Блудные братья

– Дальше – известная картина. Отдаленное, трудно доступное местечко. Всплеск пространственных линий. Иными словами – позорное отступление.

«Исполать вам, добрый молодец, доктор Магдол. Вести себя, как добрый эхайн, вы не научились. А ведь я предупреждал про обезьяну в обезьяньей маске! Но улепетывать с шиком и блеском вы умеете…»

– Думаю, этим дело не ограничится, – заметил Кэкбур. – Ваши агенты были обнаружены на Эхлимаре. Странно, что они не выбрали для инфильтрации более пригодное для этого захолустье, вроде того же Юкзаана. А может быть, вы быстро учитесь…

– Чья была идея создать искаженный образ эхайна?

– В том числе и моя. Мы сознавали, что это – паллиатив. Несколько провалов вроде тех, что я вам назвал, – и все раскроется. Но какой-то запас времени на начальном этапе массового проникновения вашей резидентуры в Эхайнор это нам давало. Благоволите признать, что расчет себя оправдал.

– Признаю. Отчасти… Во-первых, у нас давно не было практики в активном шпионаже. А во-вторых, я не убежден, что в ваш обман так уж все и поверили. Эти двое и не были предвестниками большой разведывательной операции. Скорее всего, они были подготовлены в спешке. И перед ними стояла одна задача: отыскать Озму и меня. В первую очередь, конечно же, Озму. Отсюда и досадные проколы… Когда к работе будут привлечены ксенологи, картина резко изменится.

– Если судить по вас, вряд ли… Ведь вы ксенолог?

– Я не готовился специально к миссии в Эхайнор, я лишь мечтал об этом. Хорошо подготовленного, кондиционированного ксенолога вы никогда не обнаружите. Даже если он будет сидеть в одном с вами кабинете.

– Можно ли рассчитывать, что после вашей ритуальной смерти и передачи Озмы за пределы Эхайнора разведка Федерации оставит нас в покое?

– Нет, нельзя. Вы слишком интересны нам, чтобы мы так просто забыли о вас. И не забывайте, что Эхайнор ведет войну против Галактического Братства.

– Светлая Рука надеется, что когда-нибудь Галактическое Братство научится различать цвета…

– Вы предлагаете сепаратный договор?

– Ни в коем случае. Это невозможно… в данный момент.

– У вас нет повода к нарушению отношений вассалитета?

– Верно. – Не оборачиваясь, Кэкбур ловко пронес руку между бритвенно-острыми гранями хищно вибрирующих стеблей (это походило на какую-то игру из семейства «русских рулеток») и пробежал пальцами по клавиатуре терминала. Перекошенная рожа доктора Магдола уступила место черно-звездчатому космическому пейзажу. В нижнем левом углу картинка была слабо подсвечена атмосферным ореолом невидимой планеты. Сквозь плотную тьму кое-где проступали невнятные, размытые кляксы. – Вопрос: как это понимать?

– Ответ: не знаю, – с облегчением от того, что не приходится кривить душой, сказал Кратов.

– Это корабли Федерации, – пояснил Кэкбур. – Или каких-то ее приспешников. Они появились в окрестностях Эхлиамара минувшей ночью. Верно, вы уже слышали предписание Транспортного департамента приостановить регулярное сообщение между Юкзааном и метрополией?

– Мельком, краем уха…

– Так вот: регулярное сообщение не приостановлено. Оно прекратилось вовсе. Вот уже несколько часов Эхлиамар пребывает в блокаде. Попытки кораблей взлететь мягко, но настойчиво пресекаются. Какие-то ваши силовые поля, которые прижимают корабль к космодрому… Точно так же все аппараты, что пытаются войти в космическое пространство Эхлиамара, теряют ориентировку и уносятся в никуда или просто промахиваются. Обычные законы небесной механики утратили силу. Как вы это прокомментируете?

– Никак. Могу лишь осторожно предположить, что т'гарду Лихлэбру не следовало похищать Озму.

– Будет штурм Эхлиамара?

– Надеюсь, что нет. Надеюсь… Хотите совет?

– Хочу.

– Найдите способ мотивированно убедить Федерацию, что на Эхлиамаре нас нет.

– Они не поверят. Чтобы информация выглядела достоверной, нужно сообщить ваше истинное местонахождение.

– Да уж наверное!

– И тогда блокаде подвергнется Юкзаан?

– Ну, два дня вы потерпите, а затем все разрешится естественным образом. Я буду убит или, напротив, убит не буду. Озму вы, кажется, обещали депортировать при любом исходе дела.

– Я опасаюсь, что силы Федерации не станут ждать так долго. А если там станут известны причины, по которым вы решили задержаться в пределах Эхайнора, выдержка ваших десантников убавится еще больше. Я опасаюсь начала штурма.

– Вы же такие сильные! – усмехнулся Кратов. – Вы же такие смелые! Вы бросили вызов всей Галактике! Вы захватили столько планет… Что вам утрата какого-то там Юкзаана? Всего лишь гамбит!

– Для Эхайнора, для Эхайнуолы – возможно. А для Светлой Руки – это потеря трети обитаемой территории!.. Вы можете сказать совершенно откровенно одну вещь?

– Постараюсь, – сухо проговорил Кратов.

– Хотя бы приблизительно – каковы будут жертвы среди населения?

– У Федерации нет опыта военного захвата обитаемых планет… – сказал Кратов.

– Что означают ваши слова? Что вы станете действовать грубо и неразборчиво? Или есть надежда на ваши колебания даже отказ от штурма?

– …но такой опыт есть у наших союзников, – закончил фразу Кратов.

Он вдруг рассмеялся. Кэкбур смотрел на него, как на сумасшедшего.

– Все правильно, – сказал Кратов. – Вы правильно принимаете меня за дурака. Я и сам себя таким считаю… В самом деле, идиотский получается разговор! Откажутся, не откажутся… будет штурм, не будет штурма… Всего-то и нужно, что проявить самый минимум доброй воли. Прямо отсюда, по этому видеалу, связаться с любым человеком в Федерации да возгласить: эхайны не желают воевать, эхайны желают договариваться. И эти жуткие штурмовики вам ковровую дорожку раскатают от Юкзаана до Эльдорадо, да еще веничками ее подметут!

– Вы же понимаете, что это невозможно, – мрачно сказал Кэкбур.

– Не понимаю, – возразил Кратов.

15

Транспорт, что должен был доставить их из загородной резиденции в самое сердце Гверна, больше напоминал собой броневик. Круглые оконца, размером с человеческую голову каждое, были забраны стеклом двухдюймовой толщины, способным, очевидно, без ущерба отразить выпущенную с близкого расстояния пулю и рассеять энергетический луч средней насыщенности. Металлокерамические плиты наползали одна на другую, образуя подобие панциря какой-нибудь экзотической твари, вроде панголина, чтобы снаряд, даже угодивший в упор, мог срикошетить и не причинить значительного изъяна. Увы, эти маленькие хитрости стали прекрасно знакомыми Кратову за несколько последних лет… Озма, не переставая тихонько ворчать и старательно пригибая голову – в чем не было особенной необходимости, – пробралась на заднее сиденье.

– Не представляю, как этот кокосовый орех может летать, – шепнула она Кратову.

Юзванд, сидевший рядом с водителем, все же услышал.

– Женщина чем-то удивлена? – спросил он.

– Янтайрн Озма выражает сомнение в аэродинамических качествах этого транспортного средства, – пояснил Кратов, усмехаясь.

– Янтайрн!.. – фыркнул эхайн, но от дальнейших комментариев все же удержался. – Во-первых, не забывайте, что мы так же, как и вы, владеем гравитационными технологиями. Видел я ваши «гравитры». Вящего глумления над принципами аэродинамики трудно представить! Какие-то раковины, тела асимметричной топологии, тела переменной топологии, детские игрушки…

– Что есть, то есть, – горделиво признал Кратов.

– А во-вторых, это малый штабной танк «стуррэг», – «Что в переводе означает „Кокон дракона“, – подумал Кратов, – натуральный кокон и есть, только драконы из нас прямо скажем, паршивенькие…» – а не воздушное судно. В настоящий момент с него снято вооружение, а внутренность специально переоборудована для удобства гражданских лиц. Воздушное пространство над Гверном в последние часы утратило прежнюю безопасность.

– Мятежники?

– Да, – помедлив, неохотно сказал Юзванд. – На подступах к Гверну. Войска дома Нишортунн, разумеется, сохраняют господство в воздухе, но… не настолько.