Большие чемпионы

Боу получил в этом раунде несколько рассечений и на пятый вышел каким-то несобранным, чем тут же воспользовался Холифилд. Он провел много отличных ударов справа, и впервые за их два боя ему удалось слегка потрясти здоровенного Боу, который в этом бою весил еще больше, чем в прошлом, — 111,5 кг. Холифилд, между прочим, тоже не полегчал — 98,5 кг.

Шестой раунд остался за Холифилдом, который был несколько точнее чемпиона. Создавалось впечатление, что Боу не так хорошо готов к этому матчу, как был готов к предыдущему. Тем не менее седьмой раунд он начал крайне агрессивно: провел левый боковой и правый кросс, которые потрясли Холи-филда, затем еще серию, а когда утомился, стал держать его на джебе. Холифилд поначалу, видимо, не ожидал такого поворота, но он быстро пришел в себя.

Противники сошлись в клинче, Эвандер невольно посмотрел Боу за спину и вдруг оторвался от него и резво отбежал на пару шагов назад к канатам. Боу был явно озадачен, но через секунду увидел, что произошло. А все остальные на открытой арене Сизарс-пэлас давно уже смотрели хоть и на ринг, но не на боксеров.

Посреди боя с неба на ринг опустился Карлсон или по крайней мере, как у нас говорят, «человек, похожий на него». У него за плечами был мотор с пропеллером, которого, разумеется, было недостаточно для того, чтобы удержать его в воздухе, поэтому на нем был еще и парашют типа крыло. «Карлсон» опустился на канаты ринга и запутался в них, парашют, который начал складываться, ситуацию тоже не облегчал. Вид все это имело абсолютно дикий. Бой был, разумеется, тут же останов: лен. По-боевому настроенные секьюрити вместе с людьми из первых рядов, то есть почетных гостей и людей, заплативших большие деньги за билеты, стянули парашютиста с канатов и без всякой паузы стали вдохновенно бить. Все это происходило рядом с беременной женой Боу, которая потеряла сознание, и ее чуть позже увели в отель. Холифилд и Боу тем временем, чуть оправившись от потрясения, надели халаты и принялись прыгать, пытаясь не остыть, добавляя еще одну сюрреалистическую ноту в это и без того безумное зрелище.

Позже Холифилд объяснил, почему он побежал. В то время на слуху была история с ранением теннисистки Моники Селеш, которую ударил ножом болельщик другой теннисистки — Штеффи Граф, и Эвандер подумал, что это тоже какой-то придурковатый и, скорее всего, вооруженный террорист.

Как ни странно, та же самая мысль пришла в голову и Року Ньюману, Который, однако, боялся не за боксеров, а за одного из почетных гостей, чудовищное порождение политкорректности — черного расиста и не менее черного фашиста Луиса Фар-рахана, которого он лично пригласил на матч. Ньюман испугался, что безумный Карлсон спустился с неба специально для того, чтобы убить этого нужного стране человека, и успокоился лишь тогда, когда понял, что речь в данном случае идет не о политическом убийце, а об обычном великовозрастном придурке.

Чтобы привести в чувство зрителей и убрать последствия воцарившегося бардака потребовалось больше 20 минут. Наконец все более-менее успокоились, и было решено продолжить бой. В оставшейся части раунда лучше выглядел Холифилд. Он провел тройку левый-правый-левый, слегка потрясшую Боу, а через некоторое время еще и левый хук, который тоже со стороны Риддика не прошел незамеченным. Это был еще один раунд, победу в котором можно было дать и в ту, и в другую сторону.

Восьмой раунд остался за Холифилдом. Он опять был лучше в конце, но Боу вначале сделал слишком мало, чтобы это повлияло на общий результат. Эвандер сумел в жестком размене нанести лучший удар — правый апперкот, а в конце ему еще удалась отличная тройка правый-левый-правый.

В девятом раунде Боу был лучше на протяжении почти всего времени схватки. Холифилд ненадолго перехватил инициативу в середине, но концовка была за Риддиком. Если Боу рассчитывал, что Холифилд сломался, то в десятом раунде его ждало разочарование. Риддик сумел выиграть только первый размен, а дальше все шло под диктовку Эвандера. Его двойки и боковые с обеих рук принесли ему победу в раунде.

Одиннадцатый раунд Эвандер начал с правого кросса, слегка обескуражившего противника. Боу пострелял джебами какое-то время, но Холифилд разорвал дистанцию и начал здесь хозяйничать, а закончил раунд совсем уже фантастической пя-тиударной комбинацией из трех правых и двух левых боковых. Раунд за ним.

В начале двенадцатого раунда Боу провел сильнейший левый по печени, который на секунду подломил корпус Холифил-да. Эвандер собрался, но Боу успел ударить вдогонку и где-то еще минуту уверенно лидировал. Холифилд остановил его порыв, проведя несколько правых кроссов, один из которых потряс Боу. Концовка почти равная, но все-таки этот раунд за чемпионом. Или уже не чемпионом? Соперники не смогли остановиться после гонга, на ринг выскочил Эммануэль Стюард и в броске опрокинул Холифилда на пол, в то время как рефери, миниатюрный Миллз Лейн, почти повис на Боу.

Рефери зачитал судейские карты. Один судья дал ничью — 114:114, второй и третий отдали победу Холифилду, соответственно 115:113 и 115:114. На моей «карте» тоже получилась ничья 114:114, но я ни в коем случае не в претензии на судей. Компьютерный подсчет ударов показал очень большой перевес в пользу Боу — порядка ста, но, как это часто бывает, цифры обманчивы. В актив Боу пошли многочисленные, но далеко не всегда сильные джебы, а удары Холифилда были значительно точнее.

