Блудные братья

– Вот этот, я вижу, не ревет.

– Меня тоже поразило его самообладание. Странный тип. Лицо необычное, глаза желтые, как у персидского кота… Но знаете, доктор Кратов, мне показалось, что внутренне он рыдает. Не глазами – всем существом. А глазами просто не умеет. Не научили… не то, что нас с вами. Увы, я не смог передать это его состояние своей жалкой рукой.

– Можно мне взять ваш блокнот?

– Зачем?! – изумился Ахонга.

– Хочу показать друзьям. Среди них есть истинные ценители.

Ахонга иронически сощурился:

– А не помогут ли они мне устроить персональную выставку в Академическом манеже?

7

Обычно благодушный и всем ласково улыбающийся, Понтефракт выглядел на сей раз крайне озабоченным. И его можно было понять.

– Все изменилось, – сказал он мрачно. – И мы уже не можем пребывать в прежнем расслабленном состоянии, уповая, что опасность рассосется сама собой.

– Не следует сгущать краски, – проговорил Грозоездник. – Но ни к чему и разбавлять их розовым. Еще ничего не случилось.

– Но может случиться в любой момент, – возразил Понтефракт. – И мы даже не знаем, что именно это будет!

Эрик Носов, притулившийся в своем излюбленном кресле в дальнем углу помещения, сделал порывистое движение, будто намереваясь что-то сказать, но сдержался.

– Это не может быть ошибкой или случайным совпадением? – спросил Агбайаби.

– Увы, нет, – вздохнул Понтефракт. – Наши специалисты проанализировали не только этот рисунок, но и все, что было в блокноте. Несмотря на специфику стиля и явное отсутствие серьезной техники, художник в других своих зарисовках весьма точно воспроизводит оригинал. С какой стати ему было фантазировать в одном-единственном случае из двадцати?

– Он просто не мог знать специфических деталей, – провещал из своего аквариума Блукхооп. – Как следует из разъяснений доктора Кратова, этот человек бесконечно далек от нашей с вами проблематики. И все же он ясно указал эти детали на своем рисунке.

– Надбровные дуги, – кивнул Понтефракт. – Форма переносицы. Ушные раковины. Разрез и цвет глаз. Еще с десяток более мелких композитных особенностей… Это эхайн.

– Это эхайн, – негромко повторил Носов.

– Эхайн на концерте Озмы, – сказал Кратов. – Зачем?

– Мне страшно даже строить предположения, – признался Понтефракт.

– Ладно, – сказал Носов, досадливо морщась. Все посмотрели на него. – Вам всем страшно, а мне нет?.. Предположение первое: эхайн прибыл в Тритою с рутинной разведмиссией. Цель оной состоит в осмотре на месте, подготовке углубленного и массированного внедрения эхайнской агентуры в жизненно важные элементы местной социальной инфраструктуры. С тем, чтобы получить о ней исчерпывающее представление и попытаться экстраполировать извлеченную информацию. Это даст Эхайнору приближенную оценку военного потенциала Федерации и ее дальнейших намерений, а также возможность разрушительного воздействия на упомянутые болевые точки в момент вторжения… Такой вариант мы давно предвидели и к нему вполне готовы. Скажу больше: мы основательно предполагаем, что этот план уже осуществляется, хотя менее всего ожидали, что эхайны объявятся на Эльдорадо во плоти. Однако это смело, нагло, вызывающе – то есть, вполне в духе Эхайнора. И в то же время столь осторожная и последовательная тактика для них нехарактерна. Кавалерийский наскок, атака с лету, бомбовые ковры, рассеиваемые с орбиты, – другое дело.

– Противно, – сказал Агбайаби. – Эдак придется на всех планетах Федерации установить контрольно-пропускные пункты.

– А заодно и попытаться проанализировать этнический состав всех новоприбывших за последние двадцать лет, – криво усмехнулся Носов. – И применительно ко всем проверить действие закона сохранения маршрута.

– Что еще за закон? – удивился Понтефракт.

– Это наша… гм… внутренняя терминология. Внутрицеховая версия закона сохранения материи. Если объект куда-то прибыл, значит, откуда-то он несомненно убыл. Остается выяснить, откуда именно – с Земли, с Магии… или с Эхайнуолы.

– Так, – пасмурно сказал Кратов. – Как следует из ваших слов, Эрик, вы имеете и другие предположения.

– Имеем, – сказал тот деловито. – Предположение второе: эхайн здесь по случаю и никакой разветвленной агентурной сети не представляет. То есть, он прибыл с какой-то одной-единственной целью. Например, просто посмотреть на потенциального противника. Какой-нибудь военный функционер или шеф разведотдела сил вторжения… В этом случае никакой достоверной информации он не извлечет, а скорее, будет введен в заблуждение – и распространит беспочвенные иллюзии на весь свой департамент. Что-де земляне – толпа неорганизованных раздолбаев, только тем и занятая, что скудоумными развлечениями, мелким бизнесом и поисками приключений на свои задницы.

– Мы и впрямь похожи на… то, что вы сказали? – озабоченно спросил Понтефракт.

– Надеюсь, что да, – сказал Носов. – Тот редкий случай, когда весь бардак, творящийся в вашем драгоценном мире, мне по нраву. Лучшей операции прикрытия и не изобрести! С точки зрения эхайнов захватить такой мир не составит большого труда, а спалить его к чертовой матери – дело чести любого воина… – Понтефракт скривился, как от приступа зубной боли, и полез в карман за сигарой. – Это, так сказать, пессимистический вариант. Нейтральный же состоит в том, что эхайн прибыл сюда из непонятных нам соображений, впрямую связанных с Кодексом Эхлидх. Например, он решил доказать себе – или второму лицу – проницаемость земной обороны. Поспорил с кем-нибудь… или в карты проиграл…

– Карточные игры среди эхайнов не распространены, – ввернул Блукхооп.

Носов долгих десять секунд молча таращился на перламутровую капсулу, в окошке которой хладнодушно мерцал огромный выпуклый глаз.

– Тогда в лото, – сказал он наконец. – Разве это принципиально?.. И доказал, беспрепятственно миновав все фильтры тритойских космопортов и явившись на концерт Озмы. В его глазах это унижает противника и свидетельствует о его отвратительной мягкотелой беспечности и боевой несостоятельности. То, что на Эльдорадо по определению нет никаких фильтров, для нормального эхайна никогда не будет понятно. Как это можно обойтись без удостоверений личности, виз и аусвайсов? Особенно в прифронтовом пространстве? Так мы воюем, едрена вошь, или нет?!

– Наполните же наши сердца и оптимизмом, – кротко попросил Понтефракт.

– Есть и оптимистический вариант. Эхайн прибыл в Тритою с единственной целью – послушать концерт Озмы.

– У-у… – тихонько взвыл Понтефракт. Агбайаби саркастически улыбался.

– Вообще-то из слов Ахонги следовало нечто похожее, – с сомнением сказал Кратов. – Ему показалось, что эхайн испытывал громадное внутреннее напряжение.

– Господин Ахонга может верно интерпретировать внешние признаки эмоциональных проявлений эхайна? – спросил Понтефракт сварливо. – Он знает, как отличить эхайнский гнев от эхайнского спокойствия? Отвращение от блаженства?

– Вас потрясло бы сходство, – как всегда, загадочно промолвил Блукхооп.

– Ну, я тоже в это не верю, – заявил Носов. – С чего бы мне быть оптимистом, при моей-то информированности?.. Так что остается предположение третье.

– Ну же, не терзайте нас, – сказал Понтефракт страдальческим голосом.

– По сути, оно существует на стыке между первыми двумя. Эхайны действительно готовят вторжение. Эхайны действительно имеют здесь агентурную сеть. К тому же, они знают о существовании этого высокого собрания и располагают записями наших конфиденциальных бесед. Как известно, им даже удалось нечувствительно вживить «жучок» одному из нас в мышечную ткань.