Блеф

Я усмехнулся.

— Это правда.

Эверли подошла к дивану, но вместо того, чтобы сесть рядом со мной, она отодвинула мои плечи назад и уселась верхом мне на колени.

— Я думала…

Пока ее мысли касались ее обнаженного тела, я был «за».

— Думала о чем?

Она легонько поцеловала меня в шею, ее волосы разметались между нами.

— Вместо того, чтобы думать об этом как о браке, что, если мы будем думать об этом как о горячем, эксклюзивном сексе на пару лет?

Я запустил руки в ее волосы, отодвигая ее лицо от своей шеи, чтобы увидеть ее глаза.

— О сексе.

— О большом количестве секса. — На ее лице медленно расплылась улыбка. — Я точно выиграю награду «Лучшая жена».

Я усмехнулся и не смог сдержать улыбку.

Она провела кончиками пальцев по моему уху.

— У тебя потрясающая улыбка.

Комплимент заставил меня опустить руки.

Мы не должны были делать комплименты друг другу.

Не будет добрых слов. Никаких объятий или разговоров в постели. Лучше установить эти границы сейчас.

— Не говори мне такого дерьма.

Эверли вздрогнула, выражение ее лица стало жестче, когда она опустила руку. Но вместо того, чтобы отругать меня, она сильнее прижалась бедрами к моему паху.

— Тогда как насчет того, что у тебя отличный член? Это я могу говорить?

Я перевернул нас, в мгновение ока прижав ее к себе, чтобы вогнать свое возбуждение в ее лоно.

— Да.

— Хорошо. — Она наклонилась и прикусила мою нижнюю губу. — Тогда воспользуйся им.

Она раздела меня, когда я раздел ее. Когда мой член был покрыт презервативом, я погрузился в ее тугое лоно и начал жестко трахать. Мой рот прильнул к соску. Я перекинул одну из ее ног через спинку дивана, чтобы погладить ее клитор. И стал входить в нее в изнуряющем ритме, пока мы оба не взорвались вместе.

Я напоминал нам обоим, что речь шла о сексе. Что мы просто трахались и ничего больше.

Вот только, она скоро станет моей женой.

Глава 9

Эверли

— Ты чувствуешь себя по-другому? — спросила я, зачерпывая еще ложку мороженого.

— Не особо. — Хакс пожал плечами, поедая свою порцию шоколадного мороженного.

— Хм, — пробормотала я. — Я тоже.

Мы вдвоем сидели за кухонным столом. Хакс был одет в черные слаксы и серую рубашку на пуговицах. Он закатал рукава до локтей после того, как мы вернулись домой с праздничным ужином, состоявшим из тако и мороженого. На мне все еще было платье, в котором я была в здании суда.

Это было бордовое шифоновое платье с длинными рукавами, ниспадавшее до голых пяток, — туфли я оставила у двери гаража, как только мы вошли в дом, потому что они жали мне пальцы.

Я заказала это платье в одном из своих любимых интернет-магазинов и за ночь мне привезли его в Каламити. Если девушка не может потратить свои сбережения на свадебное платье, то для чего они нужны? У него был простой дизайн и небольшой шов на бедрах. Передняя часть платья опускалась низко между грудями и спускалась по спине.

Оно не было белым. Это было просто платье. Но оно сделало свое дело. Все, чего я хотела, — это красиво выглядеть для фотографии, которую можно повесить на стену, — ради продолжения этого фарса. Судя по одобрительному взгляду Хакса, когда я спустилась вниз, я попала в яблочко.

Свадьба больше походила на продление водительских прав, чем на объединение двух жизней. Мы пришли с правами. Предстали перед мировым судьей, который объявил нас мужем и женой. Конец.

Я была замужем.

— Твоя татуировка означает что-то конкретное? — спросила я, беря еще ложку мороженного.

Яркие краски змеились по его коже. Они были неровными, как на картинках в студии, и линии были не такими четкими. Но стиль Хакса нельзя было спутать ни с чем, особенно на фоне яркого вечернего неба, переходящего в острые зубчатые хребты гор.

— Это была одна из моих первых картин. В любом случае, первая, которая не была полным дерьмом.

— Приятно слышать. — Жена должна знать значение татуировки своего мужа.

Муж.

Это должно было показаться странным. Это слово должно было вызвать у меня трепет или приступ паники. Вместо этого я просто чувствовала… то же самое. Разве это не странно? Сегодня я вышла замуж. Замуж. Я была женой.

Жена. Жена. Жена.

Муж. Муж. Муж.

Ничего. Никакого страха. Никакого шока. Никакой неловкости. Мы избавились от этого в тот день, когда я переехала, благодаря потрясающему сексу на диване. В любой момент, когда это грозило повториться, один из нас или оба раздевались догола.

Проблема решена.

— Где ты научился рисовать? — Я закрыла свой стакан крышкой и соскользнула со стула.

Хакс закрыл свой стакан крышкой, чтобы я могла положить его в морозилку на полуночный перекус.

— В тюрьме. Для заключенных там были занятия, типа, естественные науки, математика и все такое. Мне это надоело в старших классах, но они хотели, чтобы мы записались на что-нибудь, потому что это выглядело бы привлекательно для комиссии по условно-досрочному освобождению. Я посещал занятия по изобразительному искусству и еще одно — по механике.

— У тебя, должно быть, были способности и до этого.

— Думаю, да.

— Думаешь? — Я ухмыльнулась. — Ты же видел свои работы, верно?

— Немного практики. Когда я вышел, я пошел работать к одному парню здесь, в городе. Платили немного, но у меня не было большого выбора. Никто не хотел брать на работу бывшего заключенного, но этот парень знал меня с детства. Подростком я работал на него, устанавливал забор на его ранчо. Поэтому он нанял меня поработать у него дома. Я жил от зарплаты до зарплаты. Продолжал рисовать, чтобы отвлечься. Мне стало лучше, и вот однажды Кэти пришла домой и увидела мою работу.

— Кэти. Типа твоя администратор? — Ладно, может, мне стоило задать больше вопросов, прежде чем добровольно выходить замуж за Хакса. — Вы жили вместе?

— После того, как я вышел.

— И у вас были отношения? — Они все еще были вместе? Потому что я не делилась. Ни мороженым, ни мужчиной.

— С Кэти? — Он сморщил нос. — Нет. Долгое время мы были друзьями, но это все. Она мне как сестра. Когда я вышел, она была там. Помогла мне встать на ноги. Разрешила мне недолго жить у нее на диване.

— Но… она работает на тебя.

— Да. В некотором смысле, я обязан ей своей карьерой. Она увидела картину и подумала, что я должен попытаться ее продать. В городе не было ни одной галереи, но никто бы все равно не купил ее у меня. Поэтому она отвезла ее в Бозмен. Показала ее в нескольких местах. Ее купила галерея приличных размеров. После того, как ее купили менее чем за сутки, они купили еще пять. В течение года я продавал картины исключительно им, пока не скопил немного денег. Я продолжал работать, пока не отложил приличную сумму. Сначала я купил это место, потом галерею.