Большие Надежды

– Глубоко вы зарылись.

– Чтобы ты не почуял, – криво усмехнулся Льюис и надел шлем. Артур же сардонически хмыкнул.

По пустому гулкому коридору шли быстро и молча, однако, чем ближе становилась камера Флор, тем осторожнее ступал Артур, пока не остановился. Взмахом руки он велел Льюису замереть и кивком показал на повернувшиеся к ним камеры наблюдения. Город следил, и пока было неясно по своей воле, или ему приказали.

– Что дальше? – едва слышно выдохнул Льюис, не сводя взгляда с одного из электронных глазков, что едва заметно светил красным под самым потолком.

– В коридор вошло два живых человека, а значит выйти должно тоже два. Система автоматически заблокирует двери, если обнаружит несанкционированное присутствие, – пробормотал Артур, пока сам одним неуловимым движением пальцев коснулся своего пояса. В следующее мгновение в ладонь скользнул холодный металл инъекционного дозатора.

– Собираешься оставить меня в камере? – даже сквозь фильтр Артур услышал недоверчивое удивление и тихо хмыкнул.

– А ты этого хочешь? – Льюис медленно повернулся. Хант же устало прикрыл глаза, а затем процедил: – Тогда перестань задавать тупые вопросы и приготовься. План есть, но я в нём не уверен.

– Звучит, как всегда, ободряюще.

Послышался вздох, а затем шорох выпорхнувшего из креплений клинка. Артур стиснул в руке дозатор, на мгновение засомневался, но затем упрямо наклонил вперёд голову и сделал первый шаг. К чёрту. Других идей всё равно не было.

Считыватель распознал идентификационную карту без особых проблем. Видимо, Канцлер ещё не подозревал, отчего его новый Советник столь скандально игнорирует приготовление к казни, но Артур не сомневался, что это продлится недолго. У них была буквально пара минут, прежде чем система обнаружит изменение в статусе заключённого и подаст тревожный сигнал. Сто двадцать секунд, которые в этот раз покажутся ему вечностью.

В камере было по-прежнему холодно и отвратительно сыро. Мало того, к уже знакомому запаху, который ударил в нос и, судя по тому, как вздрогнул Льюис, проник даже сквозь фильтр, теперь присоединился тревожный сладкий аромат гниения. Он радостно закрутился в порыве едва заметного движения воздуха, и Артур почти до треска сжал хрупкий дозатор. Господи, он лишь надеялся, что Флор это вынесет.

Её скрюченное тело он нашёл в том же углу, где и оставил вчера. Она явно ждала тюремщиков, потому что из последних сил попыталась торопливо отпихнуть в самый тёмный угол красную мантию, в которую, видимо, до этого куталась. На ней снова была уже знакомая серая роба, и от понимания, что даже перед своей предполагаемой смертью Флор боялась выдать его, захотелось орать и разнести к чёртовой матери всю Башню. Но времени на пустую агрессию не было. Артур опустился перед ней на колени и заглянул в широко распахнутые от удивления глаза. Лишь бы поверила…

– Однажды я сказал тебе, что всё созданное человеком может быть обратимо, – торопливо прошептал он. – Помнишь?

Артур затаил дыхание, когда заметил неуверенный кивок.

– Я не солгал. И сейчас мне надо, чтобы ты поверила мне и не сомневалась. Понимаешь? Ты слышишь меня, Флор?

И новый кивок. Флор осторожно подтянулась на руках, чтобы сесть, и её лицо оказалось совсем близко. Артур мог даже пересчитать ссадины на щеке, что остались от очередной встречи с твёрдыми плитами пола. Он протянул руку и осторожно взял Флор за локоть, поворачивая тот прямо под тусклый свет, что лился из коридора.

– Хант… – донёсся из-за спины ошарашенный вздох, но Артур не отвлекался.

– Тебе ничего не надо будет делать, только следить за дыханием и считать очень внимательно, чтобы не сбиться с ритма. Поняла? – Он посмотрел Флор прямо в глаза. – Я введу тебе один препарат. Ты его знаешь. Ты видела, как он работает.

– Да ты никак рехнулся! – шёпот Льюиса стал злее, но Артур продолжил, будто не слышал.

– Больно не будет.

