Богатство

Подхватив мальчишку на руки, я скомандовала:

— Нюнь, домой!

— Елька! — нас заметила Селеса и выскочила на крыльцо, радостно крича, — айда к нам! Взвару попьем, поболтаем.

Но я только мотнула головой и вскочила за ворота. Что-то случилось с Лушкой. И я должна выяснить что.

Домой я бежала что есть мочи. С позапрошлого года я стала гораздо сильнее и совсем не походила на изнеженную принцессу. Но и принц подрос. И снова, как тогда пот заливал мои глаза, в боку кололо, а от нехватки воздуха разрывало легкие.

Я понимала, что поддалась панике, что нет никакой нужды торопиться, но ничего не могла с собой поделать. Потому что видела в глазах сына такой же страх. Мой принц был смертельно напуган.

— Лушка, — талдычила я, как заведенная, выдыхая слова клочками, — что случилось? Почему ты плачешь?

Но он только мотал головой и начинал рыдать сильнее.

Дома было довольно прохладно и немного сыро. Пока мы здесь толком не жили, Нюнь топил печь раз в день, но избу надо было еще и проветривать, от вездесущей весенней сырости.

Я вбежала в дом, спустила Лушку на скамью у обеденного стола. Он более менее успокоился, хотя все еще чего-то боялся… опустилась перед ним на колени, заглянула в заплаканные, опухшие глаза…

— Сынок, — я обхватила его за плечи и выдохнула из последних сил, — что случилось?

— Мам, — длинно всхлипнул Лушка. — дядька Жерен хочет тебя убить! И Гирем тоже! — И он снова разревелся, обнимая и прижимаясь ко мне. И сквозь рыдания начал рассказ.

Оказалось, на днях он случайно услышал, как тетька Селеса жалуется Гирему на Жерена. Мол, сбежал от молодой жены на край света. И она подозревает, что у него там кто-то есть. Лушку эта фраза очень заинтересовала, и он решил узнать, кто же есть у дядьки Жерена в Аддийском султанате.

— Мам, — всхлипнул он, — Сирга говорил, что в Аддии вместо лошадей на драконах ездят. И у дядьки Жерена, говорил, тоже есть дракон. И он кормит их мертвыми головами. Только я не очень-то верил. Ты же мне про Аддийский султанат рассказывала. Вот я и хотел правду узнать. Вдруг дядька Гирем тетьке Селесе скажет про дракона.

Но «ночной король» рассказал Селесе совсем не то, что ждал мой сын. Он начал убеждать жену друга, что у Жерена в Аддии никого нет, что он любит и всегда любил только ее, а в султанат он ездит, потому что не смог выполнить последний заказ — добыть голову предательницы принцессы Елины.

— Мама, — рыдал мой малыш, — я хотел сбежать, к тебе, в харчевню. Чтоб все рассказать. Но тетька Селеса меня поймала и сказала, что пока ты сама за мной не придешь, она нас с Анни со двора не выпустит. Я так тебя ждал, мама!

Лушка разревелся еще сильнее, обхватив меня за шею. А я подняла его на руки и ходила по кухне, качая и успокаивая. Я говорила, что все это ерунда. Что он что-то не так понял. Что нам ничего не угрожает. Что мы в Яснограде, а не в Аддийском султанате.

Я думала о том, какого страха натерпелся за эти дни мой сын. Даже мне было страшно, иногда я просыпалась среди ночи с колотящимся от ужаса сердцем. Мне снились сны, что Жерен заносит надо мной топор, желая убить. А тут ребенок. И совсем один. Среди тех людей, которые угрожают его матери и ему самому. И ведь Селеса ничего не заметила. Она мне сказала бы, если увидела бы, что с Лушкой что-то не так. Значит он очень хорошо притворялся. Но вот чего это ему стоило?

Постепенно сын успокаивался. Он уже не плакал, просто висел, цепляясь за мою шею, и жарко всхлипывал прямо в ухо. А потом зашептал:

— Елина, мы же больше не принц и не принцесса… мы же не живем в замке… мы же ничего у них не просим… когда они от нас отстанут?!

