Богдан Хмельницкий
Шрифт:
войска, начавшийся с 27-го мая, продолжался целых три дня, так как войско кварцяное
разделялось на три отдела: конницу и два рода пехоты, иностранную и польскую. Это
войско было тогда еще неполно; из некоторых воеводств еще не успело придти
посполитое рушенье, чтб очень
*) Дневн. Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Маи, стр. 270. — Pamietn. АИЪг. BadziwiMa,
II, 437.
2)
Staroz. Polskie, I, 353.
3)
Latop. Jerlicza, I, 120.
4)
Величка. Летоп., I, 14.
5)
Акты
6)
Stor. delle guer. си.,246.—Woyna dom. В. 2, 20.
,) Bell, scyth. cosac., 134.
400
не нравилось королю. В стане под Сокалом он был так же деятелен, как и под
Зборовом, производил маневры, учил неопытных, отправлял подъезды и беспрестанно
возбуждал и поддерживал в подчиненных дух воодушевления и порядка 1).
Простояв несколько недель под Сокалом, гианы сочли неудобным для встречи с
неприятелем то место, которое до того времени считали выгодным. Случилось
обстоятельство, которое заставило их перевести лагерь из-под Сокала в другое место.
Хан еще в мае отправил к Хмельницкому мурзу Хан-Мамбета с передовым отрядом
орды и сам обещал вскоре явиться со стотысячным войском 2). В то время, когда король
прибыл в Сокал, татарское полчище с ханом во главе переправилось своим обычным
способом вплавь через Днепр и шло к Волыни такою массою, которая, по словам
польского историка 3), походила на густой лес или на грозовую тучу, поднимающуюся
изза горизонта и готовую разразиться. Татар с ханом было до ста тысяч, а лошадей у
них более двухсот пятидесяти тысяч, потому что каждый татарин вел с собою
непременно лишнего коня, а иной и пару. Орда шла быстро, делая в день верст по
сорока; татары останавливались для покорма лошадей на самое короткое время и не
расходясь в стороны загонами для поимки пленных, как обыкновенно у них делалось;
теперь это было запрещено ханом. С пути хан отправил посольство к королю. Эти
послы имели тайное свидание с королем, и потом спросили позволение повидаться с
Ничахом или Нетычай-мурзою (как именует его Освецим), пленным мурзою, взятым
Калиновским под Купчинцами. Этот богатырь, черный как негр, исполинским ростом
приводивший в изумление, пользовался благосклонностью панов, как знаток военного
дела; он советовал им не покидать места под Сокалом. Когда татары сошлись с ним,
тогда два поляка, знавшие потатарски, нарядились в платье немецких солдат и, стоя на
карауле под видом часовых, услышали, что этот мурза описывал воинов посполитого
рушенья трусами и передавал хану совет поскорее напасть на поляков под Сокалом, где
он, между тем, будет их задерживать своими советами, потому что место для них
неудобно и тесно. Ханских послов отпустилис честью. Хитрого мурзу после того
отправили в Варшаву 4).
Польские историки не говорят,
что за цель была этого посольства и какоепоследствие оно имело; но летописцы украинские повествуют, будто король, заметив,
что хан не расположен к козацкому гетману, предлагал ему южную степную часть
Украины, где находилось Запорожье — приют недовольных, колыбель восстаний, если
только хан отступит от Козаков 5). У нас теперь нет никаких данных проверить
справедливость этого известия, во всяком случае позднейшего, хотя не лишенного
правдоподобия. Но есть совре-
J) Woyna dom. Ч. 2, 20.
s) Акты ИОжн. и Зап. Росс., Ш, 458.
3)
Kubala, I, 264.
4)
Histor. ab. exc. WJad. IY, 74.—Дневн, Освец. Киевск. Стар. 1882 г. Июнь,
440.
5)
Ииратк, нстор. опис. о Мал. Росс., 16.
401
ленные известия, что Хмельницкий на козацкой раде говорил подобное о замыслах
короля О-
Как бы то ни было, поляки если и знали тогда, что хан недоволен своим союзником
Хмельницким, то все-гаки рассчитывали, конечно, что хан не упустит случая, когда
можно повредить полякам. Послы с какими-то тайными предложениями могли быть
также и шпионы, присланные для того, чтоб узнать, как велико польское войско и есть
ли возможность с ним сладить ~). Паны не смели оставаться на том месте, которое
неприятель почитал для себя выгодным: решили перенести лагерь на Волынь 8).
«Лучше, говорили они, воевать в земле враждебного народа, чем отягощать
собственный народ войною» “). Конецпольский был послан вперед с двумя тысячами
пятьюстами человек осмотреть переправы и доносил, что самое удобное место стать
лагерем — под местечком Верестечком, на реке Стыре; «там, извещал он, просторное
поле, обильное пастбище, хорошая вода» 5). Но прошло несколько двей, поляки все еще
пе решались, как им поступать. «У нас в войске, сообщает современный дневник 6),
господствовала страшная неурядица: планы военных Действий менялись чуть не через
каждый час,... отсутствие точных сведений о замыслах и движениях неприятельских
было главною причиною частой перемены планов. Известия добывались
исключительно от языков, а из их показаний никогда не было возможности добиться
истины. Случалось пленник скажет, что Хмельницкий двигается на нас и мы сейчас
опускали носы и решали ожидать его и защищаться на месте; но проходило дня два,
Хмельницкий не появлялся, а новый язык сообщал противоположное первому известие
и мы немедленно предавались радости и возгорались охотою идти ему на встречу. Это
повторялось несколько разъ». То советовали идти к Верестечку, 'утверждая, что
Хмельницкий намерен двинуться на польское войско и не может миновать Верестечка,