Больно только в первый раз

Его голос, запах, тепло тела.

Я скучаю. Боже, как же сильно!

Плеща на зеркало водой, я злюсь.

В моих глазах стоят слезы.

Единственное, что не меняется на протяжении проходящих дней, – мое отражение в зеркале по утрам. Оно все такое же взлохмоченное и пылающее, но только горло с каждым днем сковывает сильнее. Тело сковывает тоже, ведь завтра пятница, а я в действительности понятия не имею, вернется он или нет.

Через застилающие глаза слезы и душащий меня ком, я пытаюсь решить, что стану делать, если этого не произойдет, и тогда в зеркало летит ни в чем не повинная зубная щетка…

Глава 56

Полина

Пятница

Целый день меня преследует ощущение, что сегодня я понадобилась всем и сразу. Подруге, с которой не виделась миллион лет. Она хочет наведаться в клуб и предлагает присоединиться. Матери, которая сегодня с особой настойчивостью интересуется тем, как у меня дела. Все дело в том, что на последнее ее сообщение я не ответила, просто забыла, и теперь мне немного стыдно, но не до такой степени, чтобы ее переживания или желания поставить выше своих. В последнее время я перестала это делать, словно меня… перещелкнуло…

В последнее время я купалась во внимании, которое давал мне любимый мужчина, и все… все прочее просто отошло на второй план.

Я измотана собственными мыслями и ревностью до состояния выжатого лимона, и теперь не в состоянии злиться ни на кого, даже на себя саму.

Сегодня в три часа ночи мне писал Матвей.

“Я думаю о тебе”

Сама я о нем не думала, а некоторые совместные моменты вообще предпочла бы забыть. Например, как пыталась найти приятное в его прикосновениях, а тело упрямо отказывалось обманываться, мечтая о других руках. Этот отвратительный диссонанс мне никогда не забыть и я не хочу когда-нибудь испытывать его снова.

Матвей не виноват, просто я влюбилась в другого мужчину, вот и все.

Я решаю повернуться к Матвею той гранью, о которую он порежется раз и навсегда - оставляю его сообщение без ответа.

Может быть, это мой извращенный, больной способ проверять людей - отталкивать их, чтобы посмотреть, уйдут они или нет, а если человек вернется, значит… я действительно ему нужна…

Это неправильная, больная философия, но она еще никогда меня не подводила! Или, мне так кажется…

В кабинет Дениса уже в третий раз звонит телефон. Мой руководитель у своего шефа этажом выше. У них совещание. Такие мероприятия могут длиться от пятнадцати минут до бесконечности, поэтому Денис Рашидович никогда не требует ждать его возвращения.

Я начинаю одеваться, как только часы показывают пять вечера.

У меня нет никаких планов, но я не хочу возвращаться домой.

Я забрасываю в сумку вещи, думая о том, что могла бы отправиться в квартиру на проспекте Мира, но я неделю там не появлялась, ведь это ЕГО территория. Я не жду, что он вернется в город раньше воскресенья, даже если собирается вернуться, но все равно предпочитаю от его квартиры держаться подальше.

Я закрываю приемную Алиева на ключ. У Дениса есть свой, так что он без проблем войдет, когда его совещание закончится.

В коридоре я встречаю Ваню - второго помощника Дениса. Они работают вместе уже три года, Ване чуть меньше тридцати, он улыбчивый. Очень стрессоустойчивый, по-другому не назвать его способность без труда справляться с переработками.

Судя по всему, с моим лицом что-то не так, раз мужчина с располагающей улыбкой выгибает брови и иронизирует: — А у тебя сегодня хорошее настроение, да, Полинка?

— Отличное…

Он подстраивается под мой шаг, двигаясь со мной к выходу.

— Серьезная ты девушка, все-таки, — придерживает для меня дверь.

— Это комплимент такой?

— Ага, не люблю болтушек и хохотушек…

Улицу укутал снегопад. Снег похож на летающий пух, который в свете фонаря искрится.

Мы идем к воротам, пропуская проезжающую мимо крыльца служебную “Тойоту”.

— Подвезу тебя, — снисходит Ваня. — Куда тебе, говори…

— Я лучше пройдусь…

Теперь он придерживает для меня кованую калитку, вздыхая: — Отшила, значит…

— Просто погода хоро…

Я замолкаю на полуслове, оказавшись на тротуаре.

Ваня широко улыбается, абсолютно не задетый моим “отказом”. Из нас двоих отличное настроение как раз у него, а мое переворачивается с ног на голову под напором хлынувшего в кровь адреналина…

— …что мне ветер, что мне зной… — напевает Ваня. — Точно не надо подвезти?

Перевожу взгляд на его лицо, ощущая, как колотится в груди сердце.

— Точно…

— Ладно. Долго не гуляй. Простудишься, босс без рук останется. Пока…

Я киваю, а Ваня бодрой походкой шагает к парковке.

Не двигаясь с места, я смотрю на тротуар. На освещенный фонарем круг в двадцати метрах по прямой, и на застывшую чуть поодаль от него фигуру.

Все мысли до единой выбивает жгучее физическое ощущение - я соскучилась. Сейчас оно главенствует над всеми другими, натягивая меня струной, в то время, как колени вдруг стали мягкими…

Чуть расставив ноги и положив руки в карманы куртки, Расул за мной наблюдает, и вся его поза, каждый неподвижный жест, каждый черта его лица, скрытая от меня тенью, - от всего этого веет его настроением.

Настроение у него… плохое…

Я впитываю этот заряд мгновенно, словно наш последний разговор и не прерывался на неделю! Словно я и не находила баланса в своих мыслях, не находила равновесия. Для себя, для нас! Не признавала свою вину, свою импульсивность и неправоту. Словно не искала те самые слова, которые должна ему сказать. Взвешенные, взрослые, правильные!

Я загораюсь, вспыхиваю лампочкой, дышу чаще…

Он пришел.

Он вернулся. Злой или нет, но он вернулся…

Ко мне, за мной. Как угодно!

Я… знала, что он придет…

Пройдя вниз по тротуару, я оставляю между нами не меньше трех метров и смотрю в лицо дагестанца, сжав в карманах ладони.

Он зол. Его глаза мечут молнии.

Он зарос щетиной, ужасно! Словно за прошедшие дни ни разу не прикасался к бритве. На его голове нет шапки. Я отмечаю это, потому что знаю, как не любит он холод, но сейчас холод его мало волнует, кажется.

Достав из кармана короткой куртки руки, Расул кладет их на бедра. И смотрит. Смотрит на меня, продолжая преграждать мне путь и сверлить у меня во лбу дыру.