Blue Strawberry

Реакция Сексты молниеносно отбросила их двоих от прежнего местонахождения Куросаки, куда лишь с долей секунды разницы попал меч Айзена.

Ичиго с явным замешательством посмотрела на своего спасителя, но тот не сводил своих яростных голубых глаз с внезапно ожившего врага. От огромной раны на спине, которую оставила финальная атака Куросаки, не осталось и следа, как будто это и не разрубленный пополам Айзен лежал только что на коленях.

– Ксо! – Выругался Секста. – Он еще жив?!

– Сила хогьоку, очевидно, излечила его. – Высказала вслух догадку Ичиго.

Арранкар с ужасом посмотрел на нее: они оба понимали, что означала для них и для всего мира такая бессмертная неуязвимость.

– Гриммджоу… – Усмехнулось чудовище, утратившее лицо его прежнего хозяина. – Признаться… Ты удивляешь меня все больше и больше… Кто бы мог подумать? Ведь в своей игре я абсолютно ничего не ставил на такого безумца, как ты…

– Закрой рот, – оскалился Король Пантер. Его вспыхнувшая духовная сила мигом окутала его и Куросаки угрожающим голубым светом.

– О-о-о… Так значит, я не ошибся в выводах… Эта девчонка, действительно, увлекла твое сердце больше, чем преданность к своему повелителю.

Секста Эспада рассвирепел: его абсолютно не задели подобные недвусмысленные намеки относительно его чувств к Куросаки, но он просто терпеть не мог, когда кто-то, вроде Айзена, пытался навязать его гордости свое превосходство.

– Какой ты мне, к черту, повелитель?! – Рявкнул он. – Совсем мозгами потек, ублюдок?

– Да, – криво усмехнулось страшилище, – твой дрянной характер сможет унять только такая же грубая сила, как и твой бесчестный язык.

Айзен взмахнул своей катаной перед собой, но та на глазах у удивленных Гриммджоу и Куросаки стал рассыпаться на кусочки. Айзен внезапно расхохотался:

– Узрите же, ничтожные существа, что есть настоящая сила Айзена… – Он покосился на своих жертв. – Ты же понимаешь, Куросаки, что это означает? Мой занпакто рассыпается потому, что хогьоку считает: мне больше не нужен меч. Как и ты со своим Зангетсу, теперь я сросся со своим Кьёка Суйгетсу, делая его частью себя. И... Теперь мой черед показать тебе в ответ самую мощную свою атаку…

– Завались! – Проскрипела Куросаки и попыталась подняться, но ослабленное тело лишь потянуло обратно.

– Куросаки? – Крепкие лапы Сексты сжали ее сильнее, чтобы удержать от падения.

– Ксо!!! – Прошептала она, пряча досаду в своих глазах, а разочарованное лицо – в копне рыжих волос. Жаль, что ее прежняя форма Завершенной Гетсуги Теншоу осыпалась прахом в самый неподходящий момент. – Мои силы… Силы синигами оставили меня.

– Что?.. – Гриммджоу остановил свой шокированный взгляд на ней.

– Такова моя плата за эту новую сверхмощную технику, которая – черт! – даже отметины на нем не оставила…

– Вон оно что? – Расхохотался Айзен, слыша разговор. – Твоя жертва. Так велика и так бессмысленна, что заслуживает особой жалости. Я решил: убью вас по-быстрому… Все равно такие ничтожные червяки не достойны моего внимания боле.

Его реяцу вмиг сгустилась вокруг него и стала собираться в отверстии пустого для конечного серо, которое призвано было уничтожить наконец-то своего, если и не злейшего, то опаснейшего врага, дерзнувшего посягнуть на его непобедимость и бессмертие…

Гриммджоу сжал плечи Куросаки сильнее и притянул ее к себе. Смысла убегать не было и он знал, что и она это понимала. Уж лучше так, на месте, сразу, лишь бы только с ней вдвоем, ощущая ее тепло каждой клеточкой своего тела, наслаждаясь запахом ее волос, чувствуя влагу от потекшей слезами карамели на своей груди…

– Спасибо… – Прошептала она, впиваясь последними словами в его ухо.

