Близнецы-тираны

— Нет.

— Нет?

— Ты останешься здесь, сестренка. — Улыбка вернулась на его лицо. — Мне не нужно, чтобы ты создавала мне проблемы.

— Я… Я бы никогда…

— Оставь это. — Он снова приближается ко мне, и я вздрагиваю, когда он ласкает мою левую щеку. Ту самую, на которой он оставил порез на хорошеньком личике Дав. — Может быть, мне тоже стоит и тебе сделать это. Вы с Дав хорошо бы смотрелись. Держу пари, ей бы это понравилось, как твоему маленькому подражателю.

— Паркер, я…

— Заткнись. — Его тон заставляет меня замолчать.

— Давай вернемся, — шепчу я.

— Нет.

— Пожалуйста.

— Нет. — Он отходит в сторону, качая головой. — Я думал, мы могли бы решить это, Джун. Я думал, что смогу показать тебе, как ты ошибалась. Хотел снова все исправить. Но, похоже, я ошибался.

— Давай просто вернемся в дом и…

— О, я уйду. — Он ухмыляется. — Но не ты.

— Паркер, я…

— Что? — Насмехается он. — Ты сожалеешь? Ты хочешь помочь? Мне не нужна твоя помощь, сестренка. Я понял это. И я приду за тобой, как только закончу. Будь хорошей девочкой и подожди меня.

— Что? — Я хмурю брови, следуя за ним к дверям, ведущим наружу. — Паркер, давай просто…

— Нет. — Он толкает меня назад так грубо, что я спотыкаюсь и чуть не падаю. — Больше не о чем говорить. Это план Б. Подожди меня здесь и подумай о том, что ты сделала не так. Как только ты признаешься в этом мне и себе, я тебя выпущу.

— Ты не можешь держать меня здесь! — Я нервно смеюсь, мое сердце колотится, когда я снова тянусь к двери. — Паркер, ты же знаешь, я боюсь темноты…

— Я знаю, — ухмыляется он. — Именно поэтому я оставляю тебя здесь.

— Паркер, пожалуйста… Я думаю, что я могла бы быть…

Он открывает дверь и выходит на улицу. Я бросаюсь за ним, но дверь захлопывается у меня перед носом. Теперь нет ничего, кроме темноты и звука удаляющегося гольф-кара.

Меня охватывает чистый ужас. Темнота. Темнота просто ошеломляет.

Я всегда знала, что эти кошмары моего из детства однажды настигнут меня…

Глава 23

Кейд

Я целый день ничего не слышал от Джун, и я безумно волнуюсь. Я взорвал ее телефон звонками и сообщениями. Я отправил электронное письмо. Сообщение в Facebook. Сообщение в Instagram. Ничего.

Ни хрена себе.

Стоя сейчас перед воротами своего бывшего дома, я надеюсь, что мне посчастливится увидеть дружелюбное лицо по другую сторону двери. Кого-то, кто знает меня, помнит меня и впустит меня в дом. Паркер чертовски уверен, что этого не произойдет. Он все еще зациклен на своей дурацкой гребаной вендетте, потому что я был первым у Джун.

Я звоню в видеодомофон, и на видеоэкране появляется лицо горничной. Я не узнаю ее, но ее глаза загораются, когда она видит меня.

— Ах, мистер Миллер! — восклицает она. — Есть успехи в поисках Джун?

Она думает, что я Паркер, и ее слова наполняют меня беспокойством. Где, черт возьми, Джун, если даже Паркер ищет ее?

— Пока нет, — отвечаю я. — Впусти меня, пожалуйста.

К счастью, она не спрашивает, как я добрался и где машина, а просто пропускает меня. Я иду по круглой подъездной дорожке к поместью, восхищаясь красивым домом, за который папа и Рейчел заплатили с трудом заработанные деньги. Похоже, Паркер сегодня в отъезде, и я благодарен за это. Я хочу верить, что он ищет Джун так же, как и я, но я ему больше не доверяю. Может быть, я никогда этого не делал, черт возьми.

Я приветствую встревоженную горничную, которая тоже, кажется, беспокоится о Джун. С ее помощью я переворачиваю дом с ног на голову. Я ищу Джун повсюду, даже на чердаке, где висят картины Паркера в простынях. Я не пропускаю зрелище в главном зале. Наш семейный портрет испорчен, и я знаю, что это сделал Паркер. После того, как он покинул нашу квартиру, я видел, что он сделал с картиной, на которой изображены мы двое. Он создает прекрасные вещи… но он также любит уничтожать их. Я думаю, он всегда был таким.

Я помню бабочку, которую мы хранили в старой шкатулке моей матери для драгоценностей. Это воспоминание такое старое, что в моем сознании оно кажется хрупким и мимолетным. Но некоторые вещи все еще так ясны. Идея Паркера — прижать насекомое к земле. Чтобы причинить ему боль. Не дать ей ускользнуть. Все это была его идея. И я согласился с этим, даже несмотря на то, что меня от этого тошнило.

И тут я вспоминаю, как моя Июньская бабочка, посреди ночи отправилась спасать бабочку. Теперь это воспоминание ощущается по-другому. Я все еще чувствовал тонкие ножки бабочки в своей ладони, когда раздавил ее. Я не хотел причинять ей боль. Я просто хотел избавить её от страданий. Она все равно не выжила бы. Моя милая, идеалистичная Джун хотела забыть об этом, но она никогда бы не оправилась от того, если бы узнала, через что я с Паркером проходил, его всегда поглощала тьма, а у меня не хватало духу рассказать об этом Джун. Я скармливал ей ерундовую невинную ложь и притворялся, что чудовищем был я, а не мой брат.

Мой брат очень хорошо научился скрывать свои грязные, тёмные секреты, пряча животных, которых он любил обижать, в местах, которые Джун не могла найти.

Пока мы с горничной Пэтти переворачиваем дом с ног на голову в поисках Джун, я думаю о прекрасной черноволосой девушке, чье лицо испортил мой близнец. Она была так похожа на Джун. Пугающе так. И Паркер сделал это с ней, исказив ее лицо гротескной улыбкой. Ее жизнь была разрушена. Исчезла в одно мгновение, потому что она совершила единственную ошибку, доверившись моему брату.

Я стискиваю зубы, стону от разочарования и провожу руками по волосам, когда мы нигде не можем найти Джун.

— Мистер Миллер, как вы думаете, с ней все в порядке? — Даже Пэтти сейчас нервничает, и я, черт возьми, не знаю, что ей сказать. В моей голове постоянно звучит мантра моего отца Familia ante omnia. Он хотел бы, чтобы я защищал Паркера любой ценой. Но после того, что Джун рассказала мне вчера, мне интересно, насколько извращенным был папа. И должен ли я верить чему-либо из уст моего близнеца…

— Я продолжу поиски, — бормочу я. — Но если через несколько часов результата не будет, я хочу, чтобы ты вызвала полицию. Понимаешь?

Она кивает с серьезным выражением на лице, прижимая руку к груди.

— Мисс Уайлдфокс… Как вы думаете, с ней все в порядке, сэр?

Я не отвечаю, и слезы наворачиваются на ее глазах, когда я неловко протягиваю руку, чтобы утешить ее.

— Я уверен, что с ней все в порядке, я найду ее и верну обратно.

Пэтти кивает, как только мы слышим, как открывается входная дверь. Наши глаза встречаются, и она хмурит брови.