Большие чемпионы

Однако если Боу после Олимпиады все время был на виду, то Льюис исчез. То есть исчез для американцев, для большинства из которых границы их страны являются границами мира. А Льюис вернулся в Великобританию, именно вернулся, так как он был родом оттуда. Здесь придется остановиться подробнее на его происхождении.

Леннокс Льюис родился 2 сентября 1965 года в Вест-Хэме, недалеко от Лондона, в семье выходцев с Ямайки. Отец рано бросил семью, и Леннокс остался со своей матерью Вайолет.

Ямайцы — это совершенно особый народ. Когда из Африки в Америку шли корабли с рабами, на Ямайке по традиции избавлялись от самых бузотеристых. Здесь многие из них бежали с плантаций и со временем основали в центральной части острова общины, членов которых называли марунами. Власти так ничего и не смогли с ними поделать. Вдохновленные их примером, местные негры добились свободы раньше соплеменников в других странах, а освободившись окончательно, прежде всего научились ничего не делать и блаженствовать. Национальная ямайская музыка рэгги прекрасно отражает этот не самый вредный взгляд на жизнь.

Когда я интервьюировал Льюиса, у меня создалось впечатление, что блаженство ничегонеделания знакомо ему не понаслышке. Ощущение это усиливалось от остатков характерного тягучего карибского акцента, который не смогло выбить долгое проживание в трудолюбивых Англии и Канаде. Леннокс известен своим усердием на тренировках, но несколько раз он давал волю своей ямайской натуре. Эта особенность еще сыграет с ним не одну злую шутку.

Представления об удовольствиях у него тоже были вполне ямайские с несколько деятельно-интеллектуальным уклоном. Когда я спросил Леннокса, чем он занимается в свободное время, он ответил: «Играю в шахматы», и глаза его при этом блеснули, как у алкоголика, которого спросили о бутылке. Еще он сказал, что очень любит путешествовать и наслаждаться сменой обстановки.

Однако впервые Ленноксу пришлось сменить обстановку не от любви к перемене мест. Просто когда ему было 12 лет, его семья перебралась в Канаду, и у него неожиданно начались серьезные проблемы с ровесниками. Причиной послужил его лон-донско-карибский акцент и чисто английские школьные жаргонные выражения, которых здесь просто не понимали. Часто его слова вызывали смех, и он искренне не мог понять, над чем смеются его одноклассники.

Поодиночке досаждать ему не решались, так как он был едва ли не самым крупным парнем своего возраста в школе, но, объединившись, иногда начинали по-настоящему травить. Именно из-за этого Леннокс и начал заниматься боксом. Проблемы в школе это решило, но какой-то барьер между ним и местными ребятами остался навсегда. Зато в спортзале его талант стал ясен сразу. Кроме того, как когда-то Мохаммед Али, он мог до смерти замучить тренера, расспрашивая обо всем, что казалось ему важным.

Леннокс потихоньку осваивался в Канаде, обзаводился друзьями, но все-таки оставался не до конца своим. Это будет преследовать его всю жизнь. Он уже никогда и нигде не будет до конца своим, но трудно найти человека, которого бы это меньше беспокоило.

Льюис стал выступать на любительском ринге, легко пробился в олимпийскую сборную 1984 года, но во втором бою по очкам проиграл будущему чемпиону Олимпийских игр американцу Тайреллу Биггсу. Надо сказать, что Льюис относится к бойцам «позднего созревания», как и Эвандер Холифилд, поэтому не стоит удивляться, что в 20 лет он не бил всех подряд, как Тайсон.

Льюис отказался от многих предложений о переходе в профессионалы и пока остался любителем. Между двумя Олимпиадами он выступил на множестве турниров, далеко не всегда удачно. Среди прочих он проигрывал нашим тяжеловесам Вячеславу Яковлеву и Валерию Абаджяну, но постепенно набирал форму. В неудачно для него начавшемся 1987 году он проиграл по очкам кубинцу Хорхе Луису Гонсалесу на Панамериканских играх и немцу из доживавшей последние годы ГДР Улли Каде-ну на Кубке мира. С Гонсалесом он рассчитался в конце того же года, а с Каденом — уже на Олимпиаде в Сеуле. Надо думать, бедный немец очень удивился, когда Леннокс нокаутировал его в первом раунде. Это был уже совсем другой Льюис. Он дозрел. Количество наконец перешло в качество. До этого в первом бою он нокаутировал во втором раунде кенийца Одеру. В полуфинале поляк Заренкевич на ринг не вышел, а в финале Льюиса ждал Риддик Боу, и когда дождался, то горько пожалел об этом. На том затянувшаяся любительская карьера Льюиса и закончилась.

Американцы не любят вспоминать что-то неприятное, потому они быстро забыли неведомого канадца, который огорчил их в олимпийском финале, а Льюис о себе не особенно и напоминал. Он решил вернуться в Англию. Почему? Я не могу ответить на этот юпрос. Все плюсы этого поступка с чисто практической точки зрения не перевешивают минусов. Леннокс не мог не понимать, что на родине ему никогда не простят, что на Олимпиаде он завоевал золото, выступая за Канаду, и отношение к нему будет соответствующим. К тому же, едва вернувшись в Великобританию, он столкнулся со старой проблемой — языковой. Британцы любят американский акцент даже меньше, чем американцы британский, а 11 лет жизни в Канаде дали себя знать — в дополнение к Карибскому протяжному прононсу в речи Льюиса появилась и характерная заокеанская гнусавость. Ему стали пенять на то, что он не сохранил не только родину, но и язык. В ответ Льюис только пожимал плечами и рассказывал, как в Канаде его доставали сверстники за британский акцент. Так он стал чужим среди своих, а своим среди чужих он никогда и не был. Его можно было пожалеть, если бы его самого это хоть чуть-чуть печалило. Фрэнк Малоуни, бывший менеджером Льюиса больше 10 лет, говорил мне, что это он, Малоуни, сделал его англичанином и что сам Леннокс — убежденный космополит и национальные проблемы не просто не волнуют его, а вообще для него не существуют.

Тогда возникает вопрос: зачем он вернулся в Великобританию и остался британцем, хотя чем дальше, тем больше неудобств ему это причиняло? Непонятно. В свое время американская пресса много писала, что Льюис вернулся в Англию из чисто корыстных соображений. Какая корысть, если это создавало ему такие проблемы? Тяжелый вес — национальная вотчина американцев, и чужаков там не терпят, Льюису еще предстояло не один год помучиться из-за этого. И ладно бы родина его любила! Нет, она так по-настоящему и не приняла его до сих пор. Тогда зачем? Леннокс в ответ на этот вопрос только улыбается.

Наверно, ямайская душа Леннокса требовала отдыха после Олимпиады, и свой первый профессиональный бой он провел только 27 июня 1989 года в Лондоне с неким Элом Малколмом, у которого поражений было больше, чем побед. После знакомства с Льюисом прибавилось еще одно: Леннокс нокаутировал его во втором раунде. В этом году он провел еще пять боев. Четверо из его противников были такими же «мешками», как и первый, но последний, Грег Горрелл, считался неплохим боксером — потому, наверно, и продержался дольше всех — до пятого раунда.

Следующий год тоже получился очень тихим. Льюис по-прежнему встречался с «мешками» и побеждал их. В 1990 году таковых было восемь, и только одному из них, нещадно битому, удалось дотянуть до финального гонга. В последнем бою этого года, с весьма скромным бойцом из Франции Жаном Шене, Льюис завоевал титул чемпиона Европы.

За все это время Льюис дрался в США только один раз, в своем втором бою, и еще два раза в Канаде, а все остальные бои провел в Великобритании. В Америке его совершенно забыли, так как его титул чемпиона Европы значит там не больше, чем титул чемпиона Атлантиды. Но Льюис скоро всем о себе напомнил.

6 марта 1991 года в Лондоне Льюис встретился с известным британским боксером Гэри Мейзоном. Это был бой на выживание, не в смысле физическом, а в смысле перспективы. Оба шли без поражений, и Мейзон даже входил в рейтинговые десятки ведущих организаций. Поражение для любого из них означало, что он насегда или по крайней мере очень надолго останется в лучшем случае провинциальной звездой.

Американские эксперты того времени знали Мейзона, так как он отколошматил нескольких американских бойцов средней руки, и даже полагали, что у него есть кое-какие шансы добиться чего-то на заокеанском ринге — не чемпионский титул, конечно, но хотя бы что-нибудь, и весть о его поражении встретили с известным удивлением. Как, какой-то другой англичанин нокаутировал Мейзона, имевшего на счету только 35 побед, и ничего больше? А кто? Тот самый Льюис, который нокаутировал Риддика Боу в олимпийском финале? Он еще жив? Где он был все это время? В Англии? Что он там делал?

Он там учился, пригласив для этого выдающегося, но недооцененного американского тренера Джона Дэвенпорта, чей тяжелый и неуживчивый характер создал ему множество проблем, но с Ленноксом они поладили, по крайней мере на какое-то время. Именно Дэвенпорт полностью перековал его и заложил все, что остальные потом только развивали. Льюис перестал стоять, будто аршин проглотил, начал много работать корпусом. Тренер сделал огромного парня пластичным и гибким, научил расслаблять шею при пропущенном ударе и таким образом амортизировать его. Дэвенпорт поработал и над его ударной техникой. С правым кроссом ничего делать было не надо, но он сделал джеб Льюиса сильнее, поставил ему хороший левый боковой и апперкот с обеих рук. Нельзя сказать, что раньше этих ударов у Леннокса не было, но он ими явно недостаточно пользовался. Только сделав все это, Дэвенпорт счел, что Леннокс готов к серьезным испытаниям. Первым из них и стал Гэри Мейзон, а вторым — экс-чемпион мира Майкл Уивер, бой с которым состоялся 12 июля 1991 года в Америке в городе Стейтлайн, штат Невада.