Большие Надежды

Артур посмотрел в полуприкрытые глаза, чья синева тонула в отвратительной темноте камеры, и Флор сдалась. Однако, когда она открыла рот и произнесла одно-единственное слово, он сначала подумал, что всё же ослышался. И лишь спустя пару секунд, убедившись, что понял верно, Хант поднял голову и с кривой ухмылкой уставился на грязную каменную стену, словно на той было начертано обвинительное заключение в его полной несостоятельности как главы Карательной службы.

– Значит, Льюис. Герберт Льюис, – пробормотал он и снова посмотрел на Флор, которая слабо улыбнулась. – Мне следовало догадаться сразу. Как давно?

– Два года, – пришёл едва слышный ответ, и Артур прикрыл глаза. Ондолжен былдогадаться.

– С тех пор, как умерла та девушка? Не помню её…

– Жива. Руфь. Спрятала. Много. – Флор едва шевелила губами, но он сумел разобрать сказанное и медленно выдохнул. Значит, прятала…

Артур почувствовал непреодолимое желание собрать обратно по атомам проклятую Мессерер и хорошенько встряхнуть, чтобы та наконец-то сообразила – спасать надо было вот эту девчонку, а не любовниц очередного Карателя! Но тут силы Флор, похоже, окончательно закончились, и Артур едва успел подхватить обмякшее тело прежде, чем то скатилось бы с его колен. На несколько секунд он замер, вслушиваясь в частое и поверхностное дыхание, прежде чем новый шум вынудил стиснуть зубы и всё же осторожно опустить Флор на валявшийся рядом тонкий матрас. Голова его при этом больно врезалась в невидимую в темноте каменную кладку, которая нависала прямиком над местом, где он сидел. И Артур в последний момент сумел сдержать рвавшееся наружу громкое ругательство. Удивительно, как он не расшиб лоб, едва только вошёл! Выдохнув сквозь плотно стиснутые зубы, Артур ещё раз проверил Флор, которая, кажется, от слабости провалилась в полуобморочное состояние, и почти заставил себя подняться.

Сделать три шага из камеры оказалось столь же невыносимо, как в первый раз поднять плеть. Тело не слушалось, разум умолял забыть обо всём и вернуться обратно, но Хант лишь упрямо наклонил вперёд голову и направился в сторону выхода. Но тут неожиданно взгляд уловил едва заметное движение, которое вполне могло быть шарадами света и тени, но инстинкт оказался быстрее. Артур замедлил шаг и в следующий миг, когда слабый поток воздуха принёс с собой отзвук чужого дыхания, стремительно повернулся, вцепившись в чьё-то открытое горло. Один толчок, два тела врезались в осклизлую стену, и перед Хантом возникло лицо Герберта Льюиса. Без маски. И, судя по всему, без доспеха. Любопытно.

– Шпионишь, как я погляжу? – протянул Артур и чуть склонил голову набок, разглядывая покрасневшие от напряжения глаза, которые уже слезились из-за непродуктивных попыток вздохнуть.

Это было мелочно, однако обида за Флор, жизнью которой так беспечно распоряжались, предпочитая спасать кого угодно, но не её, ещё клокотала внутри. Хотелось загнать всё дурацкое Сопротивление в Стеклянный Куб и хоть на минуту заставить их почувствовать то, что они заслужили. Но Флор вряд ли бы это одобрила, а потому Артур немного ослабил хватку и позволил Льюису просипеть положенные оправдания.

– Проверяю, насколько ты ублюдок, – неожиданно выплюнул Герберт, и Хант в удивлении приподнял брови, а потом надменно хмыкнул.

– И как?

– Вполне… в твоём духе… – пробормотал Льюис и снова безрезультатно начал хватать ртом такой драгоценный воздух, когда Артур сжал пальцы.

Ладно. Повеселились и хватит. Хант поморщился и приблизил своё лицо к покрасневшей роже очередного предателя, наблюдая, как лопаются в белках глаз невидимые раньше сосуды. Прекрасное зрелище…

– Я могу убить тебя прямо сейчас, а могу отправить живьём на переработку. Ведь именно так мы поступаем с такими, как ты, правда, Льюис? Ты хорошо знаешь об этом…

– Как и о том… что ты этого… не сделаешь, – прохрипел тот и скосил взгляд в сторону закрытой камеры. – Из-за…неё.

