Блеск и нищета российского ТВ

Кстати, оба этих тележурналиста тоже были на торжественном приеме в Кремле и оба были удостоены награды: получили из рук президента орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени. О том, как проходило это торжество, поведала читателям на страницах газеты «Московский комсомолец» (номер от 30 ноября) очевидец – журналистка Мила Кузина. Приведу несколько отрывков из этой публикации: «…Владимир Путин поздравил всех по-простому, со сцены Кремлевского дворца. Он поблагодарил ветеранов и пожелал всем вдохновения и творческих успехов. Поискал глазами Олега Добродеева и Константина Эрнста и добавил: «Телевидение – это единая семья, а в семье бывает всякое… Конкуренцию между каналами трудно не заметить. Но не стоит забывать об уважительном отношении к зрителям» (президент имел в виду участившиеся в последнее время случаи, когда Первый канал и «Россия» в пику друг другу ставили на одно и то же время – в прайм-тайм – интересные передачи и сериалы. – Ф. Р.).

Президент сошел со сцены и сел на свободное место между легендами советского эфира Анной Шатиловой и Игорем Кирилловым. За тем же столом оказались ведущая программы «Вести» Мария Ситтель, ведущая программы «Время» Екатерина Андреева, бывшая ведущая НТВ Татьяна Миткова, Николай Дроздов, Александр Масляков, Эдвард Радзинский и Виталий Вульф.

За президентским столом все активно ели. Ломтики копченого угря кончились первыми. Потом дошла очередь до рулетов из палтуса и галантина из судака. Ветеранам все нравилось. «Вот раньше, – рассказывал Игорь Кириллов, – у нас на «голубых огоньках» были только печенье и конфеты, а теперь настоящий пир». (Как говорил герой одной популярной кинокомедии: «За чей счет этот банкет?». – Ф. Р.) Владимир Путин даже сходил за фруктами для Анны Шатиловой. Пил президент красное вино, хотя на VIP-столах появился и дорогой коньяк.

…Конферанс Владимира Молчанова обходил президента стороной. Президент сидел и тихонько ел. А праздник шел своим чередом. На сцену вышла Пелагея – одна из любимых исполнительниц президента. Девушка-вундеркинд традиционно пела про валенки. Ее сменила певица Валерия.

Эдвард Радзинский перегнулся через стул Шатиловой и начал что-то объяснять президенту. «По протоколу Путин должен был уйти через 20 минут, – переживали организаторы. – Но от Радзинского так быстро еще никто не уходил». Говорили они о книжках Радзинского. Владимир Владимирович прочитал его «Александра II» и делился впечатлениями.

Тут слово досталось Игорю Кириллову: «А мог ли я когда-нибудь предположить, что буду вот так запросто сидеть за одним праздничным столом с президентом». Президент довольно улыбнулся. Наконец он засобирался, встал и тут же оказался в плотном кольце поклонников. Его зажали Андрей Малахов, Владимир Соловьев, Татьяна Веденеева и Елена Малышева. Константин Эрнст из-за соседнего столика бросал на Малахова испепеляющие взгляды. Охрана Путина принесла два букета. Один он вручил Анне Шатиловой – у нее как раз был день рождения, другой достался Екатерине Андреевой. Татьяна Миткова осталась в странном положении – ей букета не досталось – и выглядела растерянной (видимо, Путин до сих пор не мог простить Митковой ее антикремлевскую позицию конца 90-х. – Ф. Р.)…

…На сцену вышел Олег Добродеев и произнес тост за ветеранов. Константин Эрнст хранил молчание. А гендиректор НТВ Владимир Кулистиков и гендиректор СТС Александр Роднянский вообще на праздник не пришли. Но тем не менее столько телевизионных лиц и топ-менеджеров телеканалов давно не собиралось…»

Были и другие отклики на этот юбилей – критические. Причем самое удивительное, звучали они с разных политических флангов – как с левого, так и с правого. Начнем с первого.

В газете «Советская Россия» было опубликовано довольно объемное письмо Е. Винокуровой, из которой позволю себе привести небольшой отрывок: «На телевидении праздник: ему исполнилось 75 лет. Сам президент чествует юбиляров, говорит о преемственности поколений. Странно, что преемственность не была разрушена, когда по телевизионному экрану под вопли о «секшен революшн» зашагали полуголые особи под красными знаменами. Когда под объективами телекамер пожирали торт в виде Ленина в гробу. Когда в связи с праздником Победы с телеэкрана убеждали население в том, что в войну победили немцев, завалив их русскими трупами, а «преступник Сталин» не имел никакого отношения к победе. Действительно, необыкновенная преемственность, недаром президент называет работников телевидения единой семьей. Единая семья – да, об этом в связи с 10-летием то ли второго, то ли первого государственного канала непринужденно высказалась с телеэкрана Арина Шарапова: на кого ни посмотришь, умиленно отмечала теледива, со всеми либо училась в одной зарубежной школе, либо встречалась за границей.

Президент отметил особую роль и значимость телевизионной семьи. Без особой роли и значимости было бы невозможно с таким злорадством показывать потрясшие весь мир сцены расстрела собственного Верховного Совета, утверждать, что милиционеры, охранявшие это здание (преданная присяге, в первую очередь уничтоженная охрана), разграбили его, что убитых было 140 человек, хотя только внутри полы и лестницы устилали, как свидетельствовали очевидцы, сотни трупов, а еще были расстрелы на баррикадах, на стадионе, и выстрелы в развалинах звучали дольше двух недель.