Победу Холифилда подтвердил и человек, от которого ожидали, что он будет громче всех ее оспаривать. Завоевав титул, Риддик Боу был достоин его всего несколько минут, а потом он свое достоинство потерял и прекрасно обходился без него весь свой чемпионский год. Через несколько минут после того, как Холифилд отобрал у него титул, достоинство вернулось к Рид-дику. Он подошел к Эвандеру и сказал: «Я говорил, что я первый, а ты второй. Так вот, это я второй».

После поражения от Боу Америка впервые по-настоящему зауважала Эвандера Холифилда. Теперь она его наконец полюбила. Страна оказалась в положении капризной жены, которая в один прекрасный день, увидев, как другие женщины реагируют на ее мужа, влюбляется в него сама.

Риддика Боу и Рока Ньюмана после сладкого года чемпионства ждало жесточайшее похмелье. WBA и IBF, об которых они так самозабвенно вытирали ноги в ответ на то, что эти федерации покрывали все их грехи, теперь просто осатанели. Сначала в своих рейтингах они поставили Боу издевательски низко, а потом, выждав паузу, вообще выкинули его оттуда. Риддик Боу просто перестал для них существовать, а для WBC он уже не существовал с того самого дня, как выкинул пояс этой организации в мусорную корзину. Кроме того, Ньюман переругался со всеми ведущими промоутерами, которые терпеть не могли этого выскочку, попытавшегося перевернуть с ног на голову всю систему мирового бокса, которая создавалась годами. В общем, вскоре Ридцику было в самый раз идти драться на ярмарку, как Джону Л. Салливану за сто с лишним лет до этого. Он не сдался без боя, но что-то в нем сломалось окончательно через несколько месяцев после потери титула. Боу много раз и многие предлагали выход из положения — расстаться с Нью-маном, но Риддик каждый раз отказывался, показав, что умеет ценить добро. В конечном счете это стоило ему карьеры.

А на улице Эвандера Холифилда наступил настоящий праздник. Америка радовалась вместе с ним, а Леннокс Льюис бросил ему вызов. Его в очередной раз проигнорировали, это стало доброй традицией: в ответ на вызов британца делать вид, что никто ничего не говорил. Однако мало кто сомневался, что в конце концов Эвандер выйдет против него и обязательно разобьет. Но пока герой устал и имел право на отдых. А потом он имел право на легкий бой, что вполне разумно, — тяжелые бои должны чередоваться с проходными, иначе ни один чемпион не сможет постоянно выдерживать такое напряжение.

Легкий бой Эвандера состоялся 22 апреля 1994 года. Противником его был очень неплохой боксер Майкл Мурер, бывший полутяж. Впервые с тех пор, как он перешел в тяжелый вес, Холифилду предстояло драться с противником одних с собой габаритов. Все остальные были или крупнее, или намного крупнее. Однако судьба решила еще раз попробовать Эвандера на сгиб и излом, о чем он узнал только на ринге.

Бой начался так, как должен был, — Холифилд захватил инициативу и в конце второго раунда трехударной серией левый-правый-левый отправил Мурера в нокдаун. Тот довольно бойко встал на колено, дождался, пока рефери досчитал до «восьми», и встал. Но, начиная со следующего раунда с Холифиддом что-то случилось, ему как будто вдруг стало на 10 лет больше. Все он делал правильно, но как-то замедленно и устало. Безусловно, ему несколько мешало, что Майкл боксировал в правосторонней стойке, как левша (именно «как левша», потому что Мурер на самом деле относится к редкому типу «скрытого правши», то есть правши, стоящего в той же стойке, что и левша), но только этим никак нельзя было объяснить то, как он выглядел в этом бою. Ему как будто подвесили гири и на ноги и на руки, и Эвандер с огромным трудом заставлял себя драться.

Как ни странно, к этому оказался не готов сам Мурер, который боксировал до крайности лениво, чем приводил в бешенство своего тренера Тедди Атласа, который когда-то тренировал Майка Тайсона в школе Каса Д'Амато. Атлас, одна из самых колоритных личностей американской боксерской тусовки, человек бешеного темперамента с моложавым лицом, перечеркнутым здоровенным шрамом от ножевого ранения, в перерывах между раундами и во время боя орал Муреру: «Этот парень хочет отдать тебе титул, а ты не можешь его взять». Однако Мурер все никак не мог заставить себя что-то делать. Наконец терпение у Атласа лопнуло. Когда после восьмого раунда Мурер пришел к себе в угол, Тедди поставил для него табуретку... и, к восторгу заскучавшего было зала, сел на нее сам. Мурер ошарашенно на него уставился, и Атлас взорвался. «Ты хочешь, чтобы я с ним дрался вместо тебя? — заорал он. — Если ты не хочешь выиграть этот бой, то я хочу его выиграть, так что сбегай принеси мне водички. Не хочешь драться, так посиди здесь, а я пойду драться». Атлас не унимался: «С этим парнем покончено. Ты сам себя обманываешь и завтра будешь раскаиваться. Ты упускаешь свой шанс. Он здесь у тебя под носом лежит, тебе нужно только взять. Вместо того чтобы проиграть этот бой тебе, он проиграет следующий, но уже не тебе!»