Блеф

Я завернула за угол лестницы, готовая скрыться в квартире, натянуть его толстовку и свернуться калачиком на диване, когда темная фигура, сидевшая на верхней ступеньке, встала.

Мое сердце подскочило к горлу. Мой вздох отразился от стен.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя.

Мужчина, которого я искала, все это время был здесь.

Я прижала руку к своему бешено колотящемуся сердцу и продолжила подъем.

— Ты напугал меня.

— Прости. — Хакс подождал, пока я достану ключи и открою дверь. Но он не последовал за мной за порог. Он стоял в холле, как и каждое утро в течение недели. — Прости, Эв.

— Ты поэтому нарисовал эту картину? Чтобы извиниться?

— Нет.

Я бросила сумочку на пол внутри и повернулась к нему лицом.

— Чего ты хочешь, Хакс?

— Скажи мне почему?

— Почему, что?

Слышал ли он о моем переезде в Новый Орлеан? Невозможно. Единственным человеком, которому я рассказала об этом, была Люси.

Хакс нахмурился и подошел ближе. От пристального взгляда его глаз у меня перехватило дыхание. Утренний угрюмый мужчина исчез. Именно этот Хакс заставлял мое сердце биться чаще. Мужчина, который знал каждый изгиб моего тела. Мужчина, который чего-то хотел и был полон решимости это получить.

— Скажи, почему ты вышла за меня замуж? — Он переступил порог, проталкивая меня вглубь квартиры.

— Потому что мне было скучно.

Он покачал головой, делая еще шаг вперед. Затем еще один. И чем ближе он приближался, тем дальше я отступала, пока он не прижал меня именно к тому месту, где я и хотела оказаться, — к кирпичной стене рядом с моей кроватью. Его ладони обхватили мои руки, он крепко сжал их и поднял над моей головой.

Волна вожделения пронзила меня, когда его запах наполнил мой нос.

Боже, перед ним было трудно устоять.

— Эверли. — Он произнес мое имя тихим рокочущим голосом. Сурово. Требовательно. Эротично. — Расскажи мне.

— Это не имеет значения. — Я покачала головой, глядя мимо него.

— Скажи мне. — Он переменил хватку, взяв меня за руки одной рукой, чтобы другой дотянуться до моего подбородка. Он просунул под него палец, привлекая мое внимание к себе.

— Я хотела помочь Саванне, — ответила я. Разве мы не проходили через это раньше? Неужели он не поверил, что я искренне помогала его дочери?

Хакс покачал головой, и выражение его лица смягчилось. Он убрал руки с моей кожи. На мгновение я подумала, что он оставит меня здесь, тяжело дыша, прислонившись к стене. Но затем его пальцы коснулись моего лица.

Он провел по моему носу от переносицы до кончика одним легким прикосновением.

Словно кистью.

У меня упало сердце.

Все это время он нежно прикасался к моему лицу. Линии, которые он рисовал месяцами, бесчисленные ночи, когда он обводил мои черты. Он раскрашивал мое лицо. И теперь окончательный результат был запечатлен на холсте, выставленном в рамке в витрине его галереи-студии, на обозрение всего мира.

На холсте должны появиться последние цветные мазки. И я покажу их ему.

Мои глаза наполнились слезами, и одна слезинка скатилась по моей щеке.

— Не спрашивай меня почему. — Если бы мне пришлось признаться, если бы он узнал это обо мне, то у меня не осталось бы ничего своего. Моя защита рухнула бы, и он узнал бы то, что я слишком долго пыталась скрыть.

— Скажи мне, детка, — этот грубый, надрывный голос так старался быть нежным. — Скажи мне, почему ты вышла за меня замуж.

Почему он задавал мне этот вопрос, когда у него уже был ответ?

— Ты уже знаешь, — прошептала я.

Он кивнул.

— Все равно расскажи мне.

— Чтобы ты мог разбить мне сердце? Чтобы ты мог отталкивать меня снова и снова? — Я вздернула подбородок. — Нет. Уходи. Между нами все кончено.

— Ничего между нами не кончено, — его губы прижались к моим, заглушая любой протест страстным поцелуем.

Я боролась, упираясь в его твердую грудь, пытаясь вырваться, но Хакс не поддавался.

Его сильные руки обвились вокруг меня, притягивая в свои объятия.

— Эв, — прошептал он мне в губы.

Этот шепот сломил мою решимость.

Одно движение его языка по моей нижней губе, и я открылась, чтобы он проскользнул внутрь. А потом я потерялась. Потерялась в мужчине, который покорил мое сердце. Потерялась в мужчине, которого полюбила с той самой первой ночи.

Хакс целовал меня до тех пор, пока у меня не закружилась голова, затем его губы оторвались от моих, скользнув по щеке к уху.

— Скажи мне.

— Мне страшно, — призналась я, качая головой.

После такой эмоциональной недели я не могла притворяться, что справлюсь с этим. Не с Хаксом. Слезы хлынули потоком и потекли по моему лицу. Рыдание вырвалось наружу.

— Прости меня, Эв. — Он прижал меня ближе, обхватив мой затылок, когда я уткнулась в его шею. — Пожалуйста.

— Не могу.

— Можешь. Ты знаешь, что со мной ты в безопасности.

Искренность, прозвучавшая в его словах, заставила меня отстраниться. И когда я посмотрела в эти ослепительно синие глаза, правда хлынула наружу.

— Потому что я люблю тебя.

Хакс с самого начала был особенным. Может быть, я влюбилась в него в ту первую ночь. Может быть, во вторую. Я так долго отрицала свои чувства, что было трудно определить, когда это началось. Но настоящая причина, по которой я предложила ему жениться на мне, была не в Саванне.

Этой причиной была я.

Хакс помог мне чувствовать себя в безопасности. Он заставлял меня чувствовать себя желанной и почитаемой. Его сердце было зеркальным отражением моего.

Как я могла не любить его?

Хакс прижался своим лбом к моему.

— Я начал писать твой портрет через три дня после той первой ночи.

— Что? — Но тогда это означало бы…

— Я люблю тебя, — в его голосе звучала теплая ласка. — Черт, я люблю тебя.

Мой подбородок задрожал, и на лице появилась небрежная улыбка.

— Не говори мне такого дерьма.

Он засмеялся, и этот смех заставил весь мой мир остановиться. Якорь, который я так долго искала, тот, что не дал бы моей жизни выйти из-под контроля, был прямо здесь.