Блудные братья

«Язык можно свихнуть», – подумал он, окончательно запутавшись и возмущенной паузой прервав замысловатый период на полуслове.

Лицо эхайна между тем приобрело кирпичный оттенок.

– Вы хотите сказать, что там нет сосуда с дорадхом?! – потерянно спросил он.

– Ни даже малейших его признаков!

– Драд-двегорш… – прошептал Юзванд. – Сейчас я прибуду к вам. Через сто двадцать ударов сердца…

Видеосет отключился.

– То-то же, – удовлетворенно сказал Кратов. – А то… ишь… разболтались!

Он успел дважды прогуляться от окна до дверей и один раз заглянуть к Озме, дабы убедиться, что ее состояние не усугубилось (та все еще сидела на бортике бассейна, однако уже не хныкала, а что-то грустно и тоненько напевала, обхватив колени уделанными зеленой пакостью руками). Прозвучал мелодичный перезвон, после чего входная дверь сама собой сдвинулась, и в помещение ввалился Юзванд. Его костюм носил следы спешных сборов: пуговица на воротнике была расстегнута, один из аксельбантов перекинут через плечо. Могучая грудь его тяжко вздымалась… В одной руке геургут держал огромный металлический чемодан, перехваченный кованными полосами, а в другой – нечто наподобие птичьей клетки в кисейном чехле.

– Давайте сюда вашего зверя, – сказал Кратов, протягивая руку к чемодану.

– Необходимо убрать чехол, – произнес эхайн, опуская чемодан возле стены и протягивая птичью клетку. – Снять крышку и поставить сосуд в непосредственной близости от заранее подготовленных к массажу участков тела. Остальное дорадх сделает сам.

– Надеюсь, это никому не нанесет вреда, – туманно заметил Кратов.

– Вреда? – изумился Юзванд. – От дорадха?! Вы ничего не понимаете в массаже, этлауки!

– Отчего же, – буркнул Кратов, обеими руками прижимая к груди сосуд. Ему почудилось, что там внутри, негромко клацнули мощные зубы. – И не вздумайте ходить за мной!

– Смотреть на ваши бледные, чахлые, болезненные тела! – возмутился Юзванд.

Он отошел в дальний угол комнаты и сел на пол прямо напротив окна, устремив ничего не выражающее лицо к темному покрывалу небес над мерно вздымающейся тушей океана.

– Где вы пропадали? – безучастно спросила Озма, заслышав шаги. – Я уже отчаялась…

– Надеюсь, все испытания позади, – без большой уверенности сказал Кратов.

Следуя инструкциям Юзванда, он опустил сосуд рядом с Озмой (стекло звякнуло о камень, «Что вы задумали?» – встрепенулась Озма и попыталась отстраниться), сдернул чехол и отвернул крышку. В ребристой емкости из идеально прозрачного стекла произошло шевеление. Затем над горловиной поднялась круглая пушистая головенка с прижатыми голыми ушами и плоской мордой, посреди которой красовался розовый пятачок носа (Кратов бросил взгляд на скомканное полотенце, сравнивая перед ним явно была натура для вышивки). Открылись два печальных, со слезой, черных глаза… Скрежеща коготками по стеклу, дорадх выпростался целиком. Все его длинное, как у выдры, тело было покрыто палевой, с темными полосами по бокам, шерстью, что росла от холки к голове и от живота к загривку, то есть в сравнении с земными тварями в точности наоборот. Длинная мускулистая лапка уперлась Озме в плечо.

– Зачем вы меня трогаете? – упавшим голосом осведомилась женщина. – Разве так уж необходимо трогать, чтобы просто отскребать?..

– Сидите смирно, – сказал Кратов. – И молчите. Это не я вас трогаю.

– А-а, понятно, – кивнула зеленым колтуном Озма и тяжко вздохнула.

Дорадх открыл несоразмерно большую розовую пасть, обнажив могучие клыки (Кратов напрягся). Выкатился длинный и широкий, как детская лопатка, нежно-розовый язык и, примерившись, с аппетитом слизнул липкую дрянь.

