облюбовал застреху бывшей конюшни. Сидя на коньке крыши, он зверским заполошным криком и хлопаньем крыльев благодарно предупреждает любимого хозяина о любом появлении в ближайших окрестностях усадьбы отныне и навек ему ненавистных поселян-поработителей. Неважно, пешком ли они появляются или же на скрипучих сельских повозках.
Корм Линкей принимает только из хозяйских рук. Всех прочих он по-прежнему побаивается: как бы опять не привязали за ногу у ворот? К большому неудовольствию бдительного петуха, раз в три дня в конюшню, стоящую на краю усадьбы, привозят и там складывают съестные припасы.
Домохозяйственную скотину, а также рабов в общине Аврелия постановили не иметь. И то и другое слишком хлопотно, и никоим чином само себя не оправдывает.
По правде сказать, Аврелий с некоторым сожалением расстался с мыслью о лошадях, но подавляющему мнению большинства надо подчиниться. Не стал он возражать и против того, чтобы Эводий, принявший трехлетний обет молчания, поселился чуть на отшибе в былом рабском эргастуле возле летней поварни.
Точь-в-точь же ничуть не стоило возражений то, как ему, Аврелию Августину, в образе и подобии руководителя общежития, предоставили самую большую отдельную зимнюю комнату с окнами на южную сторону. Для того духовные братья славно потрудились, все подправили, любо-дорого подновили, когда он и его зять хлопотали в городе с распродажей фамильной недвижимости Августинов.
Для себя Аврелий сохранил на память о бывшем и минувшем один лишь отцовский пилум. Старое копье, не раз побывавшее с Патриком на дальнем юге, он поместил к другому оружию, какое в их общине умиротворенно держат на конюшне.
Он, кстати, едва ли не по-язычески совершил возлияние каплей вина на могиле Патрика по материнскому обычаю. Туда же пошла горсть могильной земли с места последнего упокоения тленного тела рабы Божьей Моники. Пускай они в будущем воскреснут вместе, коли будет на благорасположение Господне и соизволение Его, — молча помолился Аврелий на христианском кладбище Тагасты.
Должно быть, и его бренной плоти суждено упокоиться побок с тем, что некогда породило младенца Аврелия по воле Божьей, и создало таким, каков он есть в зрелости, под верховным руководительством Его отныне и присно и во веки веков.
«…Если бы ничто не проходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не имелось бы и настоящего времени…»
Из всего былого имущества Аврелий оставил в строгой неприкасаемости от ближних и домашних несколько костяных стилусов. Орудия труда всюду и везде есть предержащее частное достояние каждого творца-демиурга. Думать и делать по-другому означает лишиться как созидательного творчества, так и нормального созидающего
производства чего-либо духовного или материального.Равным образом материальная часть воинского вооружения принадлежит исключительно тем полноправным квиритам, кто способен эти орудия и все оружие с честью носить и умеет ими владеть.
По молчаливому соглашению духовных братьев частновладельческая собственность на производящие средства созидания или уничтожения явлена людям священной и неприкосновенной. Только так, и никак вам иначе с пользой для общего монастырского дела.
Зато разные знания не могут не пребывать в явственном общественном пользовании. В противном случае они останутся никому не нужной свечой, помещенной под непрозрачным сосудом. Но ставить ее должно открыто на подсвечнике. Вот и светит она всем входящим в дом познания нашего, как нам благовестно заповедано в Слове Божием. Тогда, быть может, обобществленное слово людское сделается плотью в той малой мере, какая доступна разумным сынам человеческим.
Общедоступность книжного знания не подлежит никоим ограничениям для читающих и правильного его разумеющих. Поэтому из Рима и Картага они вывезли четыре больших книжных ларя, доверху наполненных папирусными кодексами и пергаментными фолиумами. Так как софия-мудрость есть дело рукописания людского. Иными словами, креативный манускрипт, если выразимся на материнской латыни, — в целом удовлетворился обустройством на месте, прекрасно знакомом с юности, приор новоявленного мужского монастыря Аврелий Августин.
Отсюда вытекает четвертое монастырское правило Августина. Оно гласит: кто способен писать, тот пишет. А тот, кто не сподобился от Бога письменно излагать свои мысли, тому надлежит переписывать, преумножая и сохраняя сокровища книжного любомудрия. Потому что во всякой книге содержится хоть маломальская толика умственных литературных постижений, обобщающая опыт прошлого.
В той или иной форме по содержанию в истинной мудрости написанное во веки веков пребудет в настоящих и в предстоящих временах. Ибо его Дух Божий предвечно животворит. И буквоедам-словогрызам, криво толкующим разнохарактерную письменность, никак не убить его глубоко сокровенный духовный смысл.
Ведь самое характерное в любомудром человеке, содержательно приведенном Духом Божиим к познанию истины и свободы, состоит в том, чтобы он мог ясно созерцать умопостижимое и открывать нечто Божественное. Чем большими знаниями владеет мудрец, вхожий в Царство Божие на земле и на небесах, тем более прояснившимся становится его вероисповедальное умозрение. Потому как истинная вера осмысленно требует яснейшего познания в Боге в соответствующем образе истинного творения Его.
Напротив того, вероисповедание малокнижного простеца-невежды зачастую предстает слабым, непрочным, мнимым или ложным, поскольку в невежественном недостаточном понимании сводит вероучение на низменный уровень неученой черни. Оттого невеждам, неукам, простым и слабым душам свойственно искажать учение Церкви Христовой, подменяя ее догматы простонародным лукавым мудрствованием, идущем от демонского наущения.
«…Поднимаются неучи и похищают Царствие Небесное…»
Однажды в сентябрьские иды очень поздней петушиной пополуночью Аврелий сидел во дворе бок о бок с безмолвным Эводием. Оба глядели в звездное небо. Но Аврелий, размышляя, попутно делал по обыкновению небрежные заметки на восковой табличке. Думал он в ту пору усиленно и увлеченно о тайнах времени, связанных с непреклонным последовательным движением из прошлого через настоящее в будущее.
В раздумьях и молитвах засиделись они вдвоем без малого до четвертой вигилии.