Богдан Хмельницкий

Львова, в Камени-Стромиловой взбунтовавшиеся хлопы перебили поляков, замучили

ксендзов, ругались над римскокатолическою святынею. Но польское войско скоро

усмирило мятеж: зачинщики были схвачены и во Львове посажены на кол. «Везде

около Львова,—писал в августе один львовянин,—поляку и жиду опасно проехать по

дороге: стерегут, нападают, убивают, мучат. Вся Русь дышет злобою ко всему

католическому и шляхетскому!» В самом Львове поляки и иудеи трусили, особенно

заметив, что православные делают сходки по церквам и укромным местам, на

предместьях. Оглашено было, чтоб мещане не выезжали из Львова из опасения, чтоб

их не били хлопы 2).

Когда Нодоль, Волынь и западная Украина подвергались смутам и ярости народной,

в левобережной Украине и в Северской Земле поднялся народ. Из ополчений

левобережной Украины наделало больше всего шуму нежпнское ополчение, под

начальством Шумейка. Проходя воорузкенно восточные страны нынешней Полтавской

губернии, еще в мае, они встретили в Рашевке под Гадячем другое ополчение,

подобное нежинскому, собравшееся подавать помощь Хмельницкому, который в то

время еще только шел на Потоцкого. Рашевцы подумали, что это литовское войско идет

на Хмельницкого, бросились на передния сотни незкииского полка и рассеяли их, а

сами, соединясь с другими отрядами своего ополчения, спешили за Днепр. Нежинцы

подумали, что в этой стороне русские держали сторону поляков и начали делать

кривды людям, по выражению летописца; разоряя села, они шли до самого Днепра. В

селе Максимовке нагнали они рашевское ополчение и так разбили, что редкий из него

успел уйти на Днепр. Они узнали уже свою ошибку под Кодаком, который принялись

тотчас осаждать 3).

Кодацкий комендант Гродзицкий напрасно писал к гетману, моля о спасении:

прежде чем письмо могло дойти до Потоцкого, он был уже в плену. Кодак был держан в

осаде несколько недель: наконец, когда исозаки поделали мины, Гродзицкий,

лишенный всякой надежды, сдался и); козаки, вопреки обыкновенному своему зверству,

проводили в целости коменданта со всеми его пожитками и жолнеров, связанных

веревками, в Чигирин, и там уже ограбили; а потом Хмельницкий отпустил

Гродзицкого в Польшу °)-

В Киеве восстали зкители, когда только Хмельницкий одержал корсунскую победу;

мещане выгоняли шляхту, преследовали католических священ-

Ч Gesch. der Ukraine . Engel, 156.

2)

Рук. II. П. Б. разнояз. F. № 5.

3)

Летоп. Сам., 13.

4)

Паи. киевск. коым., I, 3, 22,—Histor. ае. exc. Wlad., IV; 32.

5)

Летоп. Самов., 13.

198

ников и ожидали Хмельницкого, который должен был ехать в столицу, как

освободитель. Шляхта в Киеве, однако, оставалась долго, скрываясь в стенах

Печерского и других русских монастырей; по временам ободренные тишиною в городе,

дворяне осмеливались свободно ходить по городу, избегая только пьяных скопищ;

вместе с ними выглядывали католические духовные и иудеи и, наконец, все заплатили

дорого за свою смелость. В декабре, ночыо с 11-го по 14-е число, православные

мещане, подстрекаемые некоторыми духовными, врывались в дома, где подозревали

укрытых дворян, многих вытаскивали и топили; между ними погибло и несколько

десятков особ женского пола. После этого шляхтичи опять прятались по монастырям х).

Возстание народное отозвалось и в Белой Руси. „Первый, принесший в Белую Русь

призыв к освобождению, был шляхтич Головацкий, составивший ополчение около

Стародуба, который в июле 1648 года достался во власть Козаков, добровольно

призванных стародубскими православными жителями, п с тех пор остался козацким

городом со всем своим поветомъ2). Головацкий из Стародуба вступил в Белорусский

край, скоро ушел оттуда, но посещение его оставило следы; крестьяне, поджигаемые

воззваниями Хмельницкого, предавали огню и мечу владельческие усадьбы и римско-

католическую святыню. восстание распространилось по Белоруссии с быстротою.

Крестьяне соединились в загон, под начальством Небабы, родом из Корыстышева, ИИ

пустились истреблять неправославных. Разом с ним бушевали другие загоны Напалича,

Хвеська, Михненка, Кривошапки, Горкуши. Города Гомель, Лоев, Врахин сами

отворяли им ворота. Литовский готман лежал при смерти; помощник его был в отлучке.

восстанцы долго не встречали никакого сопротивления; только оршанская шляхта, под

начальством Друцкого Горского, вела с ними партизанскую войну; наконец, польный

гетман Януш Радзивилл послал против них Мирского и польного писаря литовского

Воловича в разные стороны с дружинами некоторых панов. Мирский был разбит

наголову при деревне Горволе на Березине. Волович пошел против Небабы.

Мятежники переправились через Припеть; в то же время ударил нечаянно на них

Волович и загнал в город Пинск. Жители приняли их с радостью, как единоверцев и

единоземцев, перерезали и перетопили всех католиков обоего пола, не исключая и

детей, разорили и ограбили костелы и сами взялись сражаться с козаками против панов.

Напрасно Волович требовал, чтоб мещане выдали бунтовщиков, и угрожал карою не

только им, но женам их и детям. «Они,—говорит польский летописец, — были

схизматики, и потому так отвечали: лучше погибнем, чем выдадим тех, которые ратуют

за веру нашу». Мещане исполнили свое слово. Литвины исполнили свое. Через