– Ой, – безмятежно сказала Озма.

– Больно?!

– Наоборот, белле… приятно, невыразимо приятно. Это – вы?

– Нет, – хмыкнул Кратов. – Где я возьму такой язык? Это дорадх.

– Дорадх… ясно, – сказала Озма. – Пусть дорадх продолжает.

Дорадх продолжал.

Стоя на задних лапах, а передние для верности устроив женщине на плечах, он с чавканьем и урчанием вылизывал ей шею и волосы. После его языка на испоганенном теле Озмы оставались дорожки чистой, мраморно-белой кожи.

– Это невыносимо, – сказала Озма низким голосом. – Я сейчас умру… Это как нескончаемый оргазм…

Дорадх с размаху впечатал язык ей между ягодиц и единым движением провел по ложбинке вдоль позвоночника снизу доверху. Озма выгнулась, словно кошка, и испустила глубокий стон. Видеть и слышать такое было выше человеческих сил.

– Наверное, я уже не нужен, – сипло выговорил Кратов. – Я лучше уйду…

– Только не слишком далеко, – промурлыкала Озма.

10

– С чего желаете начать? – осведомился Юзванд, небрежно ткнув носком сапога в металлический чемоданище. – Стрелковое оружие? Ритуальное? Или сразу перейдем к боевым машинам?

– Для затравки – ритуальное, – расслабленно сказал Кратов.

– Напрасно! В поединках оно употребляется крайне редко и, как правило, глубокими старцами, свято чтущими Устав Аатар. Вам не следует рассчитывать, что т'гард Лихлэбр окажется ревнителем традиций.

– И все же…

Дернув плечом, Юзванд откинул крышку и, покопавшись среди разноцветных чехлов и свертков, извлек на свет великолепного качества и неописуемой красоты матово-черный, почти прямоугольный клинок с инкрустацией.

– Это тесак «Танцующий Демон», родовое оружие Азитуэбров, – сказал Юзванд. – Оно изготовлено из редчайшего минерала «Глаз Преисподней», что добывается исключительно на Эхлиамаре и лишь в двух шахтах – Балвеахм и Гигхэбтойф. Форма и дизайн абсолютно соответствуют канонам эпохи Изначального Катарсиса, хотя, разумеется, это не оригинал, а реплика, но, пожалуй, последний экземпляр своего вида… Как и требуют каноны, заточены лишь боковые лезвия, а острие, напротив, скруглено и слегка притуплено с тем, чтобы тесак мог использоваться для копания грунта. Известно, что один из «Танцующих Демонов» был употреблен третьим т'гардом Азитуэбром при рытье окопа во время битвы за город Дгерх. Экземпляром, который я имею бесподобную честь держать в руках, была обустроена могила двенадцатому и последнему т'гарду Азитуэбру… Хотите убедиться в его действенности?

– Каким образом? – изумился Кратов.

– Его грани изострены до такого совершенства, что без труда разрежут пополам даже падающую пушинку. У вас есть клочок какой-нибудь материи?

– Пожалуй, да… – Кратов поднял свою куртку, что не пригодилась в качестве аварийного полотенца для Озмы и теперь небрежно валялась на одной из рассеянных по комнате циновок.

– Вы рискуете навсегда лишиться этого одеяния, – предупредил Юзванд.

– Для чистоты эксперимента ничего не жаль, – фыркнул Кратов.

– Как угодно… – Эхайн проделал «Танцующим Демоном» несколько фехтовальных движений. Клинок запел. – Бросайте!

Кратов метнул скомканную куртку в его сторону.

Черное лезвие, со свистом рассекая воздух, поддело ее снизу. И… ничего не произошло.

Сконфуженный Юзванд опустил тесак и внимательно исследовал тонкую и не слишком чистую после всех приключений ткань.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Как такое возможно? Это какой-то металл? Хотя… «Демон» легко бы разрубил и металл такой толщины!