Почему-то упоминание Флор вызвало такую волну злости, что захотелось действительно сломать дёргавшуюся в руке шею. Сколько ещё эти доморощенные революционеры будут спасать свои шкуры за счёт одной полумёртвой девчонки?! Может, и правда убить эту падаль? В конце концов, он справится и один. Сам вытащит, сам найдёт проклятого Джонса, сам… Артур зарычал, ещё сильнее сдавил чужое горло, а потом вдруг резко разжал пальцы, отчего Льюис едва не рухнул прямо на каменный пол. Хант стоял в шаге от него, наблюдая, как тот откашливается и отплёвывается. Жалкое зрелище.

– Где найти Стивена Джонса? – медленно и чётко проговорил он, и Каратель замер. Его взгляд удивлённо метнулся к лицу Артура, а потом впился в расширившиеся в полумраке зрачки, словно он хотел найти там портал в другой мир. То место, где прятались причины, решения и мотивы поступков. Душу. Но Хант отвернулся и посмотрел на закрытую дверь камеры. – Я смогу вывести Флор, но ей нужна помощь. Любая. Всё, что вы сможете предложить.

– Мы… позаботимся о ней, – тихо ответил Льюис, и Артур наконец посмотрел ему в глаза. Он разглядывал его долго, пытаясь понять, почему же не заметил предательства прямо у себя под носом, а потом покачал головой.

– Сомневаюсь, – честно признался он. – Всё, что вы умеете, – мелко крысятничать и устраивать ненужные проблемы. Но другого выбора у меня всё равно нет. Казнь завтра в полдень.

Видимо, Льюис соображал быстро, потому что облизнул пересохшие губы, огляделся и тихо пробормотал:

– Когда все соберутся на площади, Башня опустеет. Это всего полчаса.

– Да.

– Мы успеем?

Артур хохотнул.

–Мы?Ты мне не нужен. Просто предупреди Джонса и назови место встречи. Желательно, подальше от его горячо любимого Щита. Иначе, боюсь, он не удержится от очередной провокации.

– Хант, не глупи.

– Никакихмы, Льюис. Я тебе не доверяю.

Герберт поджал губы, а потом внезапно шагнул прямо к Артуру и тихо проговорил:

– Город превыше всего. Был, есть и будет. Для тебя и для меня. Можешь сколько угодно называть меня предателем, но знай, я обманывал Канцлера, а не Город. Понимаешь?

Артур посмотрел в серые глаза Льюиса, а потом коротко кивнул. Да. Он понимал. А ещё понимал, что это был тот самый ответ на вопрос: почему он не заметил предательства. Да потому что нельзя предать того, кто предал тебя. Хант поджал губы, на мгновение отвернулся, словно обдумывал слова Льюиса, а потом процедил:

– Сообщи Джонсу и будь готов сам.

С этими словами он направился прочь. Красная мантия больше не оттягивала своей невыносимой тяжестью плечи, и было удивительно легко то ли из-за этого, то ли от принятого решения.

В этом же состоянии совершенно чистого разума прошла ночь. Спать не хотелось. И дело было даже не в волнении. Совершенно. Просто мельком увиденное за окном зрелище вдруг оказалось настолько важным, что Артур прислонился горячим лбом к толстому просвинцованному стеклу, да так и застыл. Он смотрел на спавший внизу Город, который отражал в своих тёмных окнах фиолетово-зелёные блики гексагональных ячеек Щита, и было в этом молчаливом сиянии нечто удивительно успокаивающее. Казалось, даже гул магнитного поля звучал едва слышно и сонно. Так и прошла ночь. А потом в слезившиеся от усталости глаза ударили первые лучи бледного холодного солнца, и Артур наконец отвернулся.

Льюис ждал около входа в тюремный отсек. С синяками под глазами, нахмуренный, он крепко прижимал к себе защитный шлем и был одет в стандартный доспех Карателя. Сделав шаг вперёд, Герберт коротко кивнул и быстро шепнул:

– У восточного жёлтого леса. На самом краю, где…

– Где вход в старые катакомбы, – перебил Артур и потуже затянул одну из застёжек нагрудной защитной пластины.

Здесь было тихо. В отличие от переходов, куда доносился гомон собравшейся перед Башней толпы, в этом затхлом подземном лабиринте из камер и пыточных мир будто бы и вовсе не существовал. Передёрнув плечами, Хант пробормотал: