Богдан Хмельницкий

3) Рат. о wojn. kozac. Chmieln., 12.—Wojna dom. H. I, 17.

4) Рат. о wojn. kozac. za Cbmieln., 12.—Летоп. Величка, I, 95.

5) Pam. о wojn. kozac. za Chmieln., 12.—Истор. о през. бр.— Hist. ab. exc. Wlad., IV,

22.

192

на драгунов, которые, не желая отдаться на муки русским, ожесточенным за

погибель своих братьев, защищались отчаянно и все пали в сече; только один спасся.

Немиров в другой раз признал господином Хмельницкого :). Вишневецкий в то время

уже готовился идти на Кривоноса, как вдруг узнал о новом отпадении Немирова.

«Теперь, — говорил он,—я накажу их так, что и свет еще не слыхал такой кары», и

готовился идти к Немирову.

Но на этот раз спаслись мещане. На дороге прибежал к Иеремии киевский воевода

Тышкевич 2), из числа магнатов в Украине, производивший, подобно многим, род свой

от православных предков. Отец его переменил веру, а сын стал горячим католиком.

Получив воеводство киевское в управление, он старался распространить в нем

католичество и унию, заводил иезуитские училища, бернардинские и доминиканские

монастыри, обращал насильно православные церкви в унитские, принуждал людей к

унии 3). Мятежники, мстя вообще всем дворянам за притеснения, особенно

преследовали тех, которые оскорбляли русскую веру. Кривонос, разграбив несколько

имений Вишневецкого, ворвался в маетность Тышкевича Махновку. Козаки разорили

там кармелитский монастырь, выманили хитро коменданта замка, Льва, и нагнали на

засаду. Жолнеры едва пробились назад в замок и дали коекак знать Тышкевичу в

Бердичеве; старый воевода обратился к Иеремии и умолял его поспешить для обороны

Махновки. «Чернь ругается над святынею,—извещал он,—едва-едва защищается

замок; парканы не надежны; может быть уже его взяли!»

Иеремия немедленно обратился к Махновке и пришел к ней тогда, когда козаки уже

разрушили деревянные укрепления; разломаны были ворота, надворная команда

выбилась из сил. Вдруг Вишневецкий ударил на пехотинцев сзади. Увидя помощь,

сильнее стали напирать бывшие в замке жолнеры... как вдруг, во мгновение ока,

бросается на Вишневецкого сзади Кривонос с конницею; он стоял неподалеку и

поспешил выручить пехоту. Пехота, ободренная тем, пустила сильный залп, и в

сумерках чуть было сам Вышневецкий не погиб: Кривонос лично гонялся за ним и едва

было не проколол его копьем. Князь принужден был приказать спешиться драгунам и

сражаться, отступая. Битва шла до самой ночи. Вишневецкий надеялся поправить дело

на другой день, но Тышкевич убеждал воротиться назад, представляя, что войско

изнурено и что сражаться опасно. «В самом же деле,—говорит летописец, — он боялся,

чтоб в сражении не сожгли его гумен, куда отряд пробился, отступая; да притом он не

хотел раздражить слишком Козаков, чтоб не навлечь на себя горшей беды». Козаки

обратились тогда снова на Махновку, взяли замок и сожгли его, а жолнеров истребили

вместе с комендантом. Иеремия отступил на другой день и стал отдыхать в Грыцове 4).

1) Летоп. Велич., I, 96.—Истор. о през. бр.—Wojna dom. Ч, I, 18.

2)

Раш. о wojn. kozac. za Cbmieln., 12.—Bell, scyth. cos., 25,—Pochodnia wojen.

slawy.

3)

Korona polska, t. III, о Tyszkiewiczacb.—Летоп. Самов., 10.

4) Летоп. Велич., I, 96.—Pam. о wojn. kozac. za Cbmieln., 13.—Истор. о през. бр.—

Wojna dom. Ч. I, 18.—Latop. Jerl., 68.—De rebus, gestis contra cos. 59—61.— Poch. wojen.

slawy.—Рук. И. И. Б. разнояз. F. Дг 5.

193

Здесь прибежала к нему толпа шляхтичей из Волыни. Разогнанные из домов, они

собрались-было в местечке Полонном, но, слыша об ужасной силе Козаков, не

надеялись устоять и прибежали к Иеремии просить у него войска, чтоб спокойнее

сидеть, как они говорили. «У меня нет войска,— отвечал он,—мои люди изнурены до

крайности, по целым дням ходят не отдыхаючи». Между тем он послал к двум панам,

Корецкому и Осинскому, приглашать биться вместе с ним против неприятеля: паны

вышли с своими отрядами, но не знали, чтб им делать, ибо должны были повиноваться

князю Доминику Заславскому, которого тогда назначили начальником: он требовал их в

Заславль, а потому они и отвечали Вишневецкому, что не имеют гетманских

приказаний. Князь оскорбился. «Они ждут гетманских приказаний,— говорил он,—а

кто-ж ил даст? Разве они не знают, что гетманы в плену? После этого следует и мне

оставить войну, да отыскать себе спокойный уголок, а то еще скажут: зачем я начал

войну без гетманских приказаний?» Иеремия рассудил, что если он долго будет

драться, то придет в бессилие, потому что ему никто не помогает. Он отправился в

Константинов, откуда хотел ехать в Збараж и там, по крайней мере, хотел дождаться,

чем кончатся переговоры с козаками; но вдруг догоняют его. те самые паны, которые

отказали в помощи. «Прости нас, — говорили они,—что не послушали тебя. Прими нас

под свое начальство. Ужасная сила идет на тебя». Причина такой скорой готовности к

битве была та, что Кривонос, соединясь с загоном Половьяна, бросился прямо на

Корецкого и Осинского. Иеремия сначала не хотел-было опять начинать войны, но

после рассудил, что все равно придется встретиться с козаками, если они идут на него,

и, уважая просьбы знатных панов, принял их с отрядами и воротился *).

Кривонос, тем временем, напал на Полонное, взял это местечко, при помощи

тамошних православных жителей, и произвел в нем ужасное кровопролитие2);

перерезали всех шляхтичей, которые там искали обороны 3), а иудеев, по

преувеличенному известию современника, погибло там до десяти тысяч 4). Оттуда