Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Отец девочки и демидовские рабочие долго рассматривали находку и, наконец, признали в ней золото. Простодушный крестьянин сейчас же доложил обо всем заводскому управителю Ивану Полузадову. Вместе с самородком к нему доставили на смерть перепуганную девочку.

Верхне-Невьянские заводы принадлежали Демидовым на посессионном праве, и открытие золота могло привести к изъятию завода в казну. Полузадов рассвирепел и велел высечь девочку розгами. Несчастную затащили в конюшню и так избили, что она не перенесла этого издевательства и помешалась в рассудке.

Много лет спустя Катя выздоровела. И когда Гумбольдт проезжал через Урал, он пожелал увидеть девушку, открывшую золото. Ему представили красивую, крепкую женщину. Она с охотой обо всем рассказала ученому.

Находка Катей Богдановой золотого самородка заставила горное ведомство отнестись к россыпям с большим вниманием.

Опытный уральский штейгер Брусницын, проживавший на Березовском заводе, прознав о находке на поверхности земли, стал внимательно исследовать пески на Березовских промыслах. Труды штейгера оправдали себя: он напал на золотоносные пески и, наладив правильную промывку их, в течение сорока дней добыл около трех фунтов золота. Это окончательно всколыхнуло горное ведомство, которое занялось разработкой россыпей в районе Березовского завода, а затем и в других местах. Успех Брусницына вскружил головы уральским заводчикам, началась "золотая лихорадка". Этому способствовало и то обстоятельство, что в 1812 году правительство разрешило заводчикам поиски золота в их собственных дачах. Лихорадочные поиски и добыча золота постепенно охватили округ Верх-Исетских, Невьянских, Гороблагодатских, Нижне-Тагильских, Сысертских, Кыштымских заводов, а также район Златоуста и Миасса. В 1799 году в Миассе, задолго до приезда Аносова на Урал, отстроили золототолчейную фабрику и начали разработку золотоносных руд. Драгоценный металл выделяли из руд при помощи ртути. Работа была кропотливая, вредная, и такая добыча золота обходилась очень дорого. Ко всему этому, россыпи в бассейне речки Ташкатургана вскоре были истощены и добычу забросили.

Казалось, что всё будет предано истории. Но совершенно неожиданно старатели, промышляя на свой страх и риск, открыли на берегах Ташкатургана новые россыпи. Начальник Златоустовского округа заложил там прииски.

Прошло немного времени, когда из Миасса в Златоуст прискакал гонец и сообщил сказочную новость: в один из дней на прииске, который в честь царя назвали Царевониколаевским, из ста пудов песка намыли до пуда золота. Казалось, золотой песок неиссякаем: каждый день попадались крупные самородки, а весной 1826 года откопали золотой самородок весом более двадцати четырех фунтов!

Однако этот "золотой поток" продолжался лишь десять лет. Затем добыча резко снизилась, и большие затраты пропали даром.

Между тем министр финансов Канкрин проводил денежную реформу, для которой требовалось увеличение золотых запасов. Из Санкт-Петербурга в Златоуст полетели настойчивые требования расширить добычу золота, и Аносов энергично занялся геологическими изысканиями. К этому времени в Миасс для работы прибыл инженер-майор Лисенко. Небольшого роста, очень подвижной, горный офицер сразу пришелся по душе Павлу Петровичу. Аносов с увлечением рассказывал ему об Ильменях, о долинах уральских рек и тайнах гор. Оба они были влюблены в свое дело и могли часами разглядывать образцы горных пород.

А когда подули теплые весенние ветры, партии разведчиков тронулись в горы. Верхом на низкорослых лошадках Аносов вместе с Лисенко проехал долину Ташкатургана... Хороши в эту пору ночи в горах: вверху - звездная россыпь, рядом шумят боры, и торопливый Ташкатурган ревет и уносится в таинственную мглу. У костра тепло, уютно. Золотые рои искр рассыпаются над рекой.

Глядя на звёзды, Павел Петрович задумчиво спросил:

– Отчего шумит Ташкатурган?

И сам себе ответил:

– С гор бегут вешние воды, неспокойные, сильные... Нет, не от этого шумит Ташкатурган!

– Отчего же?
– добродушно спросил Лисенко.

– Отпугнуть хочет!
– серьезным тоном отозвался Аносов.

Горный офицер удивленно посмотрел ему в лицо:

– Вы всё шутите, Павел Петрович!

– Нисколько не шучу, - в серых глазах Аносова сверкнули искорки. Тут, как в сказке. Река эта, как Полоз-змей, шипит, злится, оберегает заколдованный клад. Я так думаю: ложе реки таит золото.

– Раз так, - весело подхватил Лисенко, - надо узнать петушиное слово, чтобы вырвать клад у Полоза.

– А петушиное слово нам подскажет геология сих мест!
– улыбнулся Павел Петрович и стал подробно рассказывать о своих догадках.

Лисенко внимательно слушал.

– Сколько человек умения и хитрости применяет, чтобы найти золото! продолжал Аносов.
– Что за металл? И радости, и горе сосредоточены в нем! Иногда бывают трагикомические истории. Сейчас вот вспомнилось...
– Павел Петрович взял палку и пошевелил хворост в костре, искры посыпались гуще. Совсем рядом, в чащобе, заухал филин.
– Хо-ро-шо!
– глубоко

вздохнул Аносов.
– Слыхали про "кошачье золото"? Ну, так вот... Приехал к нам в Миасс некий хитрющий человечишка Бибельман. По всему видно, прослышал про золото и решил его втайне поискать. Мы спрашиваем его: "Зачем вы в такую даль на Урал из Одессы приехали?". Взглянул он большими, грустными глазами и ответил: "Что мне нужно? Совсем немного. Ищу малюсенький кусочек своего счастья". Сколько мы ни следили за ним, он вдруг исчез из Миасса и пропадал целый месяц. Надо признаться, на душе у меня стало немного тоскливо. Предприимчивый человек, а погибнет в тайге зря: может медведь задрать или дурной человек убьет... Бегут через Камень каторжные, среди них есть отчаянные... Однако опасения мои были напрасными. Бибельман явился. Но в каком виде? Оборванный, худой, обросший бородой, но сам веселый и прямо ко мне. С порога объявляет: "Хочу искать золото. Прииск хочу!". Я улыбнулся. Он понял мое недоверие, вынул из-за пазухи мешочек и положил передо мной: "Смотрите, здесь золотой песок!". Я высыпал горстку на ладонь. В самом деле, горят золотинки, и их очень много. "Это богатейшая россыпь. Я знаю, где она... Я нашел свое счастье", - полузакрыв глаза, в упоении прошептал он. Мне стало жалко этого самонадеянного человека, которым овладел дух жадности. Да что ж поделаешь?
– вздохнул Аносов.
– Взял я у него щепотку "золотого песку" и на его глазах бросил ее в стакан с водой. Как и следовало ожидать, песок быстро пошел на дно, а "золото", вопреки законам физики, осталось плавать. Бибельман побледнел. "Это вы подшутили надо мной?
– с дрожью в голосе спросил он.
– Ведь так не должно быть. Золото всегда тонет! Вы - фокусник!" - "Плохие фокусы, милый мой!
– отрезал я ему.
– Вы принесли "кошачье золото".
– "Что это значит?" - в исступлении закричал незадачливый старатель. "То, что вы приняли за золото, всего-навсего чешуйки золотистой слюды - флогопита..." - "Как вы сказали?
– схватился за голову Бибельман.
– Но я же ему, паршивцу, сто рублей дал!" - "Вас обманули! Ваш проводник на самом деле нашел золото, а вы его потеряли... Плохое ваше счастье..." Представьте, от разочарования он сошел с ума...

– Жаль, - тихо обронил Лисенко.
– Золото многих губит.
– Он опустил голову, вздохнул: - А всё же человечество любит золотой блеск...

Костер догорал; раскаленные угли подернулись пеплом.

– Пора спать, - сказал Аносов и встал. Укладываясь в палатке на ночлег и прислушиваясь к неугомонному шуму реки, Павел Петрович сказал:

– Погоди, мы тебя успокоим. Вот пройдут талые воды, и ты смиришься...

Через три недели, исследуя русло Ташкатургана, геологи в урочище Андреевском открыли богатую золотую россыпь.

Аносов пребывал в Златоусте, и Лисенко послал ему туда весть;

"Найдено настоящее золото... Добыта тайна великого Полоза - вешнего Ташкатургана".

Аносов просиял: он радовался не столько находке, сколько предприимчивости Лисенко.

"Всё, к чему прикасается его рука, принимает вдруг романтический вид. Веселая душа!" - по-отцовски ласково подумал он о геологе.

Андреевский прииск оправдал надежды: из девяноста трех тысяч пудов золотоносного песку извлекли два пуда двадцать девять фунтов золота!

Нет-нет да и попадались увесистые самородки.

Однажды загремели валдайские колокольчики и у опушки леса на глухом извилистом тракте показалась тройка.

– Гляди-ко, сам Павел Петрович едет, - сказал один из старателей, жилистый старичок Митрошка.

Не прошло и десяти минут, как тройка оказалась у прииска. Ямщик разом осадил коней; из коляски вышел Аносов.

– Здравствуй, Митрий Иванович, - поздоровался Павел Петрович со стариком.
– Кстати встретил тебя.

Глаза старателя осветились приветливым огоньком. Маленький, крепенький, как гриб боровик, он стоял перед начальником горного округа и выжидательно смотрел ему в лицо. Подошел Лисенко, Аносов крепко пожал ему руку, потом сел на колоду в густую тень березы, утер пот и указал на место рядом с собой. Лисенко устроился на бревне, а Митрошка опустился на траву, подвернув по-татарски ноги.

– Вот что, Иванович, человек ты бывалый, разное видел на своем веку, немало золотого песку пропустил через свои руки, - спокойно начал Аносов.
– Вот и скажи мне по совести, много у нас из-под носа уходит золота?

Митрошка вздохнул, глаза его стали лукавыми.

– Это как тебе сказать, Петрович, - со смешком в голосе ответил он. Не пойман - не вор...

– Я совсем о другом, - перебил его Аносов.
– Не о хищениях.

– А о чем?
– поднял удивленные глаза старатель.

Поделиться с друзьями: