Бог одержимых
Шрифт:
– Егор, - уверенный голос командира в наушниках успокаивал, но ужас перед неминуемым падением не отпускал.
– Я все вижу. Ты не "застрял", парень. Все в порядке. Ты поднимаешься уже час с четвертью. Раз досюда добрался, то и дальше пойдешь. Главное - много не думай. Давай-ка вместе. Ноги в хорошем упоре. Правая рука в расщелине на половину пальцев. Ты очень хорошо держишься. Просто ты не видишь, что вижу я. Подними голову и посмотри на левую руку.
Егор послушно сделал, как велели.
– Отлично. Теперь следи за маркой.
Егор увидел красную точку на
– Левую руку тяни за коллиматорной меткой. Там тебя ждет очень симпатичный выступ. Когда за него ухватишься, сможешь выпрямиться и сразу левой ногой нащупаешь щель. Ты за нее держался пять минут назад.
Невесомые наушники и микрофон нисколько не мешали подъему. Радио было надежно закреплено на страховочном поясе. Ремни "беседки" чуть сковывали движения, зато успокаивали: какая ни есть - страховка - и надежда, что все обойдется.
А голос давал бесценные советы: как продолжить движение, с какой ноги начать, в какую сторону двигаться.
Выступ оказался на месте. И щель под левую ногу оказалась достаточно широкой, чтобы галоша в нее втиснулась не носком, а рантом. Упоительно - замереть на прочной опоре.
– Не останавливайся, Егор, - напрягал командир.
– Пользуйся инерцией - единственный помощник в движении наверх. Следи за маркой по правой руке... чуть потянись, правую ногу расслабь... Да не "липни" ты к этой долбаной скале, салага! Это же не кулагинская дочка, это - камень! Чуть отодвинься, и "горизонт" будет шире: сам будешь видеть, куда руки тянуть. И не нужно подтягиваться, - выжимай ногами. Отлично! Пора ставить закладуху. Вот в эту самую щель... да! Не вижу, чтобы ты откинул предохранитель эксцентрика. Вот. Теперь правильно. Карабин. Трос. Ну, ты молодец, парень. "Мастера" я тебе гарантирую.
Теперь зажим... Блин! На оба конца. Оба! Вот. Можешь отпустить руки. Не бойся. Отдыхай. Две минуты. Ноги тоже отпусти. Отпусти ноги, я сказал!
– Я боюсь, - признался Егор.
– И правильно, - сказал командир.
– И молодец. Тому, кто боится, - бояться нечего. Посему и вниз можешь смотреть сколько вздумается. Вверх, в стороны... забудь о камне. Ты сейчас в том положении, когда уже все равно: тридцать метров под тобой или сто тридцать. Если падать, то разницы нет. Это как у пловца: если глубже роста, то значения не имеет: три метра или три километра. Что так, что эдак... понимаешь?
– Кажется, да!
– Отлично. Теперь чуть ослабь зажим, осторожно. Так. Начинай спуск к нижней закладухе. Ну, ты совсем под паралитика, Егор. Чуть смелее... перехват на средней страховке. Отлично. Теперь спустись вниз и подбери нижний кулак.
Егор спустился на канате к нижней страховке и потянул за клин. "Кулак" из щели не выходил.
– А стопор кто ослаблять будет?
– Зараза!
– Береги дыхание...
Егор отжал фиксатор эксцентрика, и закладуха вышла из пазухи.
– Отлично. Теперь ножками упираешься, ручками подтягиваешься... Только плавно... очень плавно! Одна железка тебя держит, другая - страхует, третья - на поясе. Но мы же не будем проверять их прочность, верно?
– Да. То есть, нет... не будем.
–
Так. Сейчас будем выходить на карниз, Егор. Там и отлежишься. Собрался? С правой ноги. Выше, под себя, еще левее. Есть! Нащупал?– Да!
– Правую руку.... Нет! Не нужно сильно тянуться. Ноги - опора, руки - равновесие. Короткое "плечо" - большая мощность. Будешь тянуться - руки "затекут", быстрее устанешь. Не спешим. Понемногу. Вижу, как ты взялся правой. Пойдет. Теперь переноси левую руку... по марке, Егор, по прицельной точке. К чему эксперименты? Хорошо ведь получается.
Через минуту Егор перевалил через гребень и оказался на длинном карнизе полуметровой ширины. Он лег на спину и с наслаждением вытянулся.
Серый, в черных прожилках трещин камень нависал над ним, закрывая половину неба. В ушах звучали поздравления Виталия, но ужас, ледяной рукой оглаживающий сердце, ширился и рос.
– Егор, ответь, - добродушно гудел Виталий.
– Как ты там, парень?
– Нормально, - сдавленно ответил Егор.
– Только не верю я, что туда залезу. Двести метров! А я едва тридцать осилил. И чуть не умер.
– Не "едва тридцать", а почти сорок. Считай - пятая часть. За каких-то два часа. Я и не надеялся. Кстати, - это половина запланированного на сегодня подъема. Только ты там не спи. Ручками работай - ножки растирай. Не забудь шею...
Егор неловко завозился на каменном ложе. В спину впивались каменная крошка, углы и выступы дикого камня.
– Я только одного не пойму, командир: как я вечером спускаться буду?
– Это еще зачем?
– заулыбался голос Виталия в наушниках.
– Над тобой в пяти десятках метров второй карниз идет. На нем и заночуешь.
Егор промолчал. Что-то такое и ему приходило в голову. Вот только верить не хотелось, что все это взаправду... и с ним.
– Мне страшно, командир, - признался он.
– Я не уверен в своих силах.
– Ты, главное, много не думай, - посоветовал Виталий.
– Тебя убивает не высота, а воображение. Относись ко всему, как к понедельнику: противно, но на работу идти надо. Идешь и работаешь... отстранись от страха. Сосредоточься на этой, конкретной секунде. Вот, прямо сейчас ты же не падаешь?
– Нет.
– Не падаешь, не мерзнешь... Разносолы, конечно, до завтрашнего ужина не светят, но, сколько там осталось? Сутки! Потерпишь, не маленький. Да не дрейфь, салага. Сейчас пойдет хороший угол с выраженным рельефом. Загородная прогулка! Самый тяжелый участок на сегодня ты уже отработал. А на втором карнизе закладухами обложишься, концы подтянешь, и... добро пожаловать к звездам! Кто из поэтов может таким опытом похвастаться? А завтра, с первыми лучами...
– Вот, - сказал Егор.
– С этого места, пожалуйста, чуть подробнее.
– Пустяки. От второго карниза к овальной плите идет трещина. Так ты по ней... в расклинку. Как с самой плитой быть, я пока не знаю, - для тебя чересчур гладкая. Наверное, обойдем ее поверху. Свяжешь канаты и спустишься. Нормально все парень. Ты - молодец! Только пора подниматься. До следующего карниза нужно успеть до темноты. Ты же не хочешь всю ночь висеть на стенке?
– В самом деле, - согласился Егор, поднимаясь.
– Не хочу.