Голубой свет встретился с золотом в ее волосах, из-под которых дрожали черные мокрые ресницы.

– Не бойся… Я всегда буду с тобой рядом!

====== XXXIX. ДВА ГЕНИЯ: ВЗРОСЛЫЕ ДОЛЖНЫ ПОМОГАТЬ ДЕТЯМ ======

В тот миг, когда в мыслях Куросаки Ичиго вспыхнуло закатное озарение того, что она наконец-то перестала быть воином-одиночкой, а сердце Гриммджоу Джагерджака пронзило запоздалое счастье от близости самого важного для него человека, самопровозглашенный «бог» с садистским упоением наблюдал за этими двумя «букашками». Безысходность и обреченность заставляли их все сильнее и сильнее прижиматься друг к другу, и Айзен предрекал этим «ничтожествам» от силы еще несколько мгновений, пока мощь хогьоку вместе с его внутренней ненавистью не оставят от этих врагов ни следа.

– Что же... пора! – Громко произнесла его монстроподобная форма, призывая своих скорых жертв обратить взоры на того, кто сейчас заберет последнее дыхание их жизней.

Но в ответ яростно-голубой и карамельно-равнодушный взгляды уставились в упор, не доставляя этому «сверхчеловеку» удовольствия увидеть страх или мольбу в глубине своих душ. Куда ему понять, что вовсе не боязнь скорой кончины сковывала их одной цепью, а долгожданное счастье, растекшееся по жилам упрямой смелостью и подогревшее сильнее дерзкий огонь в зрачках. Стоя на краю существования, эти безумцы, несломленные и не сдававшиеся, лишь с презрением и наглостью смотрели на своего палача.

Айзен недовольно хмыкнул и наконец-то приготовился пустить свое серо, как вдруг что-то резкое и жутко болезненное разорвало ему тело. Он, точно в забытьи, посмотрел на вырвавшийся из груди луч света, затем – на еще один и еще один. Снова и снова, лучи насквозь пронизывали это, казалось бы, совершенное тело, заставляя «бога» в одночасье рухнуть с небес на землю и истошно закричать от отвергаемой всей его сущностью боли. “Вовсе не такие, чисто низменные, человеческие, ощущения должно испытывать «превосходное существо»” – выдавало сознание. Напомнившее в глубине о себе слабостью и уязвимостью сердце разразилось проклятьями.

– Яре-яре, а я думал, когда оно, наконец-то, начнет действовать… – Приземлился перед Айзеном неожиданный созерцатель этого действа, гулко оповещая всех о своем появлении стуком неизменных деревянных гэта.

– Мужик в шляпе?! – Произнесли в один голос Куросаки и Гриммджоу, разевая рты от удивления.

Урахара улыбнулся лукаво и подбадривающее этим двоим “ребятишкам”, извиняясь взглядом за свое опоздание. Он вновь посмотрел на Айзена, терявшего на глазах последнюю форму своего перевоплощения и выглядевшего вновь самым обычным человеком. Несмотря на это, множество духовных лучей продолжали вырастать из его тела, вызывая адскую боль, пронизывающую все его органы. Дикий взгляд поверженного «бога» прожег шляпника насквозь:

– Кисуке! Что б тебя!!! Что это за хрень?!

– Хрень… – Флегматично протянул он. – Нет, это не хрень, а печать...

– Печать?! Когда ты успел, сволочь? Как?!

– Я поместил ее в свой хогьоку, как только спрятал этот предмет в теле Кучики Рукии.

– Ты знал, грязный ублюдок!.. Знал, что я стану охотиться за ним, что похищу его!!!

– Не знал, но предполагал, – поправил Айзена невозмутимый Кисуке. – С тех самых пор, как стали происходить все эти странные вещи с обращением школьника в синигами, с казнью представительницы благородного клана, с твоим якобы убийством… Хотя нет. Даже задолго до того…