Богатыриада, или В древние времена
Шрифт:
– Ладно! Слушайте! Вот только… – он смущенно потупился, попросил немного обождать и скрылся в своем жилище. Послышались смачные страдальческие звуки, будто умирающий от жажды путник присосался к фляге с водой, поднесенной добрым человеком. Вскоре Лесовичок снова показался на пороге, улыбаясь…
– Совсем другое дело! Прямо душа поет, и легко на сердце. Ох, пиво для опохмелки – самое то! Лучше – только шампанское… Правда, какой-то умник говорил, будто шампанское по утрам пьют либо князья да родовитые бояре, либо скорбные на голову… Ну так уже полдень.
– Шампанское? Это что за слово такое чудное? –
– А, в двух словах не объяснишь… Вроде зелена вина, да только слаще, и с пузырьками. Я больше всего люблю полусладкое! Полусухое тоже ничего, а вот сухое – бр-р-р! – Лесовичок скорчил брезгливую гримасу. – Ну, а ежели брют – это вообще не для меня. Один раз попробовал и чуть с ума не сошел: такая была изжога! Теперь эту гадость в рот не возьму ни за какие коврижки.
Богатырь недоверчиво покачал головой:
– Зелено вино – да с пузырьками? Забродило, что ли?
– Это в башке у тебя бродит! – разозлился Лесовичок, уязвленный таким недоверием и непочтением к любимому напитку. – Не веришь? А ну, гляди сам!
Сорвавшись с места, он снова скрылся в лачуге и вынес оттуда темную посудину с высокой длинной горловиной, запечатанной какой-то диковинной блестящей штучкой, а также несколько деревянных чарок. Попович, Илья, обе лошади и даже Баба-яга, которой доводилось прежде изредка видеть такие диковины, уставились на неведомый сосуд как зачарованные.
– В старых сказаниях говорится, что вот в такие сосуды злых волшебников запечатывали! – с опасливым благоговением прошептал Алеша. – Как их звали-то только… Богатырь напряг память, призадумавшись, потом хлопнул себя по лбу. – Джинны, вот!
– И джин будет, и виски, и ликеры, и все прочее! – прогудел Лесовичок, снова придя в благодушное настроение. – Для хороших-то людей ничего не жалко! – его пальцы тем временем проворно раскручивали тонкую витую проволочку. – Я потом новые добуду, как снова на ту мелкооптовую базу перенесусь…
– Куда? – насторожился Попович.
– Это рай земной! – небритая физиономия мужичка растянулась в доброй счастливой улыбке. – Там энтих сосудов, что листьев в лесу! Попасть туда можно, правда, лишь накушавшись сушеных мухоморов… Ну, так у меня с прошлого года запас еще не иссяк, а осенью новых заготовлю.
Проволочка отлетела в сторону, за ней последовала тончайшая металлическая пластинка, которую можно было сминать, как тряпицу. Илья искренне подивился искусству неведомых кузнецов: так раскатали! И тут Лесовичок предупредил:
– А вот сейчас громыхнет!
Муромец усмехнулся про себя: «Ври больше, на небе ни облачка…» И тут действительно громыхнуло. Точнее, громко хлопнуло, но эффект от неожиданности вышел изрядный.
Гнедко шарахнулся в сторону, истошно заржав и чуть не сбив с ног Сивку-Бурку.
Та потрясенно произнесла: «Мать моя лошадь!»
Старая ведьма шепеляво взвизгнула, прикрыв голову руками.
Богатырь подскочил на месте, изменившись в лице.
Илья округлившимися глазами уставился на пузырящуюся белоснежную пену, которая хлынула из горлышка посудины. Лишь губы беззвучно шевелились.
– Что, не обманул? – захохотал довольный Лесовичок и принялся проворно разливать соломенно-желтую жидкость по чаркам. – Ну, за встречу!
– Погоди, погоди! – спохватилась Баба-яга. – Шейчаш шнова напьешша,
а у наш к тебе важное дело! О пашкуднике этом, Шоловье-ражбойнике, толковать пришли.– Нечего годить, тебе не родить! Уж по одной-то – дело святое. А под хорошую выпивку и беседа течет легче… О ком?! – спохватился Лесовичок, наливаясь кровью. – О Соловье?! Да он, сучий сын, у меня цельный ящик шампанского спер! Любимого моего, полусладкого! За его погибель!!! Чего ждете? Может, вы нерусские? Вы меня вообще уважаете?!
Уж против такого-то довода возражений найти не удалось. Чарки сдвинулись с глухим деревянным стуком.
И пошло-поехало…
Глава 7
Сколько нужно хмельного, чтобы вусмерть напоить здоровенного мужика с комплекцией Муромца?
Если вы скажете: очень много, то, скорее всего, не ошибетесь. Однако же не забывайте, что прежде был он парализованным инвалидом и ничего крепче домашней браги не пробовал. Да и ту ему подносили лишь изредка, по большим праздникам: мол, и так судьбою обиженный, пусть хоть немного порадуется…
А тут всего было! Не поскупился Лесовичок, угостил нежданных и незваных гостей на славу. После того как опустела бутыль с шампанским, принес он еще одну. Осушили и ее, одобрительно причмокивая от удовольствия. За ней последовала третья: ведь Бог троицу любит! А потом – прямоугольная темная емкость с бело-красной наклейкой, где красовались столь же диковинные буковки и непонятно какое изображение.
– Виски «Баллантайнс»! Из земли Скотской! – с гордостью пояснил Лесовичок.
«Это что же за земля такая, где даже скотина пьет хмельное?!» – с восторженным испугом подумал Илья. Но гостеприимный хозяин уже разлил приятно пахнущую темную жидкость по чаркам, и посторонние мысли покинули голову Муромца…
Разомлевший от шампанского Попович, видно, решил побыть добрым. Позволил и Илье отведать дармового угощения, лишь на всякий случай пригрозил, снова поднося к устам чарку:
– Гляди у меня! Окосеешь – десять нарядов влеплю… ик!
Илья только усмехнулся: с чего ему раскосым стать, чай, не басурман… И с наслаждением проглотил диковинный напой из Скотской земли. Глотку словно огнем обожгло, перехватило дыхание. В первый миг выпучил глаза и закашлялся, но почти сразу же стало так хорошо… Муромец широко улыбнулся. Он сейчас искренне любил весь мир божий и страстно хотел сделать кому-то доброе дело. Даже вреднюге Поповичу. А потом вспомнилась ему Ладушка, и представил он, как в этот самый момент злые соседи напраслину на нее наводят, в слезы вгоняя… Силач тяжело вздохнул. Скупая мужская слеза скатилась по заросшей щеке.
– Ох, напьетешь, ироды! – с притворной укоризной заламывала руки захмелевшая Баба-яга, игриво поглядывая на Лесовичка. – Мы же о деле говорить должны! Как Шоловья одолеть!
– Никуда он не денется, Соловей твой! Сейчас вот эту бутыль уговорим и все обговорим… Ха-ха-ха! Как сказал-то, а?! – захохотал Лесовичок, снова наполняя чарки. Рука уже дрожала, часть напоя пролилась мимо.
– Гы-ы-ыыы! – поддержал хозяина Попович, утирая слезы.
– Гляди, как ведут себя пьяные мужики! Ты и то ржешь тише! – с укоризной сказала Сивка-Бурка гнедому. Тот не понял ни слова, но на всякий случай опасливо отодвинулся.