Президент сказал, что телевидение формирует вкусы телезрителей. Будь иначе, телевидение погнушалось бы показывать народу заманенного в подготовленное соответствующим образом помещение опоенного генерального прокурора с непотребными девицами. Настоящий герой позорной передачи г-н Швыдкой с тех пор так и мозолит глаза и засоряет уши телезрителей. Заслуги-с, господа, а также особая роль и значимость…»

Однако с левым флангом все ясно – коммунистам и в самом деле не за что любить нынешнее коммерчески-продажное телевидение. Другое дело либералы, которые еще со времен горбачевской перестройки со всем энтузиазмом разоблачали советскую экономику и рьяно поддерживали рынок, обещая народу при его наступлении райские кущи. Естественно, гнобили они и советское искусство, литературу и тогдашние СМИ, обвиняя их в тотальной несвободе. «При нашей власти все будет иначе!» – вещали сладкоречивые либералы. Они не обманули: при них действительно все стало иначе, но вот лучше ли? На этот счет приведу некоторые отрывки из статьи известного перестроечного экономиста-либерала Андрея Нуйкина, которая была опубликована в «Литературной газете» аккурат накануне празднования 75-летия российского ТВ (номер от 4 октября 2006-го): «…Советский Союз массовой культурой к началу войны заражен был достаточно поверхностно. Это и спасло страну. А заодно «по пути» – и все человечество. Советское радио не деморализовало, не раскалывало народ в роковой ситуации, а сплачивало и воодушевляло. Сейчас, при полном господстве в эфире «демократического» телевидения, мы продержались бы чуть дольше Франции (она пала в 1940 году за 44 дня. – Ф. Р.). И то только из-за величины страны и знаменитого бездорожья.

Периодическая печать, перейдя в руки частных лиц, начала отстаивать их шкурные интересы. Фактически единственной объединяющей интеллектуально и информационно силой в стране осталось лишь телевидение. И как же повела себя эта «сила»? Очень странно. Можно сказать, предательски по отношению к народу и интересам державы (вспомним речь В. Путина на юбилейных торжествах – он говорил диаметрально противоположное. – Ф. Р.).

Обсуждала ли наша «общественность» хоть раз всерьез беловежский передел мира? Что это было: распад или умышленный развал? В том числе и на главной нашей – телевизионной трибуне? По-настоящему всенародно – ни разу! Проглотила «общественность» преступные решения торопившихся делить собственность политиков, утерлась и побежала строить «рынок». Тоже ни разу (!) всерьез не обсудив, а что это, собственно говоря, такое?.. И если бы только это!..

Считается, что молодые очень любят разговоры про любовь. Но именно про нее мы последние десять лет и перестали говорить. Совершенно! Секса в стране стало навалом, но нате вам – любовь куда-то исчезла. Совсем! Ни в литературе, ни в театре, ни в кино, а тем паче на ТВ давно уже даже намека на этот старомодный атавизм не осталось! Слово само по себе фигурирует, но означает абсолютно то же, что и секс. «А потом мы с ним занялись любовью…» Скажите на милость, как можно «заняться» чувством? То-то и оно.

Так что же оставила «демократия» поколению пепси из того, что придавало когда-то жизни поэзию, высокий смысл, духовное родство с человечеством? И чего же мы удивляемся, что на нашу молодежь вдруг сначала обрушилась эпидемия самоубийств (по этому показателю Россия тогда была на 2-м месте в Европе. – Ф. Р.), а потом волна экстремизма?..

Вглядитесь, господа, новые хозяева жизни, в то, как и в какую сторону перерождается наша молодежная толпа. Ваши толкования происходящего обескураживают примитивностью и недальновидностью. Впрочем, откуда было бы взяться другому? Вы ведь убеждены, что рубль (доллар) все обеспечивает, все решает не только в экономике и политике, но и в сознании. Хотел упомянуть о душе, даже «духе», но, думаю, было бы опрометчиво раздражать вас разговорами о «непонятном»…

Не удержусь, чтобы не сказать несколько слов о самом грустном – о юморе на экране. О сатире ничего сказать не могу. Не то всем сатирикам зубы повыбивали и им нечем кусаться, не то общество наконец-то достигло обещанной коммунистами полной бесконфликтной гармонии. Впрочем, писать и о юморе (нынешнем юморе) я, наверное, не вправе. Больше двух-трех минут того же «Аншлага» не выдерживаю, выключаю.

Хотя к прославленным нашим мастерам репризы и к ржущей в самозабвении публике у меня все же один вопрос вызрел: «Над чем смеетесь, россияне?!» Подчеркиваю: не над кем, а над чем? Слушая Райкина, мы тоже смеялись – не только над бюрократами, но и над собой тоже, и в этом я не вижу большой беды или какого-то унижения. Это был смех не рабский, а раскрепощающий, помогающий уловить мерцание света в конце тоннеля. А сейчас? Это же юмор не просто «ниже пояса», он еще и с тыльной стороны тела. Из шутки в шутки, из сценки в сценку мастера эстрады объясняют нам, какие мы (а вовсе не те, кто сделал такой нашу сегодняшнюю жизнь!) идиоты, а мы ржем, а мы заходимся от восторга. Да и растолковывают это нам, мягко говоря, удручающе «неталантливо».