Я вздохнула. Мне хотелось успокоить ребенка, соврать, чтобы он больше никогда не боялся. Но я знала, так делать нельзя. Эта угроза никуда не исчезнет. Лушка очень похож на своего отца. И ему придется прятаться и скрываться до тех самых пор, пока мы не будем готовы нанести удар. А это много лет… очень много лет… и лучше, если он прямо сейчас поймет почему.

— Никогда, малыш. Они никогда от нас не отстанут. Потому что ты настоящий король Грилории. Неважно где ты живешь: в королевском замке или в Селесиной избушке. Пока мы с тобой живы, мы угроза для Грегорика. Но, знаешь, — я улыбнулась, — если они ищут нас в Аддийском султанате, значит мы с тобой все сделали правильно. Нам только нужно быть осторожными. Ты же помнишь наш уговор? Никто не должен знать, что ты принц Фиодор, а я принцесса Елина. — Он кивнул. — Ты мой сын Лушка. Мы с тобой жили в лесу в маленькой избушке, а потом, когда умер твой отец, пришли в город.

Теперь я шепотом рассказывала Лушке о своих планах. О том, что мы должны сделать, чтобы перестать бояться. И вернуть то, что принадлежит нам по праву рождения. Я все так же бродила по кухне, держа на руках мальчишку. И даже не заметила, что у нашего разговора был еще один свидетель — Нюнь…

Глава 16

Я возилась дома до самого вечера. Убиралась, стирала, проветривала комнаты, сушила постели, готовила ужин. Нюнь приводил в порядок двор, а Лушка возился с Анни. К вечеру, когда синие весенние сумерки опустились улицы города, и из распахнутой настежь двери потянуло холодом, мы, наконец-то закончили с уборкой. Дома стало совсем темно, и я зажгла свечи. В печурке на кухне потрескивали дрова, ночи все еще были холодными. Я накрыла на стол и позвала всю семью ужинать.

Обычно совместные посиделки за столом проходили у нас весело, но не сегодня. Лушка тяжело вздыхал, Нюнь непривычно хмурился, я еле дышала от усталости, и только Анни по-прежнему была жизнерадостна. Она хлопала в ладоши, громко болтала, нарочито неуклюже махала ложкой, тыча кашей в глаза и уши, и заливисто хохотала. Каша ошметками висела на ее лице и ушах, но вопреки обыкновению никто не смеялся…

— Мам, — первым подал голос Лушка, — я больше не буду ходить со двора. Как ты и говорила. И к Сирге с Михой больше не пойду. И ты тоже с тетькой Селесой больше не дружи, хорошо? И с Гиремом…

Я грустно улыбнулась. Бедный ребенок все еще переживает, а ведь я постаралась убедить его, что прямо сейчас нам ничего не грозит.

— Сынок, я не могу. Мы не можем прятаться в доме вечно. Нам нужно есть, пить, одеваться… понимаешь?

— Но, мам, — кивнул сын и скривился, чуть не плача, — а если они тебя узнают? Я не хочу, чтобы тебя тоже, как папу…

Он запнулся и не договорил, всхлипнул, вытер намокшие глаза и нос рукавом, отчего я тяжело вздохнула, но замечания делать не стала. Сейчас главное, успокоить малыша.

— Не бойся, — улыбнулась я, — я буду очень осторожна.

Но Лушка мне, кажется не поверил…

Ужин прошел кое-как. Даже Анни поняла, что рассмешить нас ей не удастся, перестала стараться и, нахохлившись, как маленький воробышек, сидела на своем стульчике. А мне было пора собираться на работу, в харчевню. Вечером самый наплыв посетителей, и я должна быть на месте. На всякий случай.

Потому быстренько отмыв перемазанную Анни, вручила ее Нюню и торопливо затараторила.

— Нюнь, — накинула на себя теплую шаль, такую огромную, что в нее можно было завернуться целиком, — я приду поздно, тихонько постучу и ты мне откроешь. Хорошо? Постарайся не заснуть. — Он снова кивнул и замычал. Мол, не беспокойся, все сделаю.