Богатство

Мафия всегда пряталась в многолюдных местах, чтобы в случае необходимости можно было бы уйти быстро и незаметно. Моя харчевня с такой точки зрения — идеальный вариант. С парадного входа — широкая улица, с черного — темные лабиринты трущоб. Оттуда и прийти можно тайком, и чужого человека провести так, что он не поймет, где оказался. Особенно ночью. И убегать удобно. Поди найди того, кто прячется в узких закуточках Нижнего города.

Я говорила, и представляла, как это сделать. Ничего не придется менять, нужен только маленький пристрой с лестницей на заднем двор харчевни, в который можно попасть по узкому лазу между домом и крепостной стеной с улицы, или по темному переулку со стороны околотка, в котором обитали мастеровые средней руки. Не нищие, но и не такие богатые, как мои соседи. Вход будет прямо в общий зал. Там, где сейчас окно.

Понимала ли я, то пустив на свою территорию «ночного короля» сама вляпываюсь в «ночную жизнь» всеми четырьмя лапами? Конечно. Но почти два года в Нижнем городе сделали свое дело. Я изменилась. И больше не считала «ночного короля» злом, которое мешает всеобщему благоденствию и процветанию под мудрым управлением настоящего монарха.

Здесь, на самом дне, все выглядит совсем не так, как из окон королевского замка. И я видела, как Гирем поддерживает порядок там, где бессильны все другие законы, кроме права сильного. Страшно представить, что «ночные жители» были бы предоставлены сами себе. И делали все, что им вздумается… Тогда, пожалуй, и монарх не мог бы чувствовать себя безопасности.

А если вспомнить, что король, через третьих лиц, но вполне успешно сотрудничает с «ночным королем», то все, вообще, заиграет новыми красками.

— Это интересно, — хмыкнул Гирем, — но, Елька, я еще раз спрашиваю, зачем тебе это нужно? Я, Жерен и наши друзья, которых ты хочешь пригласить к себе, мы не самые законопослушные жители Грилории. Сейчас твоя харчевня абсолютно чистая, а ты хочешь устроить в ней притон…

— Я понимаю, — я улыбнулась, — но тогда я смогу рассчитывать на защиту «ночного короля».

Он фыркнул и мягко рассмеялся, тепло глядя на меня:

— Ты уже и так под моей защитой, — слегка сжал мою кисть, которая все еще была в плену его ладоней. — Тебе ничего не нужно делать…

Я кивнула. Гирем был прав. Почти. Но этот маленький нюанс менял картину целиком.

— Да, ты прав. Но, знаешь, одно дело, когда ты защищаешь меня, как свою женщину, и совсем другое, когда «ночной король» защищает мое дело. — я улыбнулась. — Гирем, я хочу тебе признаться. Харчевня — всего лишь ступень к тому, чтобы выбраться из нищеты. Я хочу большего. Намного большего.

— Выходи за меня замуж, — тут же отозвался он. — Я же тебя давно зову. У тебя будет даже титул… ты станешь баронессой, Елька…

Я вздохнула. Если бы я могла выбирать.

— Я буду женой барона, Гирем. А это совсем не то же самое. Ты ведь тоже из простых. И раз получил титул, должен меня понять. Я хочу сама добиться чего-то… Хотя о титуле я сейчас не думаю. Сейчас меня интересуют только деньги. Очень большие деньги. Если ты примешь мое предложение и устроишь на втором этаже моей харчевни приемную «ночного короля», то моя мечта станет чуточку ближе. И мы оба получим то, что нам нужно. Ты место для «ночной жизни», а я возможность развиваться, без оглядки на правила и законы, под покровительством «ночного короля». Я готова даже отдать тебе часть прибыли…

Гирем выпрямился, выпуская мою ладонь из своих, сразу стало холодно и неуютно. Я видела, очередной мой отказ его задел. Он отвернулся, разглядывая еле различимую в темноте стену харчевни. Из его глаз пропала теплота и мягкость.

— Гирем, — позвала я его, — прости, я не хотела тебя обидеть. Я дорожу нашими отношениями, но я не могу забыть о своих желаниях, даже если больше всего хочу быть с тобой.

Он тяжело вздохнул, помолчал… я терпеливо ждала его решения.

— Угораздило же меня влюбиться в Мать, — невесело усмехнулся Гирем. — Мама говорила мне, что бывают женщины с мужским характером. Такие же, как она. Но я ей не верил. Смеялся. А теперь и сам вижу, что был не прав. Хорошо, — он повернулся ко мне. Ночной король собственной персоной. Жесткий, циничный, холодный… Точно такой, каким я видела его на площади. Давным давно. — Сделаем так, как ты предлагаешь. Это нам даже на руку… Но, Елька, я надеюсь, ты понимаешь, на что идешь… Ночной мир, как ты его назвала, жесток и безжалостен.

— Понимаю. — Кивнула и улыбнулась виновато, — я обчищала карманы пьяниц, чтобы выжить. И украла у тебя кошелек… и я знаю о жестокости безжалостности гораздо больше, чем ты думаешь.

Гирем хмыкнул и улыбнулся, превращая в привычного себя:

— Обчищала карманы? Это такая мелочь. Елька. — и добавил серьезно, без тени улыбки. — Теперь тебе придется играть по крупному. А это гораздо более серьезные риски. Но лучше, если ты будешь под моим присмотром, чем влезешь в это дело сама. А ты влезешь, — он вздохнул, — иначе из этого болота на выбраться…

Глава 18

Пристройка с лестницей отлично вписалась в мой тесный дворик. И еще осталось место для большого дровяника и маленькой мангальной зоны.

Когда пристройка была закончена, неожиданно для меня выявился еще один ее плюс. Окно, которое я велела прорубить между этажами, выходило аккурат на крышу соседнего дома, и это был еще один запасной выход на случай опасности.

Вип-зал получился роскошным и очень уютным. Стены я обила самым дешевым серым шелком. Чтобы он выглядел дороже, заказала у резчика по дереву трафарет с тонкими витиеватым узором, имитирующим муар, и аккуратно нанесла рисунок на ткань, выбрав краску чуть темнее основного фона.

Снизу стены отделала деревом. На благородную древесину средств у меня не хватало, но я знала несколько хитростей.

В моей школе работал трудовиком очень увлеченный своим делом мастер-краснодеревщик. И они с ребятами преображали простую дешевую березу или липу в ценный дуб, орех или даже красное дерево, окрашивая их разными красителями. Чаще природными, дети же… незачем им морилкой на уроках дышать.

И я воспользовалась его рецептами. Сходила к столярам, работающим в Среднем городе, и выкупила у них опилки благородной древесины. Они, конечно, посмеялись надо мной, пальцем у виска покрутили. Но я-то знала, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Сделала из опилок, рассортированных по видам, отвары и усилила цвета травами и корой деревьев… В опилки красного дерева положила луковой шелухи, которая добавила красно-коричневый оттенок. В отвар из опилок ясеня добавила молодые веточки тополя для легкого желтого оттенка.

Я даже смогла подделать самое дорогое дерево, которое использовали только в королевском замке — черное. Всего-то и нужно было, сварить крепкий отвар из ольховой коры и аккуратно, тонкой кистью прокрасить слои на тонированной отваром коры дуба деревянной панели. Все окрашенные панели обработала воском для блеска и глянца.

Пока подбирала насыщенность красок испортила несколько досок. Но зато теперь, если не разглядывать панели при дневном свете, определить, что они не настоящие было нереально.

А я уж постаралась, чтобы такой возможности у гостей не было. В вип-зале даже в самый полдень царил полумрак.

«Красное» дерево пошло на стеновые панели, из «черного» я сделала высокую барную стойку рядом с лестницей, а «ясень» использовала для декора.

Окна я завесила очень дорогой, но очень плотной бархатной тканью. Это была почти самая расходная статья в моем роскошном интерьере. Но помимо окон я закрыла бархатным занавесом еще и все открытое пространство между первым и вторым этажом. А это почти пятнадцать шагов.