Блондинка за окном

Новый же, напротив, был весел, без умолку разговаривал и никуда не торопился – впереди у него был целый год.

– Во-первых, бросишь курить! – сказал он, обращаясь ко мне. – Сразу с двенадцати ноль-ноль.

– Бросит, бросит, – ухмыльнулся Старый, сминая в пепельнице сигарету.

– Фу, а надымил то! – поморщился Новый и, недовольно взглянув на Старого, продолжил: – Во-вторых, к лету выучим английский и французский…

– Вы бы еще китайский прихватили, – съехидничал Старый.

– Надо будет – и китайский выучим! – огрызнулся Новый. – А летом, предлагаю, взять путевку и прокатиться по Европе! Представляешь, Лондон, Париж, Мадрид, Вена…

– А кто картошку на даче окучивать будет, огурчики поливать? – спросил Старый.

– Да что же это такое! Перебивает и перебивает! – возмутился Новый. – А картошку с огурцами можно и на рынке купить!

– Экскюз ми, сэр! – извинился Старый. – Кажется, вы на моей шапочке сидите.

– Пожалуйста! – встал с дивана Новый. – А нечего свои вещи разбрасывать, где придется. Еще предлагаю заняться бегом…

– Сразу с двенадцати ноль-ноль? – снова съехидничал Старый, расглаживая свою шапочку.

– И гирями, – стараясь не обращать внимания на Старого, продолжил Новый. – Только гири надо купить в магазине.

– А не надо покупать, что зря деньги тратить. Они у нас с осени на даче где-то валяются. Мы ими грузди с рыжиками придавливали, когда солили. Ну, давайте-ка, по рюмочке. На посошок, как говорится. А то мне уже скоро уходить надо, – сказал Старый, взглянув на часы.

Мы с ним, чокнувшись, выпили по рюмочке водки и закусили грибочками.

– А ничего грибочки-то получились! – сказал Старый. – Ну, пора мне, пора.

Я проводил старика до двери и крепко на прощание обнял.

– Желаю вам обоим успехов! – сказал Старый и подмигнул в сторону Нового: – Адью, месье!

– Какой вредный старикашка! – сказал Новый, когда за Старым закрылась дверь.

– А ты знаешь, он был неплохим годом, – сказал я и достал с полки альбом с фотографиями. – Присаживайся, посмотрим.

– Какой ты здесь счастливый! – воскликнул Новый, когда я ему показал первую фотографию.

– В этом году у меня родился сын. Это он у меня на руках.

– А это кто такие, как черти перемазанные?

– Это я с ребятами на работе. Мы запустили установку. На месяц раньше срока. Чумазые, но веселые и радостные. А это я с ребятами вечером у костра, на Байкале.

– А с гитарой это кто?

– Андрюха, друг мой. А это мы в Саянах. Нас тогда накрыло снежной лавиной. Но ничего, выбрались. А это…

Я взглянул на Нового: он с завистью смотрел на разложенные фотографии.

– Не переживай! – сказал я ему и ободряюще улыбнулся. – У нас еще с тобой будет, что вспомнить.

Жеребец

Вот уже вторую неделю, перед сном, бабка Лена подкалывала своего мужа, деда Кузьму.

– Ну что, жеребец ты наш, – говорила с ехидцей она, сидя в кровати и поправляя подушку, – может, скинешь ватники-то свои да навестишь женушку? Хотя бы на полчасика-то.

Кузьма же в ответ только покряхтывал в своей кровати и недовольно ворчал.

– Ладно, ладно, – зевнув, говорила бабка Лена. – Чего уж там. Всё, улёгся? Тушить свет или еще нет?

– Улёгся. Туши, – отвечал Кузьма, и вскоре с его стороны раздавалось похрапывание.

А причиной ехидства бабки Лены послужила реклама, в которой снялся Кузьма – случайно. Шел он, семеня мелкими шажками, по улице – ходил в ЖЭК за отопление и воду платить. Подходят к нему какие-то люди и спрашивают:

– Не хотите ли, дедушка, в рекламе снятся? Небольшой ролик, секунд на двадцать. Мы вам хорошо заплатим. Сложного ничего нет. Будете держать в руках вот эту коробочку с лекарством и говорить. Что говорить, скажем.

– Давайте, попробую, – согласился Кузьма, беря в руки коробочку, – может, получится.

– Получится, дедуля, получится! Вот, держите коробочку. Названием поверните в сторону камеры. Макс, делаем пробу, включай камеру.

– Что говорить-то? – поинтересовался Кузьма.

– Говорите: мне уже семьдесят лет!

– Семьдесят два, – поправил Кузьма.

– Хорошо, пусть будет семьдесят два – еще лучше. Итак, запоминаем дальше. Омолодин я начал принимать недавно, всего два месяца назад. Еще лет десять назад я попрощался со своей сексуальной жизнью.

– Однако, уже пятнадцать будет, если не больше.

– Хорошо, дедуля, пусть будет пятнадцать. Запоминаем: омолодин я начал принимать недавно, всего два месяца назад. Пятнадцать лет назад я попрощался со своей сексуальной жизнью. И вот, благодаря этому чудесному омолодину, я вновь почувствовал себя молодым. Да еще каким! Если одним словом, то прям жеребец!

С днём рождения, козёл!

Мне нравится ездить в общественном транспорте – автобус, электричка, трамвай, маршрутка. Иногда выйдешь вот так из автобуса и идешь домой, вспоминая что-нибудь и улыбаясь, а то и смеясь. А дома садишься за компьютер и пишешь рассказ.

Пригородный автобус. Ехать почти час. Сосед, молодой парень, воткнул в уши наушники и, откинувшись назад, закрыл глаза. Я тоже хотел вздремнуть, но беседа двух молодых дам за моей спиной помешала это сделать. Нет, разговаривали они почти шёпотом – меня заинтересовала тема их разговора. Согласен, подслушивать нехорошо. Но наушников у меня с собой не было.

– А ты что в черных очках-то?

– На, полюбуйся.

– Ни фига себе фингалище! Это ты где же схлопотала?!

– Сейчас расскажу. Жвачку хочешь?

– Нет, спасибо. Я сегодня к зубному ходила, пломбу поставила. Давай, рассказывай, не томи!

– Толика помнишь? Ну, моего бывшего.

– Это он тебя, что ли, так?!

– Нет, Толик себе бы такого не позволил. Он же джентльмен. Но он, козёл, к этому имеет самое прямое отношение.

– От кого же тогда ты получила? Бедненькая…

– Да ладно, до свадьбы заживёт. Короче, иду я вчера мимо его дома, – в его доме парикмахерская, у меня там знакомая парикмахерша работает, я к ней иногда забегаю, – смотрю, Толика машина стоит. Тут я вспоминаю, что у него сегодня день рождения, достаю из кармана гвоздь – случайно завалялся – и царапаю им на машине: «С днём рождения, козёл!».