– Хант!

– И тебе покажется, будто твоё тело тянет в большую воронку. Воздуха будет не хватать, но ты не бойся. Представь, что его надо задержать, и считай…

– Хант не вздумай!

– Считай и старайся удержаться с краю от этого водоворота.

– НЕТ! Она не сможет! Это не игрушки, это…

– А потом ты почувствуешь толчок. Тебя на мгновение окунёт с головой, но надо вынырнуть. Понимаешь? Обязательно вынырнуть. И всё будет хорошо.

– Не будет! Это «Мил…»

Льюис оборвал сам себя, когда Флор разлепила пересохшие губы и хрипло спросила:

– Обещаешь?

И Артур ответил, не раздумывая ни секунды.

– Обещаю.

Иначе быть попросту не могло. Он верил в это, когда смотрел Флор в глаза. Когда вводил короткую иглу в едва заметную вену на доверчиво подставленной ему руке. Когда нажимал на предохранитель, а затем спусковой механизм. Когда ощутил, как замедляется пульс. Когда подхватил в один миг ставшее тяжёлым почти мёртвое тело и стремительно поднялся сам. Когда сделал шаг из камеры и замер, ожидая взрыва сирены, но ничего не было. Только злой голос Льюиса за спиной.

– Она не очнётся. Нас готовили к этому трюку с «Милосердием» несколько месяцев, а ты хочешь, чтобы измученная девчонка с первого раза познала самоконтроль?

– У неё нет выбора, – коротко отозвался Артур, шагая по коридору. – И у нас, кстати, тоже.

– Это бессмысленный риск!

– В жизни нет ничего бессмысленного, Льюис.

– Даже если в итоге смерть? – с издёвкой спросил он, и Артур вздохнул, бросив взгляд на совершенно безжизненное тело Флор.

– Даже если в итоге смерть.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Хант ничего не ответил. Ему нечего было сказать, и поняв это, Льюис презрительно фыркнул.

Дальше шли молча. Артур плохо запомнил, как они миновали один коридор, затем второй и наконец-то выбрались из подземного лабиринта. Он старательно отсчитывал время, которое осталось у Флор, и с каждой секундой всё больше ускорял шаг. Ещё на полпути за спиной взвыла тревога, но ни он, ни Льюис не обратили на это внимания. Что толку? Им нужно было спешить, однако, когда до заветного перехода, что вёл к одному из технических выходов Башни, оставалось совсем немного, что-то вдруг изменилось. Артур даже сначала не понял, что именно его насторожило. Он чуть замедлился, а потом неожиданно осознал. Флор! Она уходила всё дальше в водоворот, и тело в руках Ханта будто налилось тяжестью. Оно оттягивало уже затекшие руки так сильно, что Артур невольно пошатнулся.

– Что?.. – спросил было Льюис, заметив, что Хант отстал, однако немедленно заткнулся и остановился.

Где-то вдали послышались голоса. Они были ещё глухие и тихие, но Артур не сомневался, что скоро Канцлер обо всём догадается и спустит по их следам всю свою псарню. На мгновение даже стало любопытно, что сделает Вард, когда получит приказ? Но тут мысленный счётчик в голове тревожно зазвенел уже знакомыми колокольчиками, и Хант очнулся. Он торопливо шагнул в сторону первой попавшейся ниши, куда едва поместился. Укрытие было так себе – всего лишь какая-то техническая выемка в гладкой стене, – но выбирать не приходилось. А потому Артур опустился прямо на пол, поудобнее перехватил Флор, чуть наклонив её голову, и на мгновение замер, пока разглядывал видневшиеся под тонкой кожей синие вены.

Пульса не было. Артур попытался нащупать хоть какое-то подобие редкого биения, но собственное сердце колотилось так сильно, что мешало сосредоточиться.

Чёрт!

Он тихо выругался, вынудив Льюиса повернуться и посмотреть на него сквозь визоры маски. Однако Каратель промолчал, а потом вовсе с тревогой уставился в другой конец галереи, откуда всё громче слышались приближавшиеся голоса. Артур понимал, что времени не осталось и, нашарив на поясе новый инъекционный дозатор, зубами вдавил предохранитель, прежде чем осторожно ввёл иглу в яремную вену на шее.