Blue Strawberry

– Наконец, – вновь потревожил Урахара затянувшуюся паузу меж ними, – у тебя есть он…

Лицо и тело Куросаки обдало током. Дрожащие пальцы стали нервно теребить хакама на коленках, а глаза, не знавшие, куда деться от наворачивавшихся слез радости, впились взглядом в ничем не повинную черную ткань…

– Но ведь… он ушел?.. Вы же сказали…

– Он ушел, потому что так было нужно. Сейрейтей – не место для арранкара, и его уход был в ваших же интересах. Он обещал выполнять это условие, чтобы дождаться тебя в мире живых в целости и сохранности…

– Вот как… – Глаза Ичиго все-таки увлажнились. Скачок в развитии, очевидно, взвинтил ее гормоны до максимума, иначе, почему она стала такой сентиментальной.

– А как все остальные, Урахара-сан? – Решила она кардинально поменять тему, чтобы не развивать сопливое настроение. Впереди ее ожидал тяжкий период с разоблачением всех своих секретов, а, значит, надо было постараться сохранять спокойствие и поучиться этому хотя бы… у того же Кучики Бьякуи.

Внезапно вспыхнувшее имя в голове обдало ее волной стыда и самоуничижения: как она могла забыть его, не вспомнив ни разу с тех пор, как покинула Уэко Мундо?! Где он? Жив или нет? Сердечко затрепетало сильнее, хоть и не с той бешеной всепоглощающей силой. До Ичиго с ужасом доходило осознание причин столь резкого перепада ее неподдельного интереса к Кучики... Голубоглазый арранкар почти полностью застилал своим видом в ее мыслях отдалившуюся фигуру гордого, но такого прежде желанного капитана. «Почти...» – это слово выпорхнуло из ее рассуждений и зажужжало назойливой мухой в голове. Похоже, что девушка в чем-то еще сомневалась.

Урахара, опиравшийся на трость и не надоедавший излишними разговорами рыжеволосой синигами, вдруг оживился. Серые глаза выудили из затихшей панорамы движущиеся точки.

– На ловца и зверь бежит, – рассмеялся шляпник и указал сидящей спиной Куросаки назад. Со стороны бараков 4-го отряда, уставшие, перебинтованные, но все же живые и дорогие ей друзья стали поспешно взбираться на поляну, где виднелась рыжеволосая макушка их товарища-победителя.

Ичиго вскочила на ноги и увидела Иноуэ, Рукию, Чада, Исиду, Ренджи и даже Ханатаро.

– Похоже, сейчас начнется самое интересное… – Шляпник спрятал хитрую усмешку за веером.

Услышав его слова, Куросаки притормозила – все-таки теперь беззаботно обняться со всеми, наверное, так просто не получится. Поэтому стоило остаться на месте и подождать реакцию каждого, который, приблизившись к заметно повзрослевшей Куросаки, сможет узнать ее тайну уже без слов…

====== XLI. ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ: ТАЙНА НАКОНЕЦ РАСКРЫВАЕТСЯ ======

Первым на месте замер Исида. Глазастый и проницательный, он проанализировал все изменения в Ичиго со скоростью света, едва оказался на достаточном расстоянии. Длинные волосы и ноги, высокие скулы и грудь, но главное – ее взгляд, преобразивший синигами до неузнаваемости! Таинственный, манящий, играющий, томный, нежный, теплый взгляд, который никогда не являлся под хмурыми бровями Куросаки-куна, теперь же так невыносимо естественно струился из-под длинных ресниц Ичиго-тян.

Открыв рот, не то от удивления, не то от возмущения, и жадно хватая порцию недостающего воздуха, квинси вцепился в первого попавшегося под руку товарища, чтобы удержать собственное равновесие тела и духа.

– Исида?! – Чад обеспокоенно взглянул на побледневшего, еще больше обычного, одноклассника. – С тобой все в порядке?

Урюу, заикаясь и теперь уже краснея от негодования, ткнул пальцем в насторожившуюся Ичиго на поляне.

– Ку-ро-са-ки… эта… Ичиго, чтоб ее… – Прошипел Исида.

– Хм?! – Не понял Чад.

– Она – это он. Тьфу, то есть, он – это она!

Глаза Садо Ясуторы округлились настолько, что оба показались из-под челки.

– Ичиго?.. – Глухо произнес имя своего друга его грудной голос. – Не может быть…

«… Не может быть!» – Вторил в мыслях Абарай Ренджи, успевший пробежать еще несколько метров вперед от внезапно остолбеневших одноклассников Куросаки. «Чё это с этими двумя?» – Думал лейтенант невзначай, обгоняя их. Но когда его взгляд, вновь переметнувшись вперед, на поляну, буквально врезался в нестандартную фигуру временного синигами, Абарай сам остолбенел на месте.

Его глаза нервно задергались под поехавшими вверх бровями и татуировками на лбу.

«Сиськи?.. – Мелькнуло у него в голове. – Откуда у Куросаки выросли сис…»

Из горла Ренджи вырвался дикий крик бабуина:

– Ку-ро-са-ки!!! Твою мать! Ты, что, баба?!

Летящая над землей от предвкушения радостной встречи, Рукия замерла от этого крика буквально на ходу и сердито обернулась назад на своего друга. «Ну, что опять с ним случилось? Как дитя малое, ей богу! Сколько можно так себя вести?!» Но красноволосый с почти такого же, свекольного оттенка, лицом, будто специально орал что-то еще больше, теряя членораздельность слов и сопровождая крики постоянным тыканьем пальца в возвышавшуюся фигуру Ичиго на холме.

Как в замедленной киносъемке, Рукия повернула голову к Куросаки. Их взгляды встретились – как обычно: ее синие прохладные, как признак принадлежности клану Кучики, и его тепло-коричневые, по-юношески озорные и эмоциональные. Ничего нового она в этом не подметила. Она вообще ничего не замечала, просто бежала навстречу к своему лучшему другу, радуясь, что он оказался жив и сейчас так же радушно улыбался ее появлению… «Стоп!» – Рукия наконец-то замедлила шаг, отмечая на подсознательном уровне что-то иное, проскользнувшее в улыбке Куросаки. «Чувство вины? – Удивленно отмечала она. – С каких это пор Ичиго стал признавать свои промахи или ошибки, да еще и извиняться за них?..»

Она продолжала шагать и смотреть, как во сне, на смущенного парня, резко выросшего на целую голову, с удлинившимися огненными прядями, рассыпавшимися по плечам. Похожие рыжие волны она заметила только что своим боковым зрением у Иноуэ Орихиме, единственной, кто продолжал свой путь к их товарищу. Ее радость нельзя было остановить ничем, поэтому с каждым новым шагом ее улыбка становилась шире, глаза – счастливее, и сердце едва ли не выпрыгивало из волнующейся на бегу груди.

Когда Орихиме настигла Куросаки и, распахнув руки широко в стороны, поймала его в крепкие дружеские объятия, до Рукии донесся странный отрывок фразы с непривычным «Куросаки-тян» и звонким девичьим хохотом, отдавшимся двойным эхом в ее ушах. Кучики заворожено воззрилась на удивительную картину встречи каких-то сиамских близнецов – столь разных, но таких похожих друг на друга сейчас, в эту самую минуту, в которую осознание того, что произошло, медленно вливалось в ее мозговые клетки.

– Ичиго?.. – Прошептала Рукия, которая продолжала машинально идти дальше и теперь остановилась буквально в нескольких шагах от временного синигами.

– Рукия… – Произнесла Куросаки, освобождаясь от тесных объятий Иноуэ, не знавшей, куда себя деть от радости. Оно и неудивительно – слишком много они пережили вместе там, в мире пустых, и встреча в столь позитивных обстоятельствах приносила поистине ни с чем несравнимое удовольствие.

Но с Рукией все было иначе.

– Рукия, – повторила Ичиго и вновь виновато улыбнулась. – Прости.

– Ичи-го?.. Это, правда, ты?..

Бесстрашно девушка стала подниматься по склону поляны навстречу “неизвестности”, хоть прежде та определенно имела фамилию и имя – Куросаки Ичиго. Эта неизвестность была 17-ти лет отроду, имела двух младших сестер-двойняшек и придурковатого отца, милый домик по той же улице, на которой располагалась Старшая школа Каракуры, а еще способность обращаться в синигами и талант всегда и всех выручать из беды…

Рукия медленно, не без опаски, приближалась к Ичиго. Казалось, “неизвестность” по своему лишь определению должна была пугать и отталкивать от себя, но она смотрела знакомыми приветливо-теплыми глазами, улыбалась привычно-смущенно, и от нее даже пахло все тем же ароматом, изученным до последних ноток за эти несколько лет…