Блондинки не сдаются

— Ну что же, простите, что вторглась без приглашения, жду звонка, — бросила она на меня укоризненный взгляд, и гордо подняв голову,

удалилась.

Как только дверь за Татьяной Викторовной закрылась, Маша сникла и без всякой причины стала плакать, размазывая слезы по лицу.

— За что это унижение?! — задала она вслух вопрос, всхлипывая. — Незаслуженное!! И почему я здесь, почему вру чужим людям!? Как же все это отвратительно! Все, что в моей жизни происходит из-за тебя, все неправильно!

Я сделал попытку обнять ее, но она убежала на кухню и упав на стол, начала плакать пуще прежнего.

— Почему ты так расстроилась? — не выдержал я, приблизившись к ней и обнимая за плечи. — Ну не позвонил ей, чтобы объясниться. Не люблю оправдываться, вот и не брал трубку. Ерундовая ситуация, которая не стоит ни слез, ни переживаний.

— А вранье про свадьбу? — подняла она на меня заплаканное лицо. — Ты начал врать, я как попугай стала повторять за тобой эту галиматью. Как же все запуталось, просто ужас, — Маша отбросила мои руки. — Не трогай, у меня болит сердце, раскалывается голова. Благодаря тебе я напилась в стельку и позволила над собой издеваться! — она снова стала реветь, я не выдержал и засмеялся. — Ты не человек!

— Я думал, что это звание заслужил при рождении, — засунув руку в карман джинсов, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок. — Держи.

— Что это? — угрюмо уточнила художница, растирая заплаканные глаза.

— Расписка, как ты и хотела, — я положил бумажку на стол и отправился в комнату переодеваться. — Хватит стонать, умойся, поехали в магазин.

Маша появилась в проеме с растерянным выражением лица.

— Это очередное твое издевательство? — прошептала она. — Ты написал тут, что женишься на мне, если мы переспим?

— Это правда, — я развел руками. — Все, как ты хотела. Сначала кровать, потом загс. Или порядок должен быть другим? Впрочем, на обратный я тоже согласен.

— Это шутка? — не поверила Маша, рассматривая меня как диковинного зверя.

— Нет, вот смотри, — ткнул в бумажку. — Паспортные данные, моя подпись, стоит вчерашняя дата. То есть манускрипт писал еще до прихода Татьяны Викторовны. Настроен серьезно. Без тебя я не смогу купить свадебный наряд и кольцо. Поторапливайся, уже 10 часов утра, все магазины пооткрывались и ждут нас, — я мягко толкнул ее в сторону ванной.

Маша посмотрела на меня с недоумением и покачала головой.

— Какой ты странный, — в конце концов заключила она.

— Тебе не угодишь, — я улыбнулся. — То расписку подавай, то теперь странный. Я же все сделал. К родителям пришел с букетом, свидетеля на свадьбу пригласил, это мой друг Сергей, всех знакомых и друзей предупредил. Только Таню избегал, каюсь. Сегодня с ней пообщались, объяснились. Ты должна радоваться и звонить Лене. Пусть готовится помогать подружке нести фату. Или что там носят на свадьбах? Край скафандра, то есть свадебного наряда, — добавил я. — Мы уже живем вместе, я запустил на твою грудь пару черепах, а в тебя — один маленький вибратор. Впереди финиш и свисток арбитра.

— В твоих устах все происходящее выглядит как спектакль и по-идиотски, — обиделась она. — Но я уже привыкла. Ну почти. Ты все-таки странный, — она снова посмотрела на меня, не веря, что это происходит на самом деле. — У тебя все не как у людей. Кривообразно и с сарказмом.

— Смеяться надо всегда и над всем. Особенно над самим собой, — я взял ее за руки и начал кружить. — Я видел тебя в воде, на земле, голой, пьяной, сердитой, плачущей, улыбающейся, осталось увидеть тебя настоящей женщиной.

— Что это значит? — нахмурилась Маша. — А кто я, по-твоему, сейчас?

— Социально не дозревшая редиска в некоторых аспектах, сама понимаешь в каких. Надеюсь, к старости мы этот вопрос уладим.

— Какой вопрос? — еще больше рассердилась она. — Почему ты так все путано объясняешь?

— Вопрос — отдаться мне, — ухмыльнулся я. — Пока он не решен. Может сейчас? — предложил я. — Платье успеем купить. Пост в две недели мой организм преодолел с большим трудом. До свадьбы точно не доживет.

Непонятно было, шутит он или нет. Заглянув в карие глаза, я поняла, что нет. Взгляд как у голодного волка, которого долго не кормили. Откашлявшись, сипло выдавила:

— Лучше вечером. Ты же торопил с походом в магазин, пойду переодеваться, — поспешно добавила я.

— После росписи — три раза в день, — напряг он меня странным комментарием.

— Поясни, — не стала ломать голову над очередной непонятностью.

— Тебя хочу три раза в день — утром, в обед и вечером по всем страницам Камасутры, — невозмутимо пояснил Андрей, прислонившись к стене.

— А разве столько можно? — ужаснулась я. — Когда же учиться и работать?

— У меня свободный график, что касается тебя, можно не дома и не в кровати. И не горизонтально. В общем, где найду тебя, там и получишь.

— Ты пугаешь, чтобы передумала? — хитро прищурилась я и погрозила ему пальчиком.

— Нет, но решил предупредить о своих аппетитах, чтобы потом не было недоразумений. Я за открытость и прямоту. Для принятия окончательного решения у тебя два месяца. Поэтому позвал пожить вместе. Вдруг передумаешь?

— Не передумаю, — лихорадочно замотала я головой. — Ты просто монстр, — недоверчиво уставилась на него, размышляя, какую цель преследует хитрый лис такими речами. — Мне приятно, когда ты целуешь и обнимаешь. Думаю, все будет хорошо.

— Раз так, значит едем, — он легко щелкнул меня по носу и стал надевать кроссовки. — Позавтракаем где-нибудь по дороге. Натягивай платье, жду тебя внизу. А это дубликат ключей, — он всучил мне связку. — Теперь он твой. Просьба к технике относиться бережно. Стаканами не швыряться. Их у меня не так много, — он улыбнулся. — Чего застыла? Живее!

Когда Андрей припарковал машину у свадебного магазина, я все еще отходила от вчерашнего и событий утра. В голове они как-то не помещались. Взяла было телефон, чтобы позвонить Лене, но покосившись на него, передумала. Останусь одна, потом пообщаюсь с ней.

Мы зашли в магазин, который располагался на Кутузовском проспекте и назывался “Мэри трюфель”. Я прыснула, прочитав название. Андрей тащил меня за руку, как будто знал это место давно.

— А почему сюда? — уточнила я, семеня за ним.