Блудное художество
Шрифт:
– Кабы не на берегу…
И точно, «черт» и раненый в руку Семен Елизарьев пробивались огородами к берегу, где, очевидно, рассчитывали найти лодку.
И справа, и слева были архаровцы. А со стороны берега как будто никто не стрелял. Это не показалось им странным - по той простой причине, что человек, спасающий свою жизнь, помышляет лишь о главном и не ищет объяснения досадным мелочам.
А тишина объяснялясь просто - Устин стоял там, куда поставили, врага перед собой не видел и зря переводить порох не собирался. К тому же он еще не выучился заряжать пистолет - точнее, на столе, под присмотром Тимофея, он
И вдруг враг появился.
Устина спасло чудо - «черт» его, стоящего неподвижно и тихо, попросту не заметил. Иначе быть бы крови - в левой руке у «черта» был длинный стилет, в правой - пистолет, который он держал за дуло, чтобы при нужде бить рукояткой.
Невероятная прыгучесть «черта», о которой Устин, конечно же, знал, оказалась совсем неожиданной - убийца слетел откуда-то сверху, почти бесшумно приземлился и побежал по траве, стараясь быстрее пересечь открытое место.
До моста было близко - с полсотни саженей, и возле него торчал из воды нос небольшой рыбацкой лодки, привязанной к колу.
«Черт» обернулся, выкрикнул что-то, Устину непонятное, побежал к мосту. Тут только Устин понял, что может упустить неприятеля. Он поднял правую руку, подпер ее левой и в миг выстрела, понятное дело, зажмурился.
Толку от этого выстрела было лишь - что его услышали архаровцы и поняли, куда подевался «черт».
А тот уже был почти у самой лодки.
Устин, размахивая пистолетом, побежал к нему, крича:
– Стой! Стой, висельник!
Он смутно представлял себе, что будет делать с разряженным пистолетом против опытного уьийцы, но и бездействовать не мог.
Эта нечаянная наглость и спасла ему жизнь - «черт» вообразить бы не мог, что человек в подряснике, несущийся к нему, размахивая пистолетом, на самом деле безоружен. И опять Устин не понял, что случилось чудо.
Он просто бежал к преступнику, готовый исполнять архаровский приказ.
Поняв, что с лодкой ему за считаные мгновения не управиться, «черт» взбежал на мост. Устин отстал от него всего на два шага.
– Петров, держись!
– услышал он за спиной.
– Имай его, Петров!
Архаровцы бежали на подмогу.
Казалось, эти злосчастные два шага будут между ними вечно. Однако «черт» споткнулся на разъежавшихся досках, и тут же Устин, не боясь стилета, повис у него на плечах.
Но его хватка была слабовата, «черт» - изворотлив, и Устин сам не понял, как вышло, что он шлепнулся с моста в реку.
Ему удалось не допустить «черта» к лодке, удалось задержать его на несколько важных мгновений - но тут чудеса и кончились. Потому что плавал он, как топор.
Устин почувствовал, что идет ко дну.
– Господи, Господи, - беззвучно выкликал он, выталкивая изо рта воду. И лупил руками, что было силенок.
Именно сейчас он менее всего хотел умирать.
Казалось бы, свалился он возле самого моста и должен был бы до него дотянуться - а все какого-то вершка недоставало.
Меж тем Левушка, ловко скача по расходящимся доскам, использовал драгоценные мгновения - и догнал, и даже обогнал «черта», проскочив вперед и заступив ему путь.
«Черт» был при шпаге. Отбросив пистолет, он выхватил клинок из
ножен и напал на Левушку с мастерством и яростью, которые оказались бы роковыми для кого иного - да только не для преображенца Тучкова.Они бились бешено, стремительно, и Левушка едва не пропустил опасный выпад - острие шпаги коснулось его груди, пробило рубаху, оставило царапину.
– Держись, Тучков!
– кричал Сергей Ушаков, целясь издалека. Перед ним была спина отступающего перед Левушкиным натиском «черта», но спина эта постоянно меняла положение, а «черт» отступал подозрительно быстро.
– Тучков, ложись!
– кричал Максимка, выцеливая врага с другой стороны.
Появился на берегу и Архаров, проклинающий все на свете, начиная с кафтана.
Но было поздно. Хитрый француз, отступив каким-то неслыханным прыжком, развернулся, побежал - и оказался на берегу раньше, чем у моста оказались Макарка с пистолетом и Михей с привычным всякому мазу кистенем.
Он уже наметил себе цель - архаровский экипаж.
Левушка, полагая, что треклятый «черт» теперь уж точно поймает пулю в грудь, встал, опустив шпагу, и вдруг понял - он видел в воде что-то странное, только в пылу поединка не успел понять - что именно.
Он вовремя повернулся - Устин на расстоянии аршина от края моста собрался уж отдавать Богу душу.
Левушка подбежал, протянул ему руку и помог лечь грудью на мокрые доски.
– Я стрелял в него, вот те крест, стрелял, - еле выговорил Устин.
– Да мы слышали. Вылезай сам, мне недосуг, - с тем Левушка и умчался, а Устин выкарабкался и, вдруг ослабев, остался лежать на мосту.
Он мог убить злодея, мог - да Господь не дал. Может, рука дрогнула?
А злодей уж точно мог его убить.
Только теперь он понял - чудо следовало за чудом, и то, что он сейчас жив, только воды нахлебался, означало, что Господь за что-то вознаградил его и уберег для некой цели.
Он слышал крики, но они его уже не касались - мокрый насквозь Устин пытался впопыхах возблагодарить Господа, сообщить Господу, какой он недостойный грешник, и вдруг сбился с беззвучной речи, осознав, для чего он, бывший дьячок, бывший писарь, ныне - архаровец, Господу понадобился.
Где-то на Покровке ждала в домишке канцеляриста Щербачова взятая под покровительство его супругой Наташка. Предполагалось, что она там пробудет до венчания, и уже был назначен день - спешили, чтобы успеть до поста. Коли бы Устин сдуру отправился на тот свет - ей пришлось бы возвращаться к Марфе и ждать, пока отведут за руку к какому-нибудь жирному борову. Так что он не имел права гибнуть - ведь больше ей не на кого было надеяться. Вот что имел в виду Господь - а Устин Петров его понял!
Меж тем ловкий «черт» увернулся от Михеева кистеня и рубанул шпагой почти наугад. Макарка рухнул на колени и от неожиданености выстрелил в воду. А «черт» поспешил к экипажу, до которого было саженей с десяток, не более.
– Уйдет, уйдет!
– закричал Архаров и кинулся к своей карете. Его обогнал Михей, Михея - Максимка-попович.
«Черт» оказался у экипажа куда раньше преследователей и скрылся за конскими крупами. Сенька, зазевавшись, смотрел на погоню с козел и дождался - потерял беглеца из вида. А прыгучий «черт», неожиданно сбоку вскочив наверх, одновременно пинком скинул его на песок и перехватил вожжи.