Бог из машины

– Похоже, насчет маленькой ручной шуриа ты не ошиблась, Джойн! – хмыкнула Грэйн.

Но Джона шутки не оценила. Она задумалась, пытаясь отыскать в мешанине образов, заполонивших сознание, самое важное:

– Рошани, Рошани… Я слышала, что какие-то Рошани живут на севере… Оказывается, мы с тобой, сестра моя Грэйн, не придумали ничего нового.

Истинная правда. Ролфи и шуриа не всегда были смертельными врагами, они и раньше находили друг в друге дружбу и любовь, несмотря ни на что.

– Увы, тот способ, правду о котором знают только те, кто испытал его действие, не помог, ибо я не могла находиться при Эяршве неотступно, оберегая ее сон. Возможно также, что действенность сей методы, опробованной несколькими счастливцами, наверняка не понимавшими и сотой доли из того чуда, соучастниками которого они были…

Грэйн остановилась, озадаченно почесала в затылке, а потом понимающе хмыкнула и покачала головой. Этот пробел на странице, лакуна в тексте, означал только одно – ранг посвященной Локки лейтенанта эрн Кэдвен недостаточно высок, чтобы запись открылась ей полностью. Ничего удивительного: такие «многослойные» тексты – вполне обычное дело для секретных рукописей. Очень может быть, что этот кусок вообще не для глаз женщины, служащей Огню и Войне, и лишь посвященная Глэнны может его прочитать.

– А вот этот фрагмент я прочесть не смогу. Понимаешь, мой ранг еще не настолько высок, и некоторые знаки я просто не должна видеть, – объяснила ролфийка и добавила, ничуть не унывая: – Хотя мне кажется, нам с тобой хватит и того, что я в состоянии прочесть… Полностью же тайны этой тетрадки сможет открыть только сам Вилдайр Эмрис. Даже не княгини, только он сам.

Ролфийка тыкала пальцем в совершенно пустые строки. И как Джона ни пыталась, но ничего, кроме пожелтевшей бумаги, не увидела. Чудеса! А надменные диллайн ведь постоянно твердили, что волшба ролфи примитивна, словно карточные фокусы.

Знакомство с рунами эрны Кэдвен навсегда развеяло эти иллюзии. Если посвященная самого низшего ранга могла рунами обездвижить пленницу, то что же под силу Вилдайру?

– Надеюсь, он не откажется прочитать, – вздохнула Джона.

Вилдайр Эмрис, кстати, первый истинный Священный Князь со времен Удэйна эрн Кармэла.

– Где любовь дружеская и сестринская все же стоит меньше, чем нерушимая связь, коя возникает между супругами, вступившими в священный брак. Ни мне, ни сестрам моим не довелось также слышать о действительно имевших место случаях Выкупа; вероятно, это все-таки за гранью возможностей богов, – продолжала ролфи.

Они подумали о Джэйффе Элире одновременно.

Только Джона обрадовалась:

– Вот видишь! А ты переживала! Только ты и могла выкупить Джэйффа, и никто, кроме тебя. И он это должен понять.

А Грэйн задумалась:

– Значит, были и другие… Они пробовали, искали пути – и никому не удалось? Веришь ли, почему-то меня это не утешает.

И еще подумалось ей, что Джойн слишком оптимистична. То, что Выкуп все-таки состоялся, несомненно, прекрасно… вот только как связать это с тем, что написала Аслэйг? То есть как связать – как раз понятно, другой вопрос – что со всем этим делать? С этой «нерушимой связью», которая возникла между ролфийкой и бывшим рилиндаром, когда Грэйн эрн Кэдвен заплела косы Джэйффу Элиру. Можно сотню раз повторить себе: «Он – не ролфи!» Но богиня, столь откровенно и настойчиво подсовывавшая – подкладывавшая! – своей посвященной шурианского воина, похоже, считала иначе. Отговорки насчет того, что он – не ролфи, оказались годны лишь для самоуспокоения. Обряд состоялся и подействовал, несмотря на все различия между детьми Морайг и Глэнны, а «нерушимая связь» называется вообще-то вполне определенно. Священным браком она называется. А звучит-то как! Когти Локки!

Она тряхнула головой и продолжила чтение:

– Приведенный же рассказ сестра моя Эяршва из семьи Рошани обозначала как достоверный, особенно настаивая на его истинности и обращая внимание на явные отступления как от шурианских, так и ролфийских канонов. Изучая древнейшие саги времен Завоевания и шурианские предания того же периода, мы заметили, что есть по меньшей мере два момента, в которых саги и баллады друг другу не противоречат. Первое и наиважнейшее, в чем я присягаю, – нигде более, кроме предания, пересказанного сестрой моей Эяршвой, не найти полного и связного текста самого Проклятия, произнесенного Сигрейн…

– А вот это похоже на правду, – Грэйн по привычке вгрызлась в собственную губу. – Я знаю достаточно древних саг – да ты и сама помнишь же, как я пела «Сагу о двух великих эрнах»! И везде сказано лишь, что Сигрейн воззвала к богам и прокляла вас, но нигде не поется, как именно она это сделала. А в шурианских песнях?

– В наших сказаниях перечисляются пытки, которым был предан Удэйн, и список его преступлений перед шуриа. И красочные проклятья на голову Сигрейн, разумеется.

Элишва, когда вспоминала, что она не только мать, но еще и шуриа высокого рода, очень любила спеть дочурке на сон грядущий пару куплетов про перебивание суставов Удэйну и снимание кожи с его широкой и мускулистой груди. Джоне снились потом кошмары, но она терпела ради недолгих минут, проведенных в обществе матери. Пусть истории про пытки, зато Элишва держит ее за руку.

– Но точных слов проклятия самой Сигрейн там не звучит? – невозмутимо уточнила Грэйн. Те времена, когда ее оскорбили бы и привели в неистовство самовосхваления Третьих касательно казни Удэйна-Завоевателя, давно уже минули. Во-первых, своей «маленькой ручной шуриа» эрна Кэдвен простила бы и не такое. Во-вторых, больше похваляться шуриа вообще-то особенно и нечем. А в-третьих… Право же, на фоне Джэйффовой коллекции ролфийских скальпов на стене и «ну-ка, ну-ка, покажи-ка мне, что это ты делал с ролфийками во времена Рилинды, пар-ртизан?» древние баллады в исполнении Джойн будут звучать довольно бледненько. Или?.. И Грэйн попросила: – Кстати, спой как-нибудь. Мне же интересно.

– Обязательно, – невольно хихикнула бывшая леди Янамари, вообразив, как подействуют на чувства ролфи кровожадные шурианские похвальбы. – Одно тебе прямо сейчас могу сказать – там нет слов Сигрейн. Кто же станет лишний раз напоминать о том, о чем хотелось бы забыть?

– Зато здесь, – ролфи кивнула на тетрадку, – они есть. Читаем дальше?

– Конечно!

– Здесь же при желании – а желание наше было искренне и обоюдно! – находим мы наконец и причину, по которой остался неизвестным и не оглашенным такой важный элемент Проклятия, как его Условие.

– Неудивительно, – согласилась Джойана. – Условия есть всегда. Вряд ли предки наши могли забыть об этом. Всегда, когда делается волшебная вещь и когда накладывается заклинание. Например, твой браслет, – она покосилась на витой тор, охватывающий запястье ролфи. – Или мой. Он заклят именем Глэнны, которая дарит всякой чистокровной женщине-шуриа свободу выбора. Но за то, что, пока ты носишь его, ничье семя не прорастет в твоем чреве, ты обязана подарить этому миру самое меньшее троих детей.

– А если меня убьют раньше?

– Значит, душа твоя будет отягощена невыполненным обещанием, – легко вздохнула Джона.

– Но… но почему ты сразу не сказала?

– А ты бы отказалась?

Грэйн задумалась всего на мгновение, прежде чем ответить:

– Нет. Но я бы, по крайней мере, знала, что и кому должна. В любом случае моему Кэдвену нужен наследник, а мне – не привыкать к тягости обещаний, которые необходимо выполнить. Одним ошейником больше, только и всего, – она непроизвольно потерла шею и, откашлявшись, продолжала: – Итак, коль скоро мы верим этому свидетельству очевидца, то принуждены поверить также и в причину, достоверность коей подтверждается ее нелепостью. Сигрейн не успела произнести свое Проклятие до конца, князь Эшриэфф прервал ее в надежде предотвратить неизбежное, но лишь усугубил участь свою и народа. И это второй из наиважнейших моментов, не озвученных более нигде.