Близкие
Шрифт:
– Да ведь дело куда серьезнее, куда! Или ваше участие в проекте «Эдем» тоже прикажете считать иронией – по отношению к беззащитным, отчаявшимся, одиноким старикам?
Скромный такой, незаметный детектив. С хваткой питбуля.
– Действительно, дело куда серьезнее. Я оказался обманут точно так же, как и эти беззащитные люди. К сожалению, не заказал детективного расследования, прежде чем принять предложение об участии в рекламе, – отвечает Денис.
– То есть вы хотите сказать, что «Эдем» – не ваш проект? Не бизнес вашей компании?
Вот удар ниже пояса. Разумеется, Пичахчи
Но теперь все представляется Денису совершенно иначе. Зачем спасать то, чем рисковал не задумываясь? Что шатко? Что и без того висит на волоске? Думал, что движется по течению, но хотя бы по горизонтали, а после разговора со Стефаном ясно увидел, что вертикально и вниз.
– И вы, и я, и все зрители видели интервью вице-мэра Вадима Ивановича Шихарева, в котором он представлял «Эдем» как проект мэрии. У меня, как и у всех остальных, не было никаких причин не верить городским властям. К счастью, благодаря вашему расследованию, все это вовремя раскрылось.
Зал несколько замирает, но загорается табличка «аплодисменты», и все одобрительно аплодируют.
– Как видите, мне скрывать нечего, – продолжает ободренный Денис. – Я оказался обманут так же, как и те, кто звонил по предложенным телефонам в надежде найти помощь и поддержку в «Эдеме». Даже более того – за одно упоминание на этом ток-шоу имен официальных лиц мне угрожали серьезной расправой. Но угрозы меня не пугают. Вопросы о моей случайной гибели частные детективы будут задавать уже не мне. А вот вы, господин Пичахчи, вряд ли сможете назвать инициаторов вашего расследования, несмотря на то, что, стремясь потопить всего лишь одного журналиста, спасли жизнь многим людям. Я рад, что все так сложилось. И рад, что это не просто выяснилось кулуарно, а стало достоянием широкой общественности.
Опять звучат аплодисменты. Маша дает слово зрителям – все возмущаются действиями городских властей и выражают твердую уверенность в том, что мэр ничего не знал о проекте, всенепременно разберется и накажет виновных.
Питбуль равнодушно умолкает. Его часть работы выполнена. Больше того, что он должен был сказать, говорить он не намерен. Полномочий обвинять мэра или кого-то из горадминистрации у него, тем более, нет.
Во второй части «Слухов» на диванчик присаживается Стефан. Зал встречает его аплодисментами. Маша благодарит гостя за визит, подчеркивая, что актер смертельно болен, но все-таки нашел силы, чтобы поддержать честную и нужную передачу – «Час откровенности».
Это уже финишная прямая ток-шоу. Стефан выглядит лучше, чем вчера у Дениса. На нем серый костюм без галстука, верхние пуговицы расстегнуты. Он кажется привлекательным, и в то же время – нереальным, тающим в воздухе, призраком себя прежнего.
Маша выражает общее восхищение его мужеством. Для зрителей он уже свят. Болен СПИДом и свят. Желанный и недосягаемый. Герой, которого уже никто не удержит за руку рядом.
У Дениса невольно влажнеют глаза. Вчера, в его студии, в нем не было столько прощального, мерцающего света. Но теперь он прощается…
– Не мог не прийти, не мог промолчать, когда дело касается честного,
умного, неординарного человека, – говорит Стефан. – Скажу вам как простой зритель – этот человек примиряет с телевидением тех, кому хочется думать и понимать, а не просто наблюдать за цветными картинками на экране. Пока есть такие передачи как «Час откровенности», имеет смысл сама откровенность, интеллект, опыт, духовность человека. Значит, у каждого из нас есть шанс не только почерпнуть что-то для себя, не только сделать вывод из чужих ошибок, но и донести что-то свое – важное, наболевшее, выстраданное. Поэтому и не хочется видеть в программе таких гостей, восприятие которых может спасти только ирония. Хочется восхищаться и верить, что вот-вот, еще немного – и я тоже буду достоин «Часа откровенности».Для меня этот час уже настал. Эта передача стала наилучшим итогом моей жизни. Вы увидите ее скоро. Возможно, к тому времени я уже уйду из числа зрителей, как недавно ушел из числа актеров.
И на прощанье скажу совсем банальные вещи, – Стефан усмехается. – Будьте осторожны, ведите здоровый образ жизни, доверяйте хорошим людям…
Маша смахивает слезы, детектив Пичахчи опускает голову. Запоздало вспыхивает команда «Аплодисменты». Видимо, режиссер не ожидал такого сентиментального шоу. Маша закрепляет эффект, желая Стефану здоровья и жизненных сил. И оттого, что обращается практические к его фантому, к памяти о нем, к его тени, зрители в студии без всякой команды начинают всхлипывать…
Только к ночи звонит Шихарев:
– Ну и сука ты, Федулов! Скажи спасибо, что я практически уже замял это – на своем уровне. Иначе – лежать тебе в асфальте и не чихать.
– Да мне все равно, где не чихать.
– Вот и не думай, что ты меня обхитрил! Плевал я на твое телевидение!
– Я не думаю. Мне, правда, фиолетово.
Шихарев отсоединяется матерясь.
Слышен мат в пустой комнате.
Слышен мат в пустом сердце.
В хаотичном сне кто-то говорит Денису о результатах анализов, о новых выпусках передачи, о центральном канале:
– Хорошо, что все закончилось позитивно.
И смысл слова «хорошо» уходит.
25. ЭТО ВСЕ ОБЪЯСНЯЕТ.
Апрель уже на исходе. На работу вернулась Юля и еле успевает принимать звонки. «Часом откровенности» вдруг заинтересовались и академики, и изобретатели, и новые реформаторы. Значит, люди еще верят в науку, в изобретения, в политические реформы. И в Дениса Федулова. Верят, что он выслушает, правильно поймет, правильно расставит акценты, правильно расскажет о них зрителю. И все, казалось бы, в обычном ритме. Но…
Смысл понятий так и не вернулся. Знал он Костика все эти годы или не знал? Ошибся в нем или не ошибся? Любил Оксану или не любил? Врал зрителям или не врал? И то, и другое возможно с одинаковой степенью вероятности.
По утрам он прислушивается к своему организму, трогает дрожащей рукой лоб, но так и не идет в больницу – откладывает. И Оксане нужно позвонить, но тоже не хватает ни сил, ни смелости. Температура будто бы в норме, но и у Стефана все начиналось бессимптомно.