Blue Strawberry

– Я не позволю!!!! – Кричало пронзительно это самое “ничтожество”, сжигая свою же армию в смертоносной реяцу своего замка. – Я не позволю вам меня остано...

Очевидно, перенасыщение духовных частиц с появлением рейгаев достигло определенного максимума, отчего созданное устрашающее последнее оружие Юшимы дрогнуло и разорвалось со страшной силой, озаряя избыточной реяцу весь Сейрейтей...

– Да что ж это такое?.. – Прошептала Куросаки, единственная устоявшая на ногах, когда увидела в рассеявшемся тумане выжившего зеленоволосого синигами. Шатаясь от смертельных ран и усталости, он все же направлялся в ее сторону. Райко все еще поблескивал опасной остротой в крепких враждебно настроенных против всего мира руках.

– П-почему... – Прошептал человек. – П-почему я не могу победить тебя...

Он остановился и посмотрел пустым взглядом на синигами, утратившую свой банкай, но все равно бесстрашно глядящей в глаза своему врагу. Почему? Почему она не сдавалась ему? Разве слабая человеческая девчонка способна устоять перед таким совершенным синигами, как он? А что, если... Юшима произвел последнюю отчаянную атаку и сделал довольно таки опасный выпад в адрес Куросаки, которая явно не ожидала от поверженного врага такой решительной силы и точности удара...

Однако кто-то быстрый и сильный, крепко обхватив временную синигами за талию, успел ее сместить в сторону, и не достигший цели Райко гулко ударился оземь.

– П-почему?.. Даже сейчас я не смог...

Ичиго не услышала этих слов, так как, подняв голову, утонула в обеспокоенных зрачках потемневших серых глаз капитана Кучики.

– Бьякуя... – Прошептала она, и, не успев ни обрадоваться его исцелению, ни забеспокоиться об участи второго раненного, обернулась на свист второго удара меча рядом с ними и услышала тут же истошный крик окончательно поверженного Юшимы.

– Кур-р-росаки ведь уже говор-р-рила тебе, что она – не одна и в этом ее сила!!!

– Гриммджоу? – Ичиго заворожено уставилась на оказавшегося за спиной Юшимы арранкара.

Секста с хищным взглядом, граничащим с сумасшествием, не без наслаждения вытащил свою Пантеру из обмякшего тела врага, посмевшего вновь напасть на его любимую женщину... Больше он никогда не сможет сделать этого!

Джагерджак с тревогой бросил взгляд на Куросаки, узревшую его в этот не очень приятный момент. Но она не казалась ему напуганной. Эспада осклабился и недовольно взглянул на аристократа, который столь дерзко прижимал рыжеволосую синигами к себе. Что ж... Возможно, он заслуживал эту минуту безоговорочной близости с его женщиной в обмен на признательность в ее совместном спасении. Но лишь на минуту!

Ичиго и не заметила даже, с какой скоростью сменилось непривычно мерное дыхание Бьякуи в груди на бешено бьющееся, но такое родное и любимое сердце Гриммджоу. Пантера жадно обхватил обеими руками плечи рыжеволосой и с долгожданным удовольствием зарылся носом в ее пушистую шевелюру, горевшую огнем закатного солнца. Куросаки сладко улыбнулась и вжалась в горячее тело арранкара со всей силы, не желая ни на миг отрываться от него в проступившую вечернюю прохладу.

Голубые глаза сверкнули довольными огоньками и впились в лицо соперника. Капитан лишь покачал головой и горько ухмыльнулся, стараясь не смотреть на разрывающую его сердце картину. В конце концов, в мире было еще столько радостей. Например, пришедшие в себя Рукия и Ренджи. И бодро выглядевшие человеческие детишки. И этот сказочно красивый закат. И даже выстоявший Сокьоку вместе с этим в очередной раз выстоявшим миром Общества душ.

Кучики покосился на бездыханное тело врага, рискнувшего уничтожить все это, и философски произнес:

– Бесславный конец еще одного бога.

– Нет, – отозвалась Куросаки, – скорее, долгожданное возрождение...

====== XCII. ПРОЩАЛЬНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ: ДВОЕ В СЕНКАЙМОНЕ ======

Закат невероятно тяжелого, изнурительного, казавшегося бесконечным, дня озарился странным сиянием на холме Сокьоку. Под пристально-удивленные взгляды всех участников битвы из поверженного тела Юшимы Око, грубого в обращении и лощенного по виду врага, вдруг появились две удивительно-тонкие и трогательно-светлые души.

– Нозоми? – Проронил в зазвеневшую тишину взрослый, несколько охрипший голос.

– Кагероза? – Зеленовласая девочка обернулась через плечо и увидела расслабленное лицо второй души плюс, с которой пытался ее слить их безумный, жестокий, больной создатель.

– Он не… – Слыша ее мысли, хотел было возразить мужчина, но его тело принялось медленно рассыпаться на духовные частицы и подниматься в вечернее небо миллионами искрящихся светлячков.

– Я знаю… – Кивнула она. – Юшима не был сильным и не был слабым, не был добрым и не был злым, он был просто убийственно одиноким… – Прошептала она последней взмывшей вверх песчинке. Теперь, когда Кагероза ушел, ощущение одиночества на миг коснулось и ее, но то было лишь минутное явление.

– Нозо-о-оми!!! – Кон пронзительным выкрикиванием ее имени вывел девочку из состояния пустоты.

Она с изумлением и даже некоторой опаской воззрилась на потрепанный и грязный кусок плюша и ваты, несущегося к ней со стремительной скоростью, с распростертыми в сторону лапами и с невероятно счастливой моськой. Созерцание освободившейся из грозной оболочки, целой и невредимой подружки вызвало у эмоционально-нестабильного существа припадок необузданной радости, с неминуемым нескончаемым потоком слез и небывалой вольностью поведения.

– Кон?.. – Со смятенными чувствами девочка поймала львенка прямо в руки, и тот, не медля и не стесняясь, с пребольшим удовольствием сразу прижался к ее груди. – Кон… – Опешила Нозоми, но не отвергла его. – Какой же ты все-таки извращенец… – Всплакнула и она, наконец.

– Ну, какой уж есть. – Утирая лапой нос, мокрый от слез плюшевый лев отодвинулся от нее и улыбнулся рассеянно: – Привыкай, ведь теперь я никуда тебя не отпущу! Ты же отправишься с нами домой, верно, Нозоми? – Пуговки-глаза испытывающе-жалобно посмотрели на нее.

– Я… – И без того тихий голос теперь предательски дрогнул, и душа плюс робко покосилась на своего “собрата”: – Я не могу… – Тело девчушки посветлело прощальным заревом, и, став почти прозрачным, также засветилось медленно убывающими ввысь искорками.

– Нозоми?.. – Непонимающе Кон уставился на исчезающую оболочку, которая уносила за собой бесповоротно драгоценную жизнь. Винные глаза виновато потупили взгляд, прячась под густой зеленой челкой, а губы едва слышно прошептали: «Прости…». – Чего?.. Эй, Нозоми… Т-ты чего?..

Львенок сглотнул и беспомощно посмотрел на Куросаки, требуя хоть от нее пояснений, что, черт возьми, происходило сейчас у них перед глазами! Почему исчезала Нозоми? Почему Ичиго смотрела на нее с такой отрешенной грустью? Разве они не победили? Разве не должны радоваться? Разве не должны жить дальше?

– Сестренка?..

Временная синигами, видя душераздирающие страдания своего питомца, грустно вздохнула и выдала ему такой желаемый ответ, такой очевидный, но, в то же время, ставший и для нее внезапным: