Бог не проходит мимо

Из раздумий его вывел резкий толчок, вначале показалось, что на шею ему пытались накинуть удавку, но оказалось, что это Ахмет сорвал с него крест - тот самый, который ему батюшка при крещении надел со словами: «Носи и никогда не снимай». С тех пор он никогда не снимал его. Даже в больнице, когда ему делали рентген груди, зажимал крест губами. Кирилл попытался выхватить крест из руки Ахмета, но в ту же секунду получил оглушительный удар в челюсть, так что отлетел в угол и упал на пол.

Грянул раскат бешеного хохота.

– Поддай ему еще, Ахмет!
– заорали бандиты по-чеченски, изрыгая какие-то немыслимые ругательства.

Султан дал знак, и все мгновенно замолчали, с напряжением ожидая продолжения драмы.

– Посадите его за стол, - произнес Султан.

Некоторые выразили удивление, другие же вознегодовали.

Казбек, сидевший рядом с Султаном, вскочил и злобно зашипел:

– Я не буду сидеть за столом с этой собакой!

– Остановись, сядь, — спокойно произнес Султан, слегка махнув рукой Казбеку.

Тот недовольно подчинился и, послав несколько проклятий в адрес пленного, сел на свое место. Воцарилась мертвая тишина. Султан заговорил, обращаясь к своему невольнику.

– Итак, мы не преследуем цель обязательно тебя убить. Это не является нашей задачей, мы не звери и не убиваем просто так или ради своего удовольствия. Хотя то, что ты христианин, меняет многое, - Султан на ходу переписывал сценарий начавшегося спектакля.
– Аллах всемилостивый и всемогущий призвал нас на джихад против неверных. Неверные прогневляют его, они не имеют права топтать землю, которую он создал. Ислам - это мир. И мы вышли на священную войну, Аллах инша, ради этого мира и установления на всей земле праведности и порядка. Джихад продлится до тех пор, пока последний неверный не будет уничтожен. Я понятно изъясняюсь?

Султан в упор смотрел на Кирилла. Вновь послышались одобрительные возгласы и «Аллаху акбар».

– Более чем понятно, - с трудом произнес Кирилл. Разбитое лицо нещадно болело, верхняя губа распухла и противно пульсировала.

– Принесите ему лед на лицо, - вдруг прокричал Султан.

Это получилось у него как-то истерично, по-бабьи. На секунду он потерял контроль над собой, не сумев скрыть свое раздражение. В ту же минуту кто-то передал тряпочку с завернутым в нее льдом.

– Приложи, - произнес Султан, - разговор у нас предстоит серьезный, приведи себя в порядок, передохни.

– Дайте ему чай и закуски, - распорядился Султан уже спокойно, как ни в чем не бывало. Девушка в хиджабе внесла поднос с чаем и едой.

Кирилл залпом выпил чай, он больше суток ничего не пил. Ему так хотелось пить, жажда его мучила больше, чем боль от разбитого лица, и удержаться при всем отвращении к происходящему он не мог. От льда и чая стало легче. Боль немного утихла, по желудку разлилась приятная теплота.

«Господи, дай мне силы», - взмолился Кирилл.

Гости принялись жадно поглощать еду.

Вошли еще две девушки, одна из которых показалась Кириллу русской и даже кого-то напоминала: «Нет, это мне мерещится, хотя она действительно русская».

Девушки принесли шашлык, овощи и горячие лепешки. Бородачи набросились на мясо, смачно отрывая куски от шампуров, по губам и бородам потек жир, некоторые вытирали его прямо рукавом. Кирилл с презрением смотрел на эту вакханалию, на то, как его палачи набивают свои желудки жареным мясом. Лишь Султан ел с безупречной аристократичностью, его невозможно было представить чавкающим или рыгающим, губы он промокал салфеткой, ел немного, не показывал, что голоден. Хотя на самом деле он был очень голоден и готов наброситься на угощения со зверским аппетитом.

Он был крайне раздражен: того, что пойманный журналистишка окажется христианином, он никак не ожидал. Когда он раздражался, у него начинались приступы безудержного голода. Это была его слабость, о которой не знал никто, кроме Алены, он как-то сказал ей об этом еще в Москве. Теперь ему нужно поесть, успокоиться и продумать грамотную тактику. Он рассчитывал, что будет как обычно бывает с журналистами, а тут совсем другой оборот.

Кирилл к еде не притронулся, было слишком противно, он не мог есть, понимая, что сидит за столом с собственными убийцами. Жизнь кончилась, а этот пир только начало глумления над ним.

«Скорее бы все закончилось. Господи, если это конец, то ускорь его, я не выдержу, я слабый и немощный. Господи, дай мне понять, что жизнь моя в Твоих руках, а не в руках этих подонков».

На это в голове возникла мысль - цитата из Евангелия: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить».

С этого момента в сердце прошел страх, Кирилл перестал бояться, тот жуткий животный страх, который поглощал все его существо, бесследно исчез. Наступило успокоение - такое нужное и необходимое в данной ситуации.

«Что произошло, то произошло, теперь поздно жалеть о своем поступке, теперь предстоит отдать все в руки Господа», - никогда еще он не чувствовал подобной близости Бога. Он не был особенно религиозным, в храм ходил только по большим праздникам, постился кое-как или вообще никак, постоянно и во всем оправдывая свою лень. Но крест не снимал, всегда носил с собой карманное Евангелие и читал его почти каждый день. Вот, пожалуй, и все.

«Господи, я ничего Тебе не принес, а жизнь моя кончилась, и мне даже нечего сказать Тебе, кроме того, что однажды сказал Тебе мытарь: будь милостив ко мне, - произнес про себя Кирилл.
– Я жил в суете, блуде, писал дурацкие статьи, предавался многочисленным страстям, думал, что страдаю или испытываю счастье, а на самом деле все оказалось такой туфтой по сравнению с вечностью, в которую я уйду вот-вот. Как бы я хотел во всех своих грехах покаяться, прими мое покаяние, какое есть. Я столько раз проходил мимо храма, мимо таинств, не понимая, какое драгоценное время я терял. Только сейчас понял, сколько было упущено. Жаль, что время не вернуть. Оказывается, чтобы я вразумился, меня надо было вот гак... Я получил по заслугам, прости мне все, что я делал неправильно».

Бандиты начинали насыщаться, некоторые довольно откинулись на подушках, кто-то нюхал какой-то порошок, кто-то сыто рыгал. Казбек бросал злобные взгляды на пленника и лязгал зубами, как волк, которому не дают разорвать его добычу. Наконец он выхватил из-за пояса кинжал и вскочил с места:

– Султан, дай я зарэжу эту собаку!

– Подожди, сядь на место, - осадил его Султан.

Принесли еще закуски, какие-то напитки и фрукты.

– Ну что, продолжим нашу беседу с дорогим гостем, - сказал Султан, подождав, пока все закончат.
– Итак, я еще раз повторюсь, что мы не преследуем цели лишить вас жизни. Мы предлагаем тебе жизнь в обмен на отречение от твоих христианских заблуждений. Мы предлагаем тебе стать одним из нас. Ты начнешь работать с нами во имя Аллаха всемилостивого, сможешь обрести истинную праведность. Ты должен понимать, что мы имеем власть лишить тебя жизни и имеем власть, данную Аллахом, даровать тебе ее. Что скажешь?

– Вы говорите, как говорил Пилат.

Никто из окружающих не понял ответа Кирилла, кроме образованного Султана. Султан неприятно поморщился. В свое время он тщательно изучал христианство. Врага надо было знать в лицо. И, в отличие от своих подельников, он знал Его в лицо.

Христос был личным его врагом. Он знал Священное Писание, хорошо был знаком с творениями святых отцов, таких как Авва Дорофей, Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Никодим Свято горец, Нил Синайский. Его эрудиции могли позавидовать многие православные, знакомые со святоотеческими учениями через пень колоду. Чем больше Султан изучал христианство, тем больше он ненавидел это учение и Самого Христа. Он объявил войну не неверным, а Ему Самому. Он ненавидел не только Его, но и всю символику, связанную со Христом, людей, исповедующих христианство, особенно тех, кто служит Ему.