Больные

Отто ответно держал её руку, возвращаясь к мысли, что это прикосновение всегда успокаивало его, и в то же время оставляло один на один с собственными мыслями. Каждый раз, когда он цеплялся за её тёплую руку, рассуждения завоёвывали его разум и принимались вытворять всё, что угодно.

И сейчас эти мысли приводили его к согласию. Она была права. Друзья – слишком пошлый статус для их отношений.

– Но как тогда это называется? – Трой не сразу осознал, что задал этот вопрос вслух.

Виви хихикнула:

– Зови, как хочешь. Главное, что мы чувствуем, а не как это называем.

– Возможно, – согласился Отто. – И что ты чувствуешь?

Его талант к умению задавать прямые вопросы явно не имел границ. В то же время сам он на них отвечать не умел. Задавая вопрос, он и сам принялся лихорадочно думать, какой ответ на него дать.

Может, это что-то сестринско-братское, материнское? Нет, что за извращение.

Страсть?

Слишком поверхностно.

Одержимость?

Близко. Но нет.

Их можно назвать единомышленниками. Но звучит слишком сухо и официально. К тому же, единомышленники не всегда спят друг с другом.

– Наверное, – Вив улыбнулась уголком губ. – Наверное, я чувствую, что влюблена в тебя.

– Наверное? – ему показалась её неуверенность забавной.

– Для меня это нечто новое, поэтому я…ещё свыкаюсь с этим чувством.

Трой мельком глянул на стоящего поодаль Ника, будто опасаясь, что Кларк может услышать их приглушённые голоса.

– Меня пугает неопределённость в людях, – проговорил Отто тихо. – Это…пожалуй, единственное, что действительно можно назвать жутким. Когда я не знаю, чего они хотят и что думают…

Вивьен внимательно слушала его голос, опустив голову на его плечо.

– Именно по этой причине…я очень многое хочу…уничтожить. Потому что не понимаю этого. Будто это, знаешь, поможет устранить неопределённость.

– Поэтому ты хотел сдать меня тогда…когда мы ещё были едва знакомы. Ты не знал, что я есть, – предположила Эстебан.

– Может сдать, может, даже убить.

– Опасный парень, – хмыкнула Вив, а затем осеклась, полагая, что в такой момент лучше воздержаться от иронии.

– И Мэдисон хотел убить. Не смог.

Девушка вскинула брови, оторвавшись от плеча Троя, и переведя на него заинтригованный взгляд:

– А вот этого я не знала.

– Теперь знаешь, – сказал он, отводя взгляд.

Он испытывал какую-то долю стыда за самого себя. Изюминка истории была в том, что помимо всех тех людей вокруг, что не поддавались пониманию Троя – был и он сам.

Поэтому процесс саморазрушения давался ему с большими успехами.

– Слушай, – сказала Вивьен с лёгкой улыбкой, уловив его взгляд. – Не думай о других людях, не позволяй им пугать тебя и вводить в заблуждение. Позаботься…о себе. Пусть это будет твоей жизненной философией.

– Моя жизненная философия – это сплошной хаос.

– Мне казалось, в твоей голове – порядок, – девушка потрепала его волосы. – Ну…судя по твоей комнате.

Её попытки поднять его настроение выглядели умиляюще. Она была изгнанником, без крыши над головой, посреди песков и ходячих мертвецов, а по итогу пытается поставить его на ноги, дать ему сил идти дальше.

– Ладно. Тебе пора, – нехотя отстраняясь, пробормотала Вив. – Будет скучно…поэтому, каждый час я буду доставать тебя разговорами.

Эта фраза вызвала искреннюю улыбку на лице Троя. Он окинул её взглядом: она выглядела готовой. Готовой, казалось, ко всему угодно. Вивьен твёрдо стояла на ногах, её глаза светились и излучали какое-то позитивное настроение. Она уже стояла чуть поодаль, но кончиками пальцев ещё сохраняла прикосновение к его предплечью.

– Всё, уезжайте, пока я не взбесилась, – она активно замахала руками, выпроваживая Ника и Троя в сторону машины, чувствуя, что если они задержатся ещё на минуту, её безумие может заставить сделать её всё что угодно, лишь бы сохранить нужного ей человека рядом навсегда.

– Я вернусь, – твёрдо сказал Отто, прощаясь с ней взглядом.

– Поцелуй меня, – вдруг попросила мексиканка, слегка прищурившись от ярко светящего солнца.

Лучи, заслонявшие поле зрения, однако, не помешали ей видеть, как Ник театрально закатил глаза и скрылся из вида, забравшись в автомобиль.

Трой глядел на девушку так же удивлённо, как и в первый раз, когда её потянуло целоваться. Очевидно, у него были не очень хорошие отношения с этим ритуалом.

– Давай же. У тебя ещё пока плохо получается. Тренируйся, – шутливо сказала Эстебан, в ожидании вытянув шею и слегка приблизившись к мужчине.

Замешательство, вызванное её просьбой, всё ещё главенствовало на лице Отто. Он до последней секунды надеялся, что она шутит. Однако её преисполненный вожделением вид кричал об обратном.

Неуверенно оглянувшись в сторону Ника, который явно наблюдал за этой картиной, Трой потёр переносицу, будто собираясь с мыслями.

– Ты как на экзамене, – прокомментировала Вивьен.

А он-то сам что чувствует к этой женщине? Она ему на вопрос ответила, а вот он воздержался. Боится признаться, боится выставить душу напоказ? А когда ещё ему было так хорошо? Когда не приходилось оправдываться, объясняться, прятать за ухмылкой обиду, как обычно случалось?

Она была идеальной. Её душа была выточена без изъяна и отлично подходила к его душе. Осознание этого порождало состояние трепета и замещало собой нестойкое, неистинное животное желание.

Мужчина лишь слегка дотронулся до её волос, которые нещадно раздувал ветер и крепко прижался губами к уголку её губ. Отпускать не хотелось. Если ей нет дороги назад, то сколько ещё эти метания будут продолжаться?

– Я вернусь, – повторил Трой и бросился к машине.

Если не уедет сейчас – не уедет никогда.

Дорога опустела. Перед ней два рюкзака и бескрайние просторы.

Усевшись на траву, Вивьен расстегнула один из рюкзаков. В нём были аккуратно сложены консервные банки, бутылка с водой, даже зубная щётка и паста, но на самом дне лежало нечто, что вносило в вес сумки наибольший вклад: глок с запасом патронов и два ножа.

– Заботливо, – пробормотала себе под нос Вив, думая о том, что всего пару минут назад случился, возможно, самый лучший поцелуй в её жизни – потому что он был